Море когтей вархаммер

Обновлено: 30.06.2024

— Дерзость, — сказал Мундвард, поднимая руку, приготовившись ударить её, и обнажив клыки, когда, выставив алебастровую ладонь, Алисия ускользнула прочь. Она провела когтями по корешкам книг Мундварда. Он зарычал, когда тщательно созданная композиция пыли оказалась нарушена. — Не думаешь ли ты, что выжил я из ума, подряхлел и ослеп, сидя в темноте? Случайностью ли было то, что корабль капитана, что должен был мне, отправился в море Когтей за эльфов флотом вслед? Не было гарантии никакой, что эльфы вернутся вскоре, неся весть о победе или поражении. Ван Гал, однако же, вернётся, как только награбит достаточно, дабы долг погасить, что повис на корабле его …если жив он, конечно.

— Я предполагаю, что ему это не удалось.

— И разве благословенному стечению обстоятельств мы благодарны быть должны за то, что «Зегепрал» патрулировал этим утром, а не стоял на рейде, как запланировано было? Какие счастливые звёзды сиянием своим осветили нас, что силы града были собраны для тренировки в Южных доках?

Алисия покачала головой: — В ваших силах было сделать и большее, чем это, возлюбленный сердца моего.

— И рискнуть разоблачить себя? Я сказал вам, что сие слишком рано.

— Мариенбург находится на грани, — выплюнула Алисия, в вихре кружев повернувшись к нему лицом.

— Преувеличиваешь ты. Град, что построил я, куда лучше подготовлен, чем тот, что победил Маннфреда много лет назад. Он восторжествует, и мы сможем продолжить. И я преуспею там, где дрогнули наши учителя.

— Этого не произойдёт, — сказала Алисия, пальчики его птенца потянулись к одному из сотен красных переплётов и наклонили его к ней. Холодная плоть графа напряглась, когда его супруга вытащила том с полки и явила миру странную кожаную поверхность чего-то настолько древнего и ужасного, что невежественный народ Мариенбурга даже предположить не мог, будто оно может находиться в границах их родного грязного города.

Чёрный Том Влада фон Карштайна.

— Как ты…? — Мундвард стиснул челюсти. Знание — сила, а невежество — слабость. — Ещё не время.

— Лилит ван Маренс и её сёстры уже в доках. Зверь шевелится под Рейком, — Алисия протянула фолиант. — Время пришло. И если вы не будете действовать, то я буду.

С треском ломающейся древесины десятки норсканских длинных кораблей врезались в причалы доков, извергнув полчища безумных берсерков и закованных в панцири чемпионов. Мужчины падали замертво, ещё даже не добравшись до линии защитников, их тела поразили не стелы или копья, нет, они пали от вскипевших на их телах чёрных язв, нарывов и гнойных пузырей. Отряд Мариенбургских регуляров ринулся в битву с рвавшимися вперёд толпами, обрушивая на северян сверкающие клинки алебард, в то время как их капитан поднял к губам свисток и выдул серию команд, приказывая собраться и сформировать соответствующее построение.

Мариенбург держался, но без наёмных отрядов и военно-морских сил высших эльфов, на которые он опирался, город остался в одиночестве, и с каждым мгновением битвы всё новые и новые защитники Мариенбурга находили свою смерть от рук северян.

— Чума! — закричал Казарро, срывая с головы шлем в попытке очистить свою голову от прилипшего к волосам заразного сора и стараясь держаться плечом к плечу со своими товарищами-вереццианцами, пока отряд продолжал отступление. Они делали это с безупречной дисциплиной: пики опущены, щиты прикрывают переднюю линию. В обычной ситуации, Казарро испытывал бы гордость. Наёмник может сражаться за множество вещей: богатство, честь своего полка и репутацию своей родины.

Но никто не мог бороться с болезнью.

Они отступили в переулок. Склад маячил справа, а верфь — слева от них. Спёртый воздух пах кишками и опилками. Казарро надеялся, что дисциплина и ограниченное пространство дадут им преимущество и позволят продолжить организованное отступление, хотя даже это вряд ли бы смогло повернуть всё вспять. В борьбе один на один они не имели ничего, что могли бы противопоставить той мощи и ярости, что была обрушена на них.

Воин Хаоса в громоздких доспехах, покрытых трещинами фурункулов и ярь-медянкой, поднял плачущий топор и повёл воющих воинов в атаку. Казарро отбил протянувшийся к нему меч, в то время как слева от него вереццианский боец был разрублен надвое варваром, нанесшим удар топором сплеча. Боец справа с лязгом металла скрестил свои клинки с норсканцем, но вдруг рухнул на землю, выкашливая кровь и чёрные споры в тисках странного припадка. Ещё один воин занял его место для того, чтобы спустя мгновение быть разрубленным надвое смертоносным ударом проклятого топора. Мужи Вереццо вырезались и слева и справа. Даже те, кто находился в задней линии, не смогли избежать гибели: в приступах кашля и кровавой рвоте они падали на землю, чтобы быть растоптанными под ногами преследователей. Ужас был так же неизбежен, как вонь.

Альваро Казарро бросил свои шлем и меч и со всех ног бросился бежать.

Летучие мыши собирались над крышей особняка. Некая сила притягивала их, и всё больше и больше зверьков неслось, хлопая крыльями, изо всех городских кварталов, до тех пор, пока бурлящая, визжащая масса тел не скрыла солнце, после чего граф Мундвард открыл двери и вышел. Буйство криков полной силой обрушилось на него, и он с ворчанием приостановил свой шаг. Воздух был наполнен кровью, так что он мог, казалось, просто открыть рот и пить её. Прошли десятилетия — века — с тех пор, как он убивал своими руками, но вида текущего красным Рейка было достаточно, чтобы даже его нерушимое самообладание оказалось на грани. Он встряхнулся, отогнав желание сомкнуть свои когти, и неспешно отправился к краю видимого им беспорядка и анархии, что охватили его царство.

Вражеский флот был столь многочисленным, что перекрыл собой широкое устье Рейка, и имеющий желание боец мог бы пробежаться по палубам от храма — маяка Мананна на западе до готического морского форта острова Рийкер на севере, и далее, к стройным шпилям Эльфийского квартала на востоке. Огромная масса парусов двигалась к мосту Высоких башен и дальше, устремляясь к сердцу города. Укрепления на реке были превращены в руины, и за туманной дымкой из мух и спор ни один, даже самый зоркий глаз не мог разглядеть ни единого признака «Зегепрала» и остального флота.

Две трети города уже были потеряны, десятки тысяч людей — убиты. Многократно превзойдённые числом и бичуемые неизвестной заразой, живые — и это было очевидно — уже не могли спасти свой город.

— Что ж, я гляжу, что оборона града сего должна лечь на плечи бессмертных.

— Разве я не говорила, возлюбленный сердца моего? — сказала Алисия.

Более не возражая, граф Мундвард протянул открытую ладонь, чувствуя пришельцев, что словно кольца змеи сжимали его грудь, в то время как Алисия вложила Чёрный Том в его руку.

Граф Мундвард, обретя твёрдость, понюхал воздух: не обращая внимания на кладбищенскую вонь, он сосредоточился на течениях магии, дувших навстречу и сквозь ветер. Эхо гнилостного смеха демонов наполнило эфир — крошечных, безмозглых тварей, слишком мелких даже для глаз вампира, но радовавшихся, как дети, чуме, что они распространяли. Столь смертельная болезнь могла быть создана лишь поистине мастером колдовства.

Со словами силы Мундвард сорвал застёжки, которые держали силу Чёрного Тома запечатанной внутри, и с рычанием открыл книгу на первой странице. В гримуаре содержались все знания некромантии, которые Влад — первый и величайший из графов Сильвании — накопил за свою долгую жизнь. Сохраняя драгоценный том после смерти Влада от его враждующих между собой потомков, а затем скрывая его существование от наследников Влада, граф поднабрался достаточно мастерства, чтобы сравниться со своим бывшим наставником и даже превзойти его.

— Читай со мной, Алисия, — сказал он, указывая бледно-костяным пальцем на страницу и начиная читать первые слова древнего неехарского ритуала. Второй голос слился с ним в унисоне речитатива. Алисия фон Унтервальд была всего лишь компетентным колдуном, но объединение их сил разожгло в эфире сигнальный огонь. Граф Мундвард развёл руки, охватывая весь свой город, и засмеялся, когда освобождённая сила вытекала со страниц и, проходя сквозь него, расходилась вширь.

Море Когтей – холодное и беспокойное море, на западе сливающееся с морем Хаоса, а затем уже с Великим океаном. Море Когтей отделяет северные земли Империи от Норски и пользуется заслуженной репутацией пиратского гнезда. Конечно, пираты и плохая погода не останавливают десятки кораблей, отплывающих из Мариенбурга и других северных портов, так что море вполне доступно для тех, кто хочет пересечь его, по пути в Норску, либо в более удалённые места.

В море Когтей находятся Зубы Дракона, неровная гряда скалистых островов у северного побережья Бретоннии. Говорят, что нет числа кораблям, разбитым об их берега, и богатая добыча ждёт любого смельчака, что готов рискнуть здоровьем, чтобы спасти их грузы.

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 277 579
КНИГИ 654 868
СЕРИИ 25 074
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 895

Битвы в Мире Фэнтези: Омнибус

Рыцари Сияющего Солнца

Они шли с запада и востока, с юга и севера. Они лезли из каждого уголка Империи, из каждой земли Старого Света — и даже из-за их пределов.

Одни из них были людьми или когда-то были таковыми; другие никогда людьми не были.

Едва ли не все они враждовали друг с другом. В иных обстоятельствах подобная встреча непременно закончилась бы всеобщей резней, поскольку каждый из них, обуреваемый жаждой крови, ополчался на своих заклятых врагов и соперников при каждом удобном случае.

Разумеется, поход проходил далеко не мирно. Никто из них даже не знал, что такое мир.

К концу дня запахло бойней. Однако смерть и взаимное уничтожение не были дозволены тем, кого объединил этот странный союз. Пока не были дозволены. Они должны были сначала принести смерть и уничтожение другим.

Общее у них было лишь одно: каждый служил Хаосу. Они поклонялись Хаосу в любом его воплощении, будь то Кхорн или Слаанеш, Нургл, Тзинч или любое другое темное божество.

Они объединились ради одной страшной цели — увечить, жечь, душить, разрывать на куски и убивать, убивать…

Еще не рассвело, когда он был уже на мосту. Большая луна, Маннслиб, уже скрылась. Ее спутница, маленькая Моррслиб, еще только начала всходить.

На середине деревянного моста он остановился. Облокотившись о перила, подождал, пока не начало светлеть, и лишь тогда решился идти дальше. Поднявшись на холм, он направился к лесу.

От дыхания в морозном воздухе поднимался пар; он то и дело вздрагивал от холода.

Рвань, которая считалась одеждой, защищала от холода плохо. Ветхие сапоги в попытке защитить ноги от сырости были изнутри выстланы тряпьем. Но трава уже пропиталась утренней росой, грязь на земле размокла, а сапоги еще не успели просохнуть со вчерашнего дня.

Но он не обращал на это внимания. Так было всегда, во всяком случае, сколько он себя помнил. Казалось, с того самого дня, как он начал ходить, он приходил сюда, то поднимая босыми ногами пыль, то хлюпая сапогами по грязи.

Дальше будет еще хуже. Через месяц появятся снег и лед, и его каждодневная работа станет еще тяжелее.

Он внимательно оглядывал лес, стараясь определить, не прячется ли кто меж ветвей. Даже в самый ясный день в этом лесу было темно, свет почти не проникал сюда.

Многие деревья сбросили листья, но от этого здесь стало только опаснее. Среди голых стволов труднее прятаться, а деревья как будто превратились в чудовищ, что готовы наброситься на тебя в любое мгновение.

Стояла тишина, но он знал, сколь она обманчива. Лес был полон всякой живности. Насекомые, птицы, животные — обычные его обитатели, но были здесь и другие, которых уж никак не назовешь обычными.

Ему стало страшно. Здесь, в лесу, ему всегда было страшно. В детстве он думал, что с возрастом эти страхи пройдут, но получилось как раз наоборот. Прежде он боялся всего непонятного. Теперь, когда он знал, кого можно здесь встретить, он стал бояться еще больше.

Возможно, потому он все еще и жив. Не будь он постоянно начеку, хоть раз допусти оплошность — и он давно бы уже погиб. Был бы утащен одним из тех существ, которые прячутся меж корявых деревьев.

Никто из жителей его деревни не ходил сюда в одиночку. Люди отправлялись в лес группами и только хорошо вооруженные. Дровосеки работали здесь только под надежной охраной.

Однако иногда и этого бывало недостаточно. В прошлом году ранним утром в лес отправились шестеро. Вечером они не вернулись. Они вообще никогда не вернулись. Поисковый отряд обнаружил лишь несколько окровавленных обрывков одежды.

Он подул на руки и потер их одна о другую, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Затем вытащил из-за пояса кинжал. Держа в правой руке кинжал, а в левой моток веревки, чтобы связать охапку хвороста, он вступил под полог ветвей.

Он ходил в лес каждый день и всегда выбирал один и тот же маршрут. Он знал здесь каждое дерево и каждый корень, каждую ветку и каждый куст. Будь что-то не так, он сразу бы это заметил. Однако всякий раз отходить от привычной тропы приходилось все дальше. Валежник нужно было искать. Обламывать ветви было бессмысленно, поскольку даже зимой они не были достаточно сухими.

Возле тропы лес был уже основательно прорежен. Но чем дальше, тем гуще сплетались ветви, как будто стараясь оказаться поближе друг к другу, чтобы защититься от неведомого врага.

Впрочем, эта защита была не более надежной, чем у тех дровосеков, ибо на земле нередко попадались огромные поваленные стволы — словно жертвы нападения неизвестных хищников.

Он видел этих тварей лишь несколько раз, но довольно часто ощущал их присутствие. Он не знал, кто они и как называются, да и не стремился это узнать.

Для него они были существами, от которых следует держаться подальше.

Не люди, не звери, они казались их мерзкой помесью, результатом противоестественных совокуплений, отвратительной комбинацией меха, кожи, перьев, рук, копыт и рогов. И были они совершенно тупыми. По-видимому, в результате мутации у них отмерли все естественные органы чувств. У них не было ни мозга человека, ни инстинктов зверя.

Много раз он находился буквально в двух шагах от этих отвратительных тварей, скрываясь за стволом дерева, но они не смогли его увидеть, услышать или учуять.

Но если бы они его обнаружили, он был бы уже мертв. Вот почему он всегда держался настороже. Нельзя все время полагаться на везение.

Он подошел уже к самой кромке леса; сердце забилось сильнее, и он, забью о холоде, крепче сжал в ладони рукоять кинжала. Он продвигался вперед медленно, оглядываясь по сторонам, прислушиваясь и всматриваясь в заросли.

Все было тихо, никого не было видно, но он знал: рядом кто-то есть.

Тварь находилась от него ярдах в пятидесяти; он мог ее хорошо рассмотреть — она пряталась меж корней расщепленного пня.

Он тоже затаился. Он умел быть терпеливым. Это уже не раз спасало ему жизнь.

Он стоял не шевелясь, боясь даже дышать, чтобы его не выдал пар изо рта; сердце бешено колотилось, во рту пересохло.

Эти существа вели ночной образ жизни. Когда становилось темно, они подбирались к деревне и утаскивали оставленный во дворе скот. С наступлением утра они возвращались в лес. Но днем или ночью — они всегда были смертельно опасны.

Королевства огров — владения жестоких и ненасытных чудовищ, известных как огры. Этих существ можно встретить по всему Старому свету, как бродячие племена или наемников, но истинным оплотом этого народа являются Горы Скорби, массивная цепочка гор и долин, разделяющая Тёмные земли, земли Инд и Катай. Когда-то эти горы населяла цивилизация Небесных Титанов, мудрых и мирных гигантов, но они были почти поголовно истреблены ордами огров, а их немногочисленные потомки — великаны — немногим умнее и краше диких животных. Племена огров удерживают Горы Скорби железной рукой и любой, кто захочет пройти через них, будь то генерал имперской армии, варбосс орков или лидер орды Хаоса, будет вынужден заплатить дань огровским вожакам, если только он не хочет пробиваться с боем.

Содержание

Ранняя история огров покрыта завесой тайны, что во многом обусловлено тем, что сами огры совершенно безграмотны, летописей не ведут, вот и остается, что изучать историю по наскальным рисункам и устным байкам, рассказываемых у костра. Эльфийские учёные Ултуана считают огров неудавшимся экспериментов Древних, чья цель заключалась в борьбе с Хаосом — так остроухие объясняют зверский, почти неутолимый аппетит здоровяков, кровожадный нрав и значительную сопротивляемость к мутациям Губительных Сил. Люди, в в частности имперский философ Альбрехт, считают огров родственниками хаффлингов, отталкиваясь от того, что оба вида отличает любовь к еде и устойчивость к силам Хаоса. Первое знакомство огров и людей случилось 5700 лет назад до коронации Сигмара как императора и создания имперского календаря. Тогда огры обитали в степях близ Катая, охотились на равнинных зверей и более-менее мирно сосуществовали с более цивилизованными людьми. От последних они узнали секрет обработки металлов и добычу огня, взамен поступая на военную службу в катайскую армию. Но подобная идиллия не длилась слишком долго — огров становилось всё больше и им требовалось всё больше пищи, пока они не начали нападать на работающих в поле катайских детей и пожирать их.

Когда об этом узнал император Катая, он решил наказать огров за их преступления. Неизвестно, что именно стало причиной последовавшей катастрофы, причастен ли к этому император или его чародеи, но на небосводе появилась комета. С каждым днём она увеличивалась, пока однажды ночью не рухнула на степи, где обитали огры. Удар был настолько разрушительным, что его почувствовали даже на других материках, а уж на ближайшей территории всё живое погибло почти мгновенно. Две трети тогдашней популяции огров было уничтожено, а выживших начал терзать страшный голод. В отчаянной попытке избавится от него, уцелевшие огры пошли за Гротом Однопалым — единственным, кто смог выжить во время столкновения, пускай и потеряв в процессе все пальцы (кроме одного) на конечностях, веки, уши и губы. Грот повел племя огров к месту, где приземлилась комета и там они нашли своего нового бога — Великую пасть, представляющую собой огромные челюсти с кучей разномастных зубов, глаз и щупалец. Грот и его последователи устроили кровавый пир подле Пасти, пустив на фарш более слабых сородичей, но даже тогда голод их не исчез и огры решили мигрировать в другие земли. Их путь пролегал через современные Горы Скорби, где они столкнулись с Небесными Титанами. Хотя древние исполины и были очень могучи, огры превосходили их числом в сотню раз и в итоге разрушили их цивилизацию. Большая часть Титанов была уничтожена или угнана в рабство, а их потомки ныне представляют собой вечно пьяных и безумных чудовищ-деградантов.

Истребив Титанов, огры окончательно обосновались в Горах Скорби, периодически сражаясь с местными племенами зеленокожих, скавенов и гномьими общинами. Попутно, огры обзавелись персональной расой слуг — гнобларами, мелкими зеленокожими. Кроме того, другие народы быстро поняли, что с ограми вполне можно договорится и те скоро нашли свое признание в качестве наёмников и убийц. Среди многочисленных войн и сражений, в которых участвовали огровские племена, необходимо подробнее рассказать о восхождении будущего архитирана, Гризуса Златозуба. Началось всё со вторжения огромной армии орков во главе с Урком Железным Черепом — тот вырезал множество племён, захватывая всё больше территорий и к нему постоянно присоединялись ищущие доброй драки зеленокожие. Огры имели все шансы разделить судьбу когда-то уничтоженных ими Титанов, кабы не Гризус — сильный, невероятно наглый, коварный и умный (для огра) молодой Тиран, претендовавший на звание Архитирана, единого правителя всех племён. Ему удалось собрать армию и дать эпичное сражение Железному Черепу подле вулкана Огненной Пасти. Необычайная сплоченность и дисциплина огров смогла склонить чашу весов в их сторону, а когда Гризус убил Урка, раздавив его «медвежьими объятиями», битва закончилась поражением зеленокожих. На грандиозном пиру, Гризус был признан верховным правителем Гор Скорби и Тираном всех огров.

Внешность огров очень характерная и их вряд ли можно спутать с кем-то другим. Типовый огр — трёхметровый здоровяк с огромным пузом, раскосыми глазами и кожей серого, оливкового или бежевого цвета. Большая часть огров покрывает свои тела крупными татуировками, а из брони отдают предпочтение лишь стальной пластине, защищающей живот. Другая характерная особенность данных ребят — крупные острые зубы, которыми огр способен прокусить древесную кору и даже металлический доспех. В отличие от тех же орков, у огров есть женщины, но «красотой» они лишь немногим превосходят мужчин (у многих, в частности, растут бороды). Огры отличаются действительно ненасытным аппетитом и способностью съесть и переварить почти всё, что только попадётся под руку — людей, животных, деревья, скалы, полусгнившие трупы, а уж про сородичей и говорить не приходится: каннибализм красной нитью проходит через всю культуру огров. Чем больше у огра пузо, тем более он уважаем сородичами, ибо большой живот считается признаком богатства и силы. Но будет страшной ошибкой считать огров просто жирными увальнями — по силе они намного превосходят людей, эльфов, гномов и рядовых орков, а хорошо разогнавшийся огр сравним с пушечным ядром, не говоря уже о том, что их шкура и жир обеспечивают защиту не хуже, чем иные доспехи. Насчёт продолжительности жизни огров автор правки информацией не располагает, но, в отличие от тех же зеленокожих, они точно стареют. Как уже было сказано, огры весьма устойчивы к влиянию Хаоса, но при длительном воздействии они вполне могут мутировать, превратившись в Отродий и даже в демонов, если смогут заслужить расположение Богов Хаоса.

Огры не слишком умные и крайне прямолинейные существа, но они им хватает ума использовать окружающие предметы наиболее эффективным (и кровавым) способом. Огры не плетут интриги и не строят заговоры, желанной цели они предпочитают добиваться грубой силой. Как не странно, но при этом они редко действуют из злого умысла — просто они считают, что самый сильный должен получать самое лучшее (их жертвам от этого, конечно, не легче). При этом огры вполне способны договариваться и из них получаются отличные наёмники. Стремясь всегда выглядеть грозно и внушительно, огры нередко перенимают местную моду — так, служащий в имперской армии Людоед будет носить мундир с обрезами в качестве пистолетов, а огры, перешедшие под власть Хаоса, нередко украшают себя черепами, шипами и прочими милыми вещами. В бою огры в основном предпочитают использовать булавы и дубины, чтобы не пролить вражескую кровь. Нет, это не связано с какими-то запретами, просто с кровью враг вкуснее.

Большинство огров живут племенами, которые возглавляет самый сильный самец — таких вожаков называют Тиранами. Тиран остается у власти, пока не найдется соперник, способный его превзойти — в зависимости от развития и менталитета племени, «выборы» могут пройти сравнительно мирно или же вылиться в кровавую бойню между сторонниками старого вожака и претендента. Первый вариант обычно означает соревнование типажа «кто сможет больше сожрать различной дряни, не блеванув и не лопнув» или гладиаторский поединок, по завершению коего победитель съедает проигравшего. Огровское застолье представляет собой зрелище, способное оставить какому-нибудь уточненному эльфу с развитым чувством прекрасного психическую травму на всю жизнь — увешанные гниющими кусками плоти Мясники варят в огромном котле или жарят на вертеле какого-нибудь бедолагу, пока остальные огры орут нечто крайне отдаленно напоминающее песни и закусывают запеченным в меду гномом или фаршированным имперским купцом, запивая это ядовитым пивом с живыми мухами.

Поклоняются огры божеству, известному как Великая Пасть. Что оно такое — младшее божество Хаоса, по типу Рогатой Крысы, или вообще неведомая тварь из глубин мультиверса — никто точно не может сказать, так как мало кому удалось увидеть Пасть собственными глазами и выжить. Мясники регулярно совершают паломничество к логова Пасти, но из него возвращаются немногие, ибо степи вокруг кишат чудовищами, а стихийные бедствия там случаются едва ли не чаще, чем смена дня и ночи. Великая Пасть также считается прародителем Огненной Пасти, божества огня и вулканов. Огры почитают этих божеств не из любви или восхищения, а из страха — тысячи лет назад Великая Пасть едва не уничтожила весь их род и прокляла огров неутолимым голодом. Желая задобрить Пасть и уподобиться ей, огры регулярно проводят людоедские праздники и кровавые игрища. Это не мешает им отдавать должное прочим богам, считая их воплощениями Великой Пасти — например, для огров-хаоситов Слаанеш является олицетворением удовольствия от поглощения пищи, а Кхорн, соответственно, грубой и брутальной мощи.

Отдельно необходимо отметить гнобларов — родичей гоблинов, ставших рабами огров. От своих кузенов гноблары отличаются очень крупными и широкими носами, а также подвижными ушами, но в остальном это такие же слабые, трусливые, но хитрые и многочисленные твари. В племенах огров гноблары выполняют всю чёрную работу, доедают за своими хозяевами объедки и сами нередко идут на закуску. Но, несмотря на это, своей участью гноблары довольны, так как по сравнению с орками огры являются воплощением милосердия, и за возможность стать рабом Тирана, Мясника или иного знатного огра, гноблы устраивают настоящие войны.

Читайте также: