Есть ли шанс выжить после ивл при коронавирусе

Обновлено: 05.07.2024

Реаниматолог больницы Святого Георгия Антон Георгиев знает о коронавирусе все. В отличие от многих экспертов, которых теперь стало сотни, он не теоретик, а практик. Врач работает с тяжелыми больными с самого начала эпидемии Covid-19 в России. Он сам перенес эту болезнь, излечился и снова борется с инфекцией. «КП» публикует дневник медика, в котором он подробно рассказывает, что происходит в стенах реанимации.

«СИНИЕ ГУБЫ - ОДИН ИЗ СИМПТОМОВ ТЯЖЕЛОГО ТЕЧЕНИЯ»

Многие врачи говорят, что в средствах защиты очень неудобно. Да, это действительно так. Все свои потребности приходится откладывать. В чистую зону мы выходим только раз в 9 часов, чтобы умыться, сделать все гигиенические процедуры. Сейчас почти лето, а в костюмах жарко - потеем. Маски давят на уши и лицо, ссадины появляются, но ничего страшного. Работа такая.

К нам в реанимацию привозят только тяжелых пациентов. С низкой сатурацией (насыщение крови кислородом). Скорая помощь доставляет таких больных, минуя стационар прямо в реанимацию. В первую очередь мы смотрим давление, пульс, сатурацию, измеряем дыхательную недостаточность. Всех подключаем к кислороду, некоторых приходится переводить на ИВЛ. Проводим анализы, корректируем параметры искусственной вентиляции легких, антибактериальной терапии.

У тяжелых пациентов высокая температура, высокая частота дыхания 30 раз в минуту и больше, синие губы и кашель. Из-за недостатка кислорода у некоторых синий кончик носа, синие пальцы, да и весь пациент слегка синеват, цвет кожи у них даже ближе к серому. Одни могут говорить, а другие - задыхаются настолько, что уже не могут произнести ни слова. Таких мы сразу переводим на аппарат ИВЛ. У них одышка 35-40 вдохов в минуту. У человека просто не остается сил. Они хрипят, громко дышат, взглядом ищут помощь. В их глазах страх смерти.

«ВИРУС МОЖЕТ СРАЗИТЬ ЛЕГКИЕ ЗА 2 ЧАСА»

Основная мишень коронавируса - легкие. Вся остальная патология начинается из-за недостатка кислорода. От этого страдают все органы. В целом это называется синдром полиорганной недостаточности.

Слева ранняя стадия заболевания коронавирусом, справа пораженные легкие - через три дня

В легких сначала поражаются маленькие альвеолы. Чем большая часть легких поражена, тем хуже в них газообмен. Воздух просто не проходит через отекшие, толстые мембраны - альвеоциты. У человека слышны хрипы, иногда даже на расстоянии. Мокрота появляется, но чаще всего не в первые сутки. Потому что пациенты высушены, пьют мало воды. Когда начинаем инфузионную терапию, даем бронхоразжижающие препараты, тогда начинает появляться мокрота. У одних желтая, у других - желтая с гнойным осадком. У людей с астмой и бронхитом болезнь протекает тяжелее. Потому что у них изначально хуже газообмен.

Ухудшение может происходить очень быстро. Человек может неделю хорошо себя чувствовать, никуда не обращаться. А потом за два-три часа происходит резкое нарастание дыхательной недостаточности. Это реакция организма – иммунный ответ. Поражение легких при этом может за сутки увеличивается с 20 до 60-70 процентов. Да, пациент действительно может ничего не чувствовать. А по компьютерной томографии у него легкие уже поражены на 30-40 процентов.

Как понять, что вирус начинает «съедает» легкие, если симптомов нет? При легком поражении легких небольшая одышка появляется при физнагрузках. Потом болезнь прогрессирует - одышка появляется даже когда человек в покое. При тяжелом поражении появляется чувство нехватки воздуха. И это может привести к коме. Нет кислорода, наступает дыхательный ацидоз - окисление крови. Нарушаются функции внутренних органов: почки к этому чувствительнее всего, потом идет печень и, естественно, мозг. Мозг испытывает гипоксию, начинается отмирание нейронов. Человек может даже потерять сознание и так и не прийти в себя.

У многих есть вопрос – как чувствуют себя легкие после коронавируса. Тут я вас больше обрадую, чем огорчу. После тяжелого течения коронавируса легкие восстанавливаются! Будут небольшие фиброзные изменения. Но все дыхательные функции восстановятся. Одышка уйдет, физнагрузку человек будет переносить нормально. Прошедшую болезнь будет видно только по рентгену. Но так и после обычной пневмонии бывает.

Скорая доставляет тяжелых пациентов сразу в реанимацию Фото: Олег ЗОЛОТО

«ПОСЛЕ АППАРАТА ИВЛ ВЫЖИВАЮТ НЕ ВСЕ»

Зачем нужен аппарат ИВЛ? Когда человек часто дышит, он расходует свои силы. Не может адекватно контролировать объем воздуха, поступающего в легкие. Да и в атмосферном воздухе только 21 процент кислорода. А на аппарате ИВЛ мы создаем любой объем, который нужен при каждом вдохе, процент кислорода может ставить от 21 до 100 процентов. Все зависит от анализов.

Основное отличие коронавируса от других болезней при тяжелом течении – это то, что выставляются очень жесткие параметры ИВЛ. Больных Covid-19 потом тяжело от них отлучить. Если при обычном заболевании можно через сутки или даже 12 часов снимать больного с аппарата, то при коронавирусе в среднем человек лежит не меньше недели. Есть те, кто и больше двух-трех недель проводят на ИВЛ. Все зависит от особенностей организма.

Дезинфекционный тоннель, через который проходят все врачи Фото: Больница Святого Георгия

Не все пациенты «снимаются» с ИВЛ. Процентную статистику не скажу, но большая часть не выживает. Лучше всего ИВЛ переносят молодые. У них более эластичные легкие. Есть и другие примеры. Вот недавно пациентка больше 10 дней лежала на ИВЛ. Ей 52 года, помогло наше лечение и ее желание вылечиться. Она была очень активная. В постели занималась гимнастикой, слушала все рекомендации. Сейчас мы ее уже сняли с аппарата.

Тяжелее всего болезнь на ИВЛ переносят те, кто страдает сахарным диабетом и ожирением. Масса тела давит на легкие. Плюс при отлучении от ИВЛ худой начинает сам быстрее поворачиваться, поднимать руки, присаживаться, садиться и вставать. Это очень важно. Лучше всего болезнь переносят люди от 18 до 45 лет. У них организм более податлив к терапии. Иммунная система работает на прежнем уровне. Легкие еще молодые. Тяжелее всего болезнь протекает у пожилых людей.

Реанимация больницы Святого Георгия Фото: предоставлено больницей

«ПОСЛЕ КОМЫ ПАЦИЕНТЫ В ПАНИКЕ»

Как я сказал уже, многих пациентов удается вывести из комы. У некоторых из них возникает паника. Человек не понимает, что происходит. Приходится объяснять, что он в реанимации, что не надо сопротивляться аппарату ИВЛ. После этого люди успокаиваются, просят пустить к ним родственников. Они никогда не рассказывают, что он пережил. Это просто обычный сон. И ничего по этому поводу не может рассказать. Все зависит от препаратов. Некоторые видят сны – кто-то радужные, кто-то страшные.

Если человек сам не может говорить из-за тяжелого течения болезни, но он в сознании, то мы используем переписки. Даем ему бумажку с блокнотами. Они в основном просят передать родственникам, что у них все хорошо. Спрашивают, как долго им вентилироваться. Спрашивают врачебный прогноз. Бывают и более простые диалоги с больными. Мы задаем вопросы. Они отвечают морганием: один раз - да, два раза - нет.

Лечение больных коронавирусом проходит так: даем антибиотики, противовирусные препараты, проводим инфузионную терапию, ставим капельницы. Проводим респираторную терапии, даем препараты разжижающие кровь. Могу сказать, что препараты помогают. Пациентов после них переводят из реанимации в отделение с улучшением.

От переливания плазмы эффект происходит не сразу. Она нужна в основном тяжелым пациентам. Будем изучать этот процесс, смотреть. Сейчас идет отток пациентов со средним и тяжелым течение болезни. У них больше всего антител. Поэтому создаются списки, планируется вызывать доноров на сдачу плазмы.

Дам вам совет, что нужно делать, чтобы избежать аппарата ИВЛ в случае заболевания. Надо надувать обычный воздушный шарик. Несколько раз в день по 5-10 минут. С тренированными легкими, с дыхательной гимнастикой будет проще перенести болезнь. Если заразился, то эта тренировка тоже имеет смысл.

И напоследок. Есть странное мнение, мол, к курильщикам болезнь не пристает. Пристает точно так же, как и к тем, кто не курил. Скажу больше: у курильщиков коронавирус должен протекать хуже.

Кто бы что ни говорил, но иммунитет определяет, как у вас будет протекать заболевание. Все дело в том, что хороший иммунитет будет препятствовать распространению инфекции. Я переболел в самом начале эпидемии, лечился в Боткинской больнице. Мы тогда уже работали с Covid-19. Я сразу понимал, что болезнь тяжелая, поэтому принимал все меры профилактики. Даже двоих детей с женой переселил в другую квартиру и жил один. К счастью, заболевание у меня прошло быстро. Только три дня была температура 39 градусов, кашель и озноб. А потом все симптомы прошли. Потери обоняния у меня не было. Но у многих моих знакомых, кто заболел коронавирусом позже, действительно пропали обоняние и вкус на неделю.

13% или 25%

При этом и выживают далеко не все. По данным главного врача больницы в Коммунарке Дениса Проценко (клиники № 1 для лечения пациентов с коронавирусной инфекций) из 125 человек, которые находились на аппаратах искусственной вентиляции легких, выжили только 17 (13,6%). На Западе после отлучение от ИВЛ выживают 25%. Чем объясняется такая разница?

«Перевод пациента на искусственную вентиляцию легких не случайно называют „терапией отчаяния“, так как это последняя попытка спасти безнадежного больного, когда резервы дыхания истощены (пересадка легких в ситуации с коронавирусом не всегда применима, да и не может выполняться в таких масштабах), — поясняет заслуженный врач РФ, профессор кафедры госпитальной терапии РНИМУ им. Пирогова Александр Карабиненко. — В условиях эпидемии достоверная статистика невозможна. Точные данные по выживаемости пациентов, переведенных на ИВЛ (как в России, так и на Западе), будут известны после ее окончания, и они будут разниться незначительно. Более высокую выживаемость на Западе можно объяснить тем, что там на ИВЛ берут более легких больных, а в России более жесткие критерии перевода на „вентилятор“ (что оправданно, поскольку эта терапия сама по себе часто дает осложнения). Вторая возможная причина — в западных странах применяется более совершенная аппаратура. К отечественной технике существует много нареканий».

В начале апреля Белгород облетела радостная новость: из ковидного госпиталя выписали пациента, у которого было диагностировано 100% поражение лёгких. Уникальность этого случая в том, что лечение продолжалось 65 дней, и более 40 суток жизнь мужчины поддерживалась с использованием аппарата ИВЛ.

Сотрудники больницы использовали самые современные схемы и методики лечения COVID-19. Примечательно, что пациент покинул ковидный госпиталь в день своего рождения - когда ему исполнилось 70 лет.

Заместитель главного врача по терапевтической помощи белгородской городской больницы №2 Ольга Мевша рассказала «АиФ-Белгород» о подробностях лечения и текущем состоянии мужчины.

«ЭТО НЕ КОМА И НЕ НАРКОЗ»

- Георгий Нодаревич, нередко можно услышать, что при подключении к ИВЛ больных вводят в искусственную, или медикаментозную кому…

- Нет, это совершенно неверное представление! Речь идет ни в коем случае не о коме. Правильно это называется медикаментозный сон. В кому человек впадает из-за тяжелого поражения мозга - после инсульта, черепно-мозговых травм и т.д. Мы же при подключении к ИВЛ вводим пациента в медикаментозный сон именно для того, чтобы защитить мозг. Это называется нейропротекция. Кроме того, такой сон выполняет и другие задачи.

- Какие?

- Аппарат ИВЛ частично заменяет функцию легких, помогает им дышать. Для этого в трахею пациента через горло вводится специальная трубка, соединенная с аппаратом ИВЛ. Это болезненно и дискомфортно. А в таком состоянии, как правило, можно находиться достаточно долго, иногда до нескольких недель, а то и месяцев. Поэтому мы применяем седативные препараты и обезболивание. С их помощью поддерживается медикаментозный сон.

- Это как наркоз?

- Наркоз более широкое понятие. В первую очередь он предполагает мощное обезболивание. После интубации (введения трубки в трахею) для ИВЛ постоянное введение очень сильных обезболивающих, как правило, не требуется. Мы используем более мягкие средства, обычно можно обойтись одним препаратом, который вызовет сон и человеку будет комфортно. У пациента отключается сознание, он спит и не чувствует каких-то неприятных ощущений.

- То есть пациенты на ИВЛ всегда без сознания?

- Поначалу, как правило, да. Если поддержку дыхания с помощью ИВЛ нужно обеспечивать длительное время — в среднем дольше 5-7 дней — пациенту делают разрез на горле и вставляют трахеостомическую трубку. Искусственная вентиляция легких через нее гораздо комфортнее для человека, чем ИВЛ через эндотрахеальную трубку, которая вводится на начальном этапе (см. выше). Некоторым пациентам трахеостомическая трубка позволяет даже самостоятельно питаться (не только через зонд) и в целом значительно снижает дискомфорт. В отдельных случаях может быть принято решение о частичном выводе из медикаментозного сна. Человек может находиться в сознании, активизироваться, еще будучи в отделении реанимации и интенсивной терапии.

«ПОДКЛЮЧЕНИЕ К ИВЛ И ЭКМО НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ПРИГОВОР!»

- Какие максимальные сроки пребывания пациентов на ИВЛ были в вашей практике?

- Никаких ограничительных «лимитов» нет. Это может быть сколь угодно долго. У нас были пациенты, которые находились на ИВЛ по несколько месяцев. Максимум на моей памяти - 5 месяцев. При этом в течение времени для одного пациента могут применяться разные формы ИВЛ – они могут различаться по степени кислородной поддержки, по степени аппаратной поддержки

- Если человек был подключен к ИВЛ очень долго, скажем, три или даже пять месяцев, может ли он потом полностью вернуться к нормальной жизни? Или, скорее всего, станет инвалидом?

- Такой закономерности - получения инвалидности после пребывания ИВЛ - ни в коем случае нет. Вся идея интенсивной терапии заключается в том, чтобы помочь человеку пережить критическое, жизнеугрожающее состояние, вылечить процесс, который привел к этому состоянию, и не дать пациенту умереть. При этом, временно протезируя функции какого-либо органа - скажем, легких при ковиде с помощью ИВЛ - мы обеспечиваем условия для восстановления такого органа. Другое дело, что у людей организм может быть поврежден основной болезнью и сопутствующими патологиями в разной степени, пациенты имеют различный резерв восстановления. Это уже индивидуальные особенности, и от них многое зависит. Но подключение к ИВЛ ни в коем случае не приговор.

- А подключение к ЭКМО (экстракорпоральная мембранная оксигенация)? В разных источниках встречаются данные: если дошло до ЭКМО, то выживают единицы, в лучшем случае - один из десяти.

- Нет, это не так. ЭКМО – такой же метод протезирования, как и искусственная вентиляция легких, только более продвинутый. Существует два вида ЭКМО – поддерживающая легкие (ВВ-ЭКМО) и поддерживающая сердце (ВА-ЭКМО). В отличие от других методов органного протезирования ЭКМО может обеспечить тотальное замещение потерянной функции органа (легких или сердца).

Но то, что это почти равно минимальным шансам на выживание - неправда. Как и в случае с любой другой методикой органного протезирования, мы ждем восстановления работы легких, временно полностью обеспечивая их функцию извне. И когда легкие восстанавливаются, ЭКМО удаляется.

При этом сам процесс восстановления, опять же, зависит от множества факторов: степени исходного поражения легких, возраста, коморбидного фона (то есть наличия других тяжелых заболеваний. - Ред.), развития тех или иных осложнений в процессе лечения. В целом, по мировым и российским данным выживает 30-45% пациентов, находящихся на ЭКМО. Еще раз хочу подчеркнуть: без этого метода они были бы обречены на летальный исход.

Безусловно, ведение пациентов на ЭКМО требует очень высокой квалификации врачей, слаженной командной работы различных специалистов (в первую очередь реаниматологов) и непрерывного, тщательного контроля состояния больного.

СТРАДАЕТ ЛИ МОЗГ

- Люди нередко переживают: если больной побывал на ИВЛ, долго находился в медикаментозном сне, то какие-то функции мозга могут отказать: память, способность управлять руками-ногами. Такое бывает?

- Поймите: сама искусственная вентиляция легких не имеет прямых негативных эффектов. Это поддерживающий, защитный, лечебный метод, позволяющий частично заменять функцию легких, пока они не справляются сами. Что касается мозга, то, как я сказал, медикаментозный сон создает дополнительную защиту от повреждений нервных клеток в первую очередь из-за недостатка кислорода, нарушения кровообращения, тяжелого воспалительного процесса.

Другое дело, что сама инфекция, коронавирус или другой возбудитель, может проникать в ткани мозга и поражать их. Также к разрушению нервных клеток при COVID-19 могут привести сильные воспалительные процессы, которые запускаются в организме в ответ на распространение коронавируса. Плюс головной мозг больного может пострадать от гипоксии (нехватки кислорода) еще до подключения к ИВЛ. Все это может негативно сказываться на когнитивных способностях. Но именно медикаментозный сон подобных последствий не дает, как это часто ошибочно представляют. Повторю: он действует как защита от дальнейших повреждений головного мозга.

40 дней на аппарате ИВЛ

При поступлении в госпиталь у мужчины была температура, одышка, кашель, выраженная слабость - сильнейший интоксикационный синдром.

«Мы оценивали его как тяжёлого пациента из-за наличия сопутствующей патологии, что и подтвердило течение заболевания. Во время лечения он перенёс все методики респираторной поддержки. Мы начинали лечить его просто на кислородной маске, затем перевели в реанимационное отделение, там он был на неинвазивной вентиляции лёгких. Затем его состояние потребовало применение инвазивной вентиляции лёгких (ИВЛ). Он больше 40 дней провёл на аппарате искусственной вентиляции», - вспоминает Ольга Мевша.

В конце марта болезнь отступила. Медики увидели, что пациент может дышать самостоятельно, и аппарат ему требуется скорее в психологическом плане – мужчине было страшно находиться без него.

«Сначала пациент дышал с помощью трахеостомической трубочки, которая была отсоединена от аппарата ИВЛ, но потом всё равно просил подключиться к аппарату. Так продолжалось несколько дней», - рассказывает наша собеседница.

Во время лечения пенсионер перенёс все возможные осложнения коронавируса: тромбоз, острую сердечно-сосудистую недостаточность, длительное угнетение сознания, интоксикацию, вызванную цитокиновым штормом (потенциально летальная реакция иммунной системы - ред.).

«Мы страдаем не от вируса как такового, а от того, что наша иммунная система как шторм начинает бороться с этой заразой. Условно говоря, человек просто задыхается о того, что в его организме огромное количество жидкости в виде огромного количества клеток. Организм борется с вирусом и одновременно сам себе наносит вред», - поясняет Ольга Мевша.

Сейчас пациент проходит реабилитацию, находится в стационаре в отделении кардиологии – из-за того, что у него был тромбоз. Мужчина получает ингаляции и лёгкий массаж, делает начальную лечебную физкультуру, пытается вставать и потихоньку ходить. Период восстановления будет очень длительным. Сколько времени он займёт – неизвестно. Мужчина более двух месяцев провёл в реанимации, не вставая с койки. Он не ходил, пребывал в угнетённом сознании, на аппарате ИВЛ, у него потеря мышечной массы.

«Но учитывая моральные силы пациента и то, с каким стремлением вернуться к семье он боролся за жизнь, я думаю, что этот период он пройдёт достаточно быстро», - прогнозирует наша собеседница.

При этом Ольга Мевша уверена, что огромную роль в процессе лечения и восстановления играет сила воли.

МЕТОД ПОСЛЕДНЕЙ НАДЕЖДЫ

- ЭКМО - метод последней надежды при COVID-19 (и не только при этой болезни. - Ред.), - пишет на своей странице в соцсети врач-кардиохирург, заведующий операционным отделением Центра сердечно-сосудистой хирургии Главного военного клинического госпиталя им. Н.Н.Бурденко Алексей Федоров. И поясняет: аппарат ЭКМО - экстракорпоральной мембранной оксигенации - объединяет в себе искусственное сердце и искусственное легкое.

Это относительно небольшое устройство с набором полых трубок - канюль. У аппарата два основных «узла»: насос и оксигенатор. Первый методично прокачивает кровь, второй насыщает ее кислородом, описывает Федоров. Фактически происходит поддержание жизни за счет механизмов вне тела: кровь пациента прогоняют через аппарат, обогащают кислородом и возвращают обратно. Для этого канюли вводят в сосуды (в вены и артерии либо только в вены в зависимости от медпоказаний), а сам аппарат работает, находясь рядом.

Процедура подключения и ведения пациента на ЭКМО крайне сложная, требует высокого мастерства и длительного опыта. Нужна большая команда специалистов. «В обычной больнице аппарат подключать неоправданно. Слишком высок риск ошибки и фатального исхода», - отмечает Алексей Федоров. По его подсчетам во всей России на сегодня примерно 100 аппаратов ЭКМО, которые находятся в специально созданных центрах. Один из таких центров оборудован в 52-й городской клинической больнице Москвы, где уже больше полутора месяца находится Марина Абросимова (певица МакSим). При этом на ИВЛ и ЭКМО попадает в целом около 5% заболевших ковидом, то есть примерно каждый двадцатый. Что происходит с организмом, подключенным к специальной аппаратуре в реанимации - об этом мы поговорили с опытным врачом-реаниматологом, работающим в красной зоне одного из ковидных госпиталей, кандидатом медицинских наук Георгием Арболишвили.

Исповедь первого петербуржца, который вылечился от коронавируса после переливания плазмы

«После выздоровления пациенты заново учатся ходить»

Ольга Мевша говорит, что аналогичных сложных случаев в их медучреждении было немало, потому что городская больница №2 – площадка, на которой проходят лечение ковидные пациенты, имеющие сложные сопутствующие патологии: инфаркт миокарда, перенесенный инсульт, сахарный диабет.

«Один из сложных случаев был с нашим коллегой - 43-летним врачом, который поступил в госпиталь с тяжелейшим интоксикационным синдромом. У него была температура выше 39 градусов, выраженная слабость, сатурация 78%. Через несколько дней его перевели из стационара в реанимацию. Он долго находился на аппарате неинвазивной вентиляции лёгких, у него были тромботические осложнения. Однако нам удалось победить болезнь и в этом случае», - делится переживаниями заместитель главного врача.

Со временем пациента перевели из реанимации в палату, где он провёл больше месяца. Мужчина долго учился дышать самостоятельно, без аппарата ИВЛ, затем вернулся домой, где осваивал концентратор кислорода. Дело в том, что люди, которые перенесли тяжелую форму коронавируса, нуждаются в заместительной функции – кислородной поддержке.

Доктор попал в больницу в ноябре 2020 года, и до сегодняшнего дня он находится на больничном – проходит реабилитацию.

Ещё одним сложным пациентом была 49-летняя медсестра, которая поступила в госпиталь в середине октября более чем с 80% поражения лёгочной ткани. Со временем женщину перевели в реанимацию, для её лечения применялись специфические генно-инженерные биологические препараты.
Больше месяца пациентка пролежала в реанимации на неинвазивной вентиляции лёгких. От постоянно надетой маски у неё даже образовались пролежни на лице. Затем 25 ноября её перевели в палату и начали учить ходить – буквально по шажочку вокруг койки.

«И ей самой было страшно, и нам было страшно вместе с ней. Но ходила она под наши аплодисменты. У неё на глазах были слёзы и у нас тоже – от счастья», - рассказывает Ольга Мевша.

В итоге вылечившуюся от коронавируса медсестру выписали через два месяца после нахождения в стационаре - без потребности в заместительной терапии кислородом и с сатурацией 98%, то есть практически здоровым человеком. При этом в середине болезни у неё было грозное осложнение в виде пневмомедиастинума (присутствие в мягких тканях средостения воздуха или газа – ред.).

Настоящим счастьем Ольга Мевша называет момент, когда пациент, на лечение которого было брошено много сил, выздоравливает.

«Это ни с чем не сравнимое чувство», - признаётся заместитель главного врача.

Отложенные проблемы

При этом аппарат не является средством лечения или восстановления поврежденных легких. Он лишь дает передышку, чтобы они могли восстановиться самостоятельно.

Первые аппараты искусственной вентиляции легких появились в 1928 году, а долгосрочные последствия их применения для здоровья врачи продолжают изучать до сих пор.

Искусственная вентиляция легких — метод довольно травматичный. Чтобы подключить человека к ИВЛ, необходимо произвести интубацию (вставить трубку в трахею через нос или рот). Некоторым пациентам проводят операцию — делают на шее надрез и формируют искусственное отверстие (трахеостому). Поскольку инвазивная вентиляция легких еще и болезненна, пациентов обычно вводят в искусственную кому при помощи анестезии. Пациент на ИВЛ не может передвигаться, говорить, есть и пить. Он требует кормления через трубку и постоянного ухода. Рану на шее нужно чистить и обрабатывать. Из-за трубки в легких образуется мокрота, которую нужно периодически удалять.

По данным главного врача ГКБ № 71 Александра Мясникова, каждый второй больной на ИВЛ получает внутрибольничную инфекцию, что утяжеляет его и без того критичное состояние и ухудшает прогноз на выздоровление.

Если больной выживет после отлучения от аппарата, как минимум еще год у него будет повышен риск смерти (чем больше времени он провел на ИВЛ — тем хуже прогноз). Тем, кто поправляется, приходится заново учиться ходить, говорить и есть самостоятельно. У многих пациентов страдают когнитивные функции (память, умственные способности, внимание, речь и т. д.).

«Коронавирус абсолютно непредсказуем»

Пациент попал в больницу 31 января 2021 года.

«Он поступил к нам вовремя, поэтому мы получили позитивный результат», - говорит Ольга Мевша.

Доктор назвала коронавирус непредсказуемым заболеванием и добавила, что объяснить, почему у пациента сейчас 20% поражения легочной ткани, а через короткий промежуток времени сразу 100%, практически невозможно.

Вот и в данном случае пациент поступил в госпиталь не со 100% поражения лёгких. В развитии болезни сыграли роль сопутствующие заболевания – ишемическая болезнь сердца, перенесённый инфаркт миокарда, гипертоническая болезнь. Всё это предвестники сложного течения заболевания.

«Вероятно, что в связи с наличием сопутствующей патологии развитие болезни было столь стремительным. Так отреагировала иммунная система пациента», - рассказывает Ольга Мевша.

Любопытно, что данных об инфаркте и гипертонии в медицинской карте мужчины не было. Вероятно, пенсионер даже не знал о них. Информацию медики получили, проанализировав его кардиограмму.

Зачем нужны аппараты ИВЛ?

При тяжелой пневмонии может развиться состояние, когда человек уже не способен дышать самостоятельно, а его легкие не могут обеспечить организм нужным количеством кислорода. Это считается показанием для подключения пациента к аппарату искусственной вентиляции легких.

Принцип, по которому работают аппараты ИВЛ, называется вентиляцией с положительным давлением. Они раздувают легкие, заставляя их сжиматься и разжиматься, и вдувают в них кислород.

В критический момент аппараты ИВЛ действительно служат единственным шансом спасти человеку жизнь. В Италии, например, из-за того, что «вентиляторов» катастрофически не хватало, врачам приходилось выбирать, кого из пациентов спасать (то есть подключать к аппаратуре). В России состоятельные граждане накануне эпидемии скупали аппараты ИВЛ «для домашнего пользования» — на случай развития тяжелой пневмонии. В российских компаниях, занимающихся продажей аппаратов ИВЛ, появились даже «листы ожидания» на покупку дорогостоящей аппаратуры.

ЧТО ПРОИСХОДИТ С ПОЧКАМИ

- Если говорить о других органах кроме мозга - что с ними происходит, когда человек подключен к аппарату ИВЛ?

- Поскольку это метод, протезирующий потерянную функцию легких, то прямых повреждающих воздействий на остальные органы нет. Другое дело, что при долгом пребывании на ИВЛ, особенно пациентов с тяжелым ковидом, могут развиваться осложнения основного заболевания, присоединяться так называемые вторичные инфекции, развивается астенизация и т.д.

- Правда ли, что пациентов на ИВЛ подключают еще и к аппарату искусственной почки?

- Нет, если у человека изначально нет тяжелых заболеваний почек, требующих такого метода, то искусственную почку (на медицинском языке это называется заместительная почечная терапия - ЗПТ) не применяют. Тяжелым пациентам в отделении реанимации и интенсивной терапии устанавливают специальные катетеры, чтобы обеспечить нормальный отток мочи и подсчет темпа диуреза (то есть объема мочи, который пациент выделяет в течение определенного количества времени). Мы это постоянно мониторируем. ИВЛ непосредственно на работу почек не влияет.

ВОПРОС В ТЕМУ

Могут ли повредиться голосовые связки

- Георгий Нодаревич, когда пациент на ИВЛ долго находится с трубкой в трахее или ему делают разрез на горле для установки трахеостомы - могут ли пострадать голосовые связки, какие-то другие элементы, из-за чего человек впоследствии не сможет разговаривать, петь?

- Когда пациенты длительное время обездвижены и голосовые связки не работают, то после удаления трубки какое-то время людям тяжело говорить. Но это, как правило, легко восстанавливается, и серьезных проблем в дальнейшем не возникает.

Читайте также: