Как мафия зарабатывает на профсоюзах
Обновлено: 11.05.2024
Расскажите как эта схема работала, кто на чем зарабатывал.
Века и Годы. Нумерация.
Имеем, допустим, 1961-1969 годы. Читаем: век - двадцатый, годы - шестидесятые. Почему для "годы" читаем те, с которых начинают писать эти цифирьки…
Чудеса
Как сделать две одинаковые снежинки и показать всем, что их всю жизнь обманывали?!
Про паука 2
В одном фильме ("Путешествие 2: Затерянный остров") гигантский паук наплел горизонтальную паутину, и, глядя на нее, персонажи сориентировались на…
III. Сицилийские реднеки: Семья Бонанно
Бонанно активны в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Флориде и Канаде.
Это самая неуправляемая и дикая семья, прославившаяся своей кровожадностью, большим количеством сицилийских зипов и торговлей героином в альянсе с семьей Ризутто из Монреаля.
Изначально почти все члены семьи были родственниками и приехали в Америку из одного и того же городка Кастелламмаре-дель-Гольфо в провинции Трапани, из-за чего коллеги считали членов клана провинциалами. В семье сейчас 120 официальных мафиози. Бонанно находятся в состоянии очередной перестройки, так как официальный босс семьи Майкл «Носатый» Манкузо находится под стражей.
Клан Бонанно понес немалые репутационные потери, когда в 2005 году под угрозой смертной казни босс семьи Джозеф «Большой Джо» Массино дал показания против своего преемника Винсента «Красавчика Винни» Басчиано.
В девяностые Массино был относительно компетентным боссом: он привлек много новых солдат, начал заниматься мошенничеством на Уолл-стрит, восстановил влияние семьи в профсоюзах.
Массино запретил своим приближенным пользоваться мобильниками, организовывал встречи в удаленных местах и свел контакты между даже своими капитанами к минимуму. Он даже запретил контактировать с любыми другими семьями Коза Ностры и не принимал участия в общих операциях с другими кланами. Более того, он снова стал принимать в семью только 100-процентных итальянцев, не пускал к себе наркопотребителей и подталкивал своих капитанов делать их сыновей членами организации. Таким образом уменьшалась вероятность того, что капитаны будут «стучать» ФБР.
В последнее время клан Бонанно дважды появлялся в новостях. Четвертого октября 2018 года 71-летний подельник Сильвестр Зоттола был застрелен в своем автомобиле на парковке около ресторана «Макдональдс». Убийство Зоттолы — часть борьбы за территорию между итальянцами и албанцами в Бронксе. Зоттола и его сын Сальваторе занимались установкой в ночных клубах и барах района игровых автоматов и оказались на передовой этой борьбы. В декабре 2017 года Зоттолу-отца пытались похитить из его собственного дома, в мае он же обстрелял одного из своих конкурентов на улице, в июне на его сына совершили покушение, которое было заснято на видео. 11 октября 2018 года был арестован член афро-американской группировки Bloods, которого наняли для убийства Зоттолы.
12 марта 2019 года действующий босс семьи Джозеф «Джоуи Си» Каммарано-младший и консильери Джон «Свинья» Занкоккио, обвиняемые в рэкете, сговоре и вымогательстве, были освобождены в зале суда из под стражи. Обвинения с них сняли.
В зале суда гангстеры напирали на то, что прокуратура действовала на основании расовых стереотипах об итальянцах и в принципе отрицали существование мафии.
Пять мафиозных семей: приключения итальянских кланов в современном Нью-Йорке
Думаете, знаменитая итало-американская мафия умерла? А вот и нет. В конце ХХ века «Коза Ностра», действительно, дышала на ладан, но ФБР отвлеклись на исламистских террористов, китайских шпионов и наркоторговцев из Латинской Америки. А мафия перешла на «беловоротничковые» преступления: восстанавливается благодаря деньгам от профсоюзного рэкета, мусорного бизнеса и интернет-тотализаторов. Разбираемся, как живут некогда правившие преступным миром «Пять Семей» итальянской мафии Нью-Йорка.
I. Самые таинственные: Семья Дженовезе
Это самый могущественный клан итало-американской «Коза Ностры» с девяностых годов.
Дженовезе знамениты своей склонностью к таинственности, скрытности и высокой организованности: в семью никогда не принимали не стопроцентных итальянцев. Кроме того, клан с 2005 года не имеет официального босса. Можно только предполагать, кто на самом деле управляет семьей.
По одной из версий, это ветеран организованной преступности 62-летний Либорио Белломо. По другой, Белломо — лишь громоотвод для ФБР, а на деле семья децентрализована и управляет ей совет из трех капитанов. По третьей и наиболее вероятной, Белломо принимает финальные и глобальные стратегические решения, но встречается лишь с избранным кругом помощников, которые заправляют повседневными делами клана.
У Дженовезе от 220 до 250 бойцов, часть из которых в тюрьме или принадлежит к «старой гвардии», но в достатке и молодых солдат. Дженовезе особо активны на Манхэттене, в Вестчестере, в других районах Нью-Йорка, северном Нью-Джерси, Новой Англии, Неваде, Лос-Анджелесе, Коннектикуте и Флориде.
Дженовезе называют мафиозной «Лигой Плюща»: члены клана отличаются более высокой компетентностью по сравнению с их конкурентами. Более того, мафиози из семьи более преданы, поскольку со времен Винсента Джиганте Дженовезе разрешают своим рядовым оставлять себе большую часть доходов, чем в других организациях.
Лишь восемь членов семьи за всю историю давали показания в суде, это рекорд для любой из семей «Коза Ностры».
Семья регулярно выступает в качестве «делателя королей»: к их сателлитам причисляют семьи из Филадельфии, Нью-Джерси, Питтсбурга, Бостона и Буффало.
V. Уничтоженные войной: Семья Коломбо
Действует во всем Нью-Йорке, особенно в Бруклине, а также в Лос-Анджелесе и Флориде. В настоящий момент это слабейшая из «Пяти Семей». Группировка прославилась множеством крупных «гражданских» войн. Последняя из них также стала и последней крупной мафиозной войной.
В 1986 году босс семьи Кармайн Персико (для друзей — «Бессмертный», для врагов — «Змей») получил пожизненное заключение. На суде он защищал себя сам и заслужил комплимент от федерального судьи Джона Кинана, который назвал его «одним из умнейших людей, которых я видел» и назвал трагедией то, что Персико избрал для себя криминальную карьеру.
Стареющий Кармайн начал готовиться к передаче правления кланом своему сыну Альфонсу по кличке «Малыш Алли». Однако Персико-младшего отправили в тюрьму по другому обвинению, и действующим боссом стал влиятельный капитан Виктор Орена. Орена был амбициозен и не желал передавать власть Альфонсу, когда тот освободился бы. Более того, Персико-старший вызвал его недовольство тем, что намеревался дать в тюрьме интервью телевизионщикам.
Война началась в 1991 и продолжалась два года. Погибли 27 мафиози и 3 невинных гражданских лица, а еще 12 гангстеров стали осведомителями ФБР. Тем не менее, Кармайн Персико одержал верх, но его мечте сделать сына боссом не суждено было сбыться: Малыш Алли останется в тюрьме до конца жизни.
Как и остальные семьи, в этому году Коломбо попали в заголовки новостей. Кармайн Персико, разрушивший свой клан из-за личных амбиций и жажды передать власть сыну, умер в федеральной тюрьме Батнер в Северной Каролине 7 марта. По оценке эксперта по истории мафии Сельвина Рааба, интриги Персико привели к тому, что 70 его людей оказались за решеткой, а несколько десятков — мертвы.
Кто теперь возглавит полуразрушенную и нуждающуюся в передышке семью, неизвестно.
II. Павшие титаны: Семья Гамбино
Гамбино обладают огромным влиянием в Бруклине, Квинсе и на Лонг-Айленде, но действуют и в других районах Нью-Йорка. Гангстеры из клана Гамбино были замечены также в Нью-Джерси, Флориде и даже Калифорнии, куда они отправились захватить территорию распавшейся в результате показаний мафиозо Джимми Фратианно семьи из Лос-Анджелеса.
Согласно информации правоохранительных органов США, Гамбино более всех остальных связаны с сицилийскими кланами «Коза Ностры», в особенности с семьей Инзерилло.
Инзерилло и Гамбино давно связывают особые узы: после кровавой войны между двумя фракциями сицилийских гангстеров в 1981-1983 годах клан Инзерилло оказался на стороне проигравших. По законам кровной мести их должны были перебить, но родственники Инзерилло из числа солдат Гамбино вмешались и защитили их. Инзерилло разрешили перебраться в Америку при условии, что ни они, ни их потомки, никогда не вернутся на Сицилию. В Америке их прозвали ‘gil Scappati’ — «беглецы».
В начале нулевых клан Инзерилло вернулся на Сицилию после того, как их враги — Тото Риина и Бернардо Провенцано — были заключены под стражу. Семьи заключили между собой союз, направленный на межатлантическую торговлю наркотиками.
Официальным боссом остается брат Джона Готти, Питер «Одноглазый Пит» Готти. Однако у него нет власти, в последние годы она принадлежала лидерам фракции «зипов»: сначала это был Доменико «Итальянский Дон» Чефалу, а потом — Фрэнк Кали.
С Гамбино связана главная новостная сенсация последних лет: 13 марта на Стейтен-Айленд был застрелен босс семьи Франческо «Малыш Фрэнки» Кали. В него выпустили десять пуль и сбили на машине на дорожке около дома на глазах у жены и детей.
Теории выдвигались самые разные: кто-то подозревал в убийстве сицилийских мафиози, кто-то — нападение со стороны, а третьи — что освободившийся после 29 лет заключения Джин Готти, брат печально знаменитого лидера семьи Джона Готти, пытался захватить власть. Самая невероятная версия — месть мексиканских наркокартелей за захваченный таможенниками в феврале груз в полторы тонны кокаина. Однако груз был захвачен в доках Нью-Джерси, которые традиционно принадлежат территории Дженовезе, в то время как Гамбино имеют влияние на профсоюзы докеров в Бруклине.
Выяснилось, что реальность намного более тривиальна: Кали застрелил 24-летний строитель Энтони Комелло, который, по одной из версий, был взбешен тем, что босс семьи запретил ему встречаться со своей молодой племянницей. Хотя прокуратура Нью-Йорка рассматривает все версии, манера смерти Фрэнка Кали указывает на то, что мафия непричастна к убийству — и крупной войны кланов за власть не предвидится.
Эксперты считают Энтони Комелло практически живым трупом, поскольку Коза Ностра не может спустить убийство своего лидера. В тюрьме он будет находиться в блоке для особо охраняемых заключенных, но ликвидировать его может как кто-то из боевиков Гамбино, так и кто-то из заключенных, желающих заработать очков в глазах семьи или авторитет в преступном мире.
Профсоюзы и мафия.
.
.
.
.
Знакомый сталинист недавно пытался мне объяснить, что существуют правильные "настоящие" профсоюзы, контролируемые социалистическими или коммунистическими партиями, и неправильные, контролируемые мафией. Увы, меня он не убедил. Я не понимаю, чем контроль одной серьезной иерархической финансовой структуры над работниками непременно лучше или хуже контроля другой такой же структуры. Профсоюзы не являются организациями, нацеленными на борьбу за новое общество (такими организациями являются системы самоуправления работников - собрания\ассамблеи коллективов и опирающиеся на них забастовочные комитеты\советы, а так же не афиширующие свое существование идейные ячейки на фабриках (операизм)). Но в отдельных случая профсоюзы способны добиться неплохой прибавки к зарплате - это максимум их возможностей. И вот, как раз этом плане, профсоюзы, тесно связанные с бандитами, бывают очень хороши. И не только потому, что работодателям трудно отказаться от предложений, "от которых невозможно отказаться". Мафия отмывает свои деньги через профсоюзные фонды, то есть инвестируют в профсоюзы, обеспечивая их необходимыми средствами. Кроме того, она обеспечивает безопасность, охраняет профсоюз от других бандитов, нанятых боссами, подкупает нужных политиков и полицейских. А это тоже бывает весьма полезно. Ниже хорошая статья д. Artem Kirpichenok об одном из самых эффективных в истории американских профсоюзов. Правда, для ведущего профбосса это дело кончилось плохо, но за всякое удовольствие в нашем суровом мире приходится платить.
История этого человека закончилась 30 июля 1971 г. около ресторана «Красная лиса» в окрестностях Детройта. Туда он приехал на встречу со своими давними партнерами, представителями итальянской мафии «Коза Ностра». С этого свидания он не вернулся. Здесь начинается одна из самых популярных американских легенд.
Таинственное исчезновение Джимми Хоффа, главы профсоюза тимстеров (грузоперевозчиков) породило множество версий произошедшего. Единственное в чем сходятся большинство легенд, так это в том, что Хоффа был убит представителями американской организованной преступности. Одни говорят, что его замуровали живьем под полем стадиона «Giants Stadium». Другие утверждаю, что тело Хоффы сбросили с моста в Нью-Йорке. Самая жуткая легенда гласит, что беднягу расчленили и переработали на фабрике кошачьих консервов. Но биография этого человека не менее интересна, чем его таинственная смерть. Она отражает историю взлета и падения профсоюзного движения в США
Джимми Хоффа родился в 1913 г, в рабочей семье. Уже в 9 лет он начал работать мальчиком на посылках в Детройте. В 1929 г. он оставил школу и поступил на работу в крупную сеть продовольственных магазинов «Крогер», где рабочий день продолжался 12 часов, а зарплата не превышала 32 цента в час.
Компания, полагала, что в условиях «Великой депрессии» она сможет диктовать условия рабочим, но в расчеты боссов вкралась ошибка. Большая часть грузов, которые обрабатывали рабочие, относились к скоропортящимся продуктам. В 1931 г. внезапный отказ трудящихся грузить продукты в машины привел менеджеров компании в замешательство. После нескольких дней напряженных переговоров с рабочими, «Крогер» согласился повысить зарплату на 13 центов и признать созданный в фирме профсоюз. Организатором забастовки стал Джимми Хоффа, которому тогда было только 18 лет.
В конце 1930-хх руководимый Хоффой профсоюз работников «Крогера» присоединился к объединению автоперевозчиков, тимстеров. С этим профсоюзом была связана вся дальнейшая карьера Хоффы, его взлет и падение. За несколько лет Хоффа стал авторитетнейшим рабочим лидером и уверенно начала восхождение по карьерной лестнице одного из самых влиятельных профсоюзов Америки. В 1957 г. Хоффа избран президентом профсоюза Тимстеров, после того как бывший глава этой организации, Девид Бэк был обвинен в коррупции.
При Хоффе профсоюз тимстеров стал одной из крупнейших рабочих организаций страны. В нем состояло около двух миллионов водителей и грузчиков. Хоффа строил амбициозные планы создания общеамериканского профсоюза транспортников, в который вошли бы сотрудники авиакомпаний и другие перевозчики. Таким образом, профсоюз тимстеров мог бы контролировать всю транспортную систему США, а следовательно и экономику страны. В окружение Хоффы пошли разговоры о создании рабочей партии. Многие рабочие и водители, входившие в профсоюз, боготворили Хоффу. Усилиями руководимого им профсоюза были улучшены условия их труда, повышены зарплаты, заключены выгодные коллективные договора. Но и руководство профсоюза не имело оснований жаловаться на жизнь. Контакты, которые Хоффа установил с мафией, гарантировали ему безбедное существование. По слухам, Хоффа стал близким другом самого Сэма Джианкано, одного из «крестных отцов» итальянской мафии. При его помощи мафия отмывала денежки через профсоюзные фонды, а затем инвестировала их в легальные проекты, например в игорный бизнес Лас-Вегаса.
Между тем, политические амбиции Джимми Хоффы, равно как и его связи с мафией, вызывали серьезную озабоченность в Белом доме. Брат президента Кеннеди, генеральный прокурор США, Роберт Кеннеди, объявил личную войну главе профсоюза тимстеров. Хоффа испытывал к Кеннеди-младшему не менее теплые чувства. Но вышло так, что борьба этих двух выдающихся американцев закончилась «ничьей». В 1967 г. после многолетнего процесса Хоффа был осужден на 13 лет тюрьмы за фальсификацию данных пенсионного фонда профсоюза. А уже в следующем году Роберт Кеннеди был застрелен в коридоре калифорнийской гостиницы «Амбассадор».
В 1971 г. Джимми Хоффа помилован президентом Никсоном (платой за это стала поддержка Никсона профсоюзом тимстеров на президентских выборах), но его дальнейшая жизнь пошла только под уклон. За время его заключения, профсоюз тимстеров возглавил его бывший друг Франк Фитцимонс, который не пожелал возвращать бразды правления бывшему боссу. В руководстве профсоюзы началась борьба, причем и Хоффа, и Фитцимонс опирались на различные мафиозные группировки. Лишь исчезновение Хоффы у ресторана «Красный лис» поставило точку в это затянувшейся схватке.
Как мафия зарабатывает на профсоюзах
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Картели под защитой закона: Как профсоюзы разрушают экономику страны
Являясь монополистами в сфере предложения рабочей силы, профсоюзы обеспечивают своих членов высокой прибылью в краткосрочной перспективе, но вредят всему обществу в целом в перспективе долгосрочной.
Чем в реальности занимаются рабочие организации? В Американской ассоциации труда (AFL-CIO), например, утверждают, что способны повысить заработную плату тем, кто состоит в их организации, но лишь немногие понимают экономическую подоплёку того, каким образом они этого достигают.
Ответ же состоит в том, что рабочие организации, по сути, являются картелями на рынке труда. Картели действуют, ограничивая поставку своей продукции с тем, чтобы потребители были вынуждены платить за неё более высокую цену. В этом, профсоюзы очень похожи на другой известный картель — ОПЕК, который поднимает цены на нефть, сокращая её добычу. Малое количество нефти на рынке приводит к повышению цен и увеличению прибыли нефтедобывающих стран.
Будучи точно такими же картелями, рабочие организации стремятся обеспечить себе монополию на предложение рабочих рук обществу и промышленности, заставив, таким образом, работодателей платить более высокую заработную плату. В этом смысле они действуют как любой другой картель и оказывают точно такое же влияние на экономику. Картели приносят прибыль своим хозяевам в краткосрочной перспективе, но наносят ущерб экономике в целом.
ВРЕДНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ЭКОНОМИКУ
Давайте сначала разберём, каким образом картель не рабочих, а производителей, способен повлиять на экономику. Представьте себе, что General Motors, Ford и Chrysler договариваются совместно повысить цену автомобилей, которые они продают, скажем, на 2000 долларов: их прибыль начинает расти, поскольку каждый американец, покупающий автомобиль, платит теперь за него больше.
При этом некоторые американцы уже не могут позволить себе автомобиль по этой, более высокой цене, поэтому автопроизводители начинают производить и продавать меньше автомобилей. Соответственно, им теперь требуется и меньше сотрудников. Благодаря получаемой прибыли, цена акций производителей автомобилей в Детройте растёт, но экономика в целом страдает. Именно поэтому антимонопольные законы запрещают картели, в частности, автопроизводителям запрещено договариваться между собой о повышении цен.
Теперь давайте посмотрим, как действовал профсоюз работников автопромышленности в Детройте. Накануне большого кризиса на рынке эта организация непрерывно бастовала или угрожала забастовками, добиваясь того, чтобы производители автомобилей платили рабочим ту зарплату, которую профсоюз требовал – 70 долларов в час, включая льготы. Первоклассная медицинская страховка пенсионерам и работникам добавила ещё 1200 долларов к стоимости автомобиля, производимого кампанией General Motors в 2007 году. Другие льготы, как, например, полная пенсия после 30 лет работы и Банк занятости (приказавший недавно долго жить), плативший полную зарплату лишним работникам, тоже прибавили к цене каждой машины, произведённой в Детройте.
Часть средств на все эти льготы была изъята из прибылей корпораций, другая же была переложена на потребителей, вынужденных приобретать автомобили по более высоким ценам. Члены профсоюза стали получать более высокие зарплаты, но каждый американец, купивший автомобиль, теперь был вынужден платить за него больше, и некоторые американцы потеряли возможность приобрести новый автомобиль. Количество продаваемых автомобилей стало снижаться, а пенсионные фонды стали сокращаться, поскольку акции производителей автомобилей начали падать, ведь прибыли тоже уменьшились.
Таким образом, профсоюзы, добившись повышения зарплаты своим членам, вынудили потребителей платить больше или обходиться без автомобиля, в свою очередь корпорации производящие и продающие меньшее количество автомобилей, стали нанимать меньше рабочих и некоторые из сотрудников кампаний в итоге потеряли работу.
Иными словами, профсоюзный картель наносит точно такой же вред экономике, как и все другие картели, поскольку он тоже обеспечивает повышение дохода лишь ограниченному числу людей (хоть и не владельцам акций). Вот почему, кстати, антимонопольное законодательство не распространяется на профсоюзы. Ведь, в противном случае, эти законы просто пресекли бы всякую возможность деятельности рабочих организаций, добивающихся увеличения прибыли для своих членов за счёт других.
УХОД ПРОФСОЮЗОВ ИЗ ЧАСТНОГО СЕКТОРА
Картель может требовать высокие цены лишь до тех пор, пока он продолжает оставаться монополистом. Если конкуренция позволяет выбирать разные варианты, картель вынужден также снижать цены, поскольку иначе, его члены просто обанкротятся.
Так, в результате конкуренции, картель рабочих обрушился, поскольку профсоюзы оказались не в состоянии заставить покупателей платить более высокую цену. Поднимая цены выше рыночных, они просто приводили к тому, что компании, в которых они работали, начинали терять покупателей и в итоге сокращали рабочие места.
Так, конкуренция привела к краху профсоюзных картелей в частном секторе. В компаниях с работниками, объединёнными в профсоюзы, сокращение количества ставок происходит быстрее, а рост, наоборот, медленнее, чем в компаниях, где рабочие не организованы. В новых компаниях и тех существующих компаниях, которые расширяются, количество рабочих мест, не связанных с профсоюзами ежегодно увеличивается на 3%, в то время как позиции, связанные с профсоюзами каждый год на 3% сокращаются. Особенно заметно это в тех отраслях, где состоящие в профсоюзах работники получают наиболее высокие зарплаты. В конечном итоге профсоюзные рабочие места исчезают. В период между 1977 и 2008 годами количество работников, состоящих в коллективных договорах, сократилось в частном секторе с 23% до 8%.
В ГОСУДАРСТВЕННОМ СЕКТОРЕ ПРОФСОЮЗЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ ВСЕСИЛЬНЫ
В государственном секторе, однако, профсоюзные картели остаются целы и невредимы. Среди государственных служащих, количество работников, состоящих в профсоюзах, сохраняется на уровне 40% в течение последних 30 лет. На первый взгляд, это может показаться странным, ведь профсоюзные организации совершенно не являются неотъемлемой составляющей правительства (будь то федеральное, государственное или местное управление).
Конгресс принял законы, разрешившие использовать коллективные договора в частном секторе для того, чтобы работодатели, движимые желанием наживы, не эксплуатировали бы работников, ради увеличения своих прибылей. Но деятельность правительства не определяется получением прибыли, поэтому у руководителей в государственном секторе изначально нет особого стимула снижать своим работникам зарплату. Таким образом, профсоюз вовсе не является естественной и необходимой составляющей в работе государственных предприятий. Однако после принятия тех законов, членство в профсоюзах среди государственных служащих резко возросло. К концу 1970-х годов оно уже охватывало двоих из каждых пяти работников. В отличие от частного сектора, правительственным структурам не приходится сталкиваться с конкуренцией, поэтому в государственном секторе профсоюзному картелю ничто не может помешать.
За исключением крайних случаев, правительство не становится банкротом. Поэтому, когда профсоюзы в государственных организациях добиваются более высокой заработной платы для своих сотрудников, увеличивая тем самым стоимость государственных услуг, налогоплательщики просто вынуждены платить более высокие налоги, поскольку лишены возможности приобрести общественные услуги в другом месте. Налогоплательщик из Нью-Йорка сможет платить налоги правительству Техаса, получая от того, скажем, полицейские услуги, лишь в том случае, если переедет в Техас, что, разумеется, сопряжено со значительными расходами. В результате, сотрудники государственного сектора имеют гораздо более высокую способность повышать себе заработную плату без потери работы, чем работники частного сектора.
Однако профсоюзные картели действуют одним и тем же образом: что в правительстве, что в частном секторе, поэтому и вредные последствия там и здесь тоже аналогичны. Увеличивая стоимость труда, профсоюзы вынуждают правительство либо нанимать меньше работников и предоставлять меньше услуг, либо оплачивать более высокие расходы за счет повышения налогов. Таким образом, рабочие организации в государственном секторе добиваются льгот для своих членов за счет всей остальной части общества.
КАМПАНИИ ЗА РАСШИРЕНИЕ ГОССТРУКТУР
Конечно же работники государственного сектора хотят, чтобы правительство выбирало второй вариант — повышение налогов. В отличие от частного сектора, где более высокая заработная плата для сотрудников увеличивает затраты и приводит к потере рабочих мест, картель работников государственного сектора может получать всё более высокую заработную плату, просто увеличивая государственные расходы, покрываемые всё более высокими налогами, заодно позволяющими как прибавки к зарплатам, так и создание новых рабочих мест.
Именно поэтому профсоюзы в государственном секторе чрезвычайно активны политически. Они постоянно добиваются от правительства повышения государственных расходов и борются с попытками снижения налогов.
Профсоюзные организации в государственном секторе, используя членские взносы, которые состоящие в них работники обязаны платить, финансируют политиков, продвигающих нужные им цели, становясь, таким образом, могучей силой, лоббирующей увеличение правительства и его расходов. К слову, ярким примером такого рода, стала борьба профсоюзов государственных работников в Калифорнии с законопроектом, стремившимся ограничить ежегодный рост государственных расходов и предоставить губернатору возможность сократить расходы в чрезвычайной с финансовой точки зрения ситуации. Действительно, ведь, если удаётся убедить избирателей поддержать большое правительство, профсоюзные организации государственного сектора могут и дальше увеличивать свои доходы, не ставя под угрозу количество рабочих мест.
В государственном секторе профсоюзы сталкиваются и с гораздо меньшим сопротивлением со стороны руководства, чем их коллеги в секторе частном. Владельцы бизнеса, заинтересованные в получении максимальной прибыли, противятся выплате зарплат, превышающих рыночную. В государственном секторе, однако, у менеджеров гораздо меньше стимулов для снижения затрат, поскольку от увеличения прибыли, они не получают больше и личной заинтересованности в рациональном использовании налогов у них нет. Наоборот, во многих случаях правительственные чиновники, стремясь расширить свой бюджет сотрудничают с профсоюзами ради продвижения и достижения общих целей.
Политическая активность профсоюзов государственного сектора окупается с лихвой. Данные свидетельствуют о том, что им вполне удаётся и расширять сферу государственных услуг, и повышать заработную плату своим членам. В частном секторе профсоюзы повышают зарплату за счет снижения занятости. В госструктурах же, члены профсоюзов не только получают более высокие доходы, но и добиваются большего количества рабочих мест. Ведь благодаря политическим кампаниям, финансируемым профсоюзами, спрос на государственные услуги среди избирателей растёт. Так, что в итоге профсоюзы получают как более высокую заработную плату, так и увеличение количества своих членов. Более того, как показывают исследования, мэры городов, в ответ на повышение затрат на оплату труда сотрудников профсоюзов, сокращают количество должностей в тех отделах, где профсоюзов нет. Так, более высокий доход членов профсоюзов достигается в том числе и за счёт неорганизованных работников.
КАРТЕЛЬ ОСТАЁТСЯ НЕВРЕДИМ
Подведём итог. Как и любой другой картель, профсоюз ограничивает предложение рабочей силы, достигая более высокой стоимости труда. И до тех пор, пока картель не сталкивается с конкуренцией, он может увеличивать доходы своих членов за счет повышения цен для всех остальных, а также, уменьшая количество рабочих мест доступных другим.
Экономика частного сектора стала чрезвычайно конкурентоспособной в последние годы благодаря снижению регуляций и свободному рынку. По мере того, как это происходило, профсоюзы, оказавшиеся неконкурентоспособными, в значительной мере, растеряли своих членов.
В то же время, госструктуры сталкиваются с очень маленькой конкуренцией и редко оказываются банкротами. Рост же государственных расходов переваливается на плечи налогоплательщиков, которые могут уклониться от них лишь физически, переехав в другой город или другую страну. В результате профсоюзные картели в государственном секторе остаются невредимыми.
Более того, у профсоюзов в государственных организациях есть возможность, которая напрочь отсутствует в частном секторе — политическими методами, они способны повышать спрос на правительственные услуги. Рабочие организации в государственном секторе тратят огромные ресурсы для продвижения тех политических кандидатов, которые поддерживают увеличение правительства. Когда же они преуспевают, а это случается часто, и заработная плата, и число профсоюзных работников в правительстве возрастает. Таким образом профсоюзы в госсекторе добиваясь увеличения правительства, получают ещё больше выгод для своих членов и становятся ещё мощнее. Чего это в итоге стоит обществу, увы, совершенно ясно.
IV. Добрым словом и пистолетом: Семья Луккезе
Особо влиятельна в Бронксе, Восточном Гарлеме, прочих районах Нью-Йорка и северном Нью-Джерси, а также Флориде.
Вплоть до девяностых годов семья Луккезе не давала журналистам повода много писать о себе. Только когда во главе семьи стали кровожадные Виктор Амьюзо и Энтони «Газовая труба» Кассо — знаменитые убийцы и торговцы наркотиками — Луккезе «прославились».
Эта парочка убивала всех, кого только подозревали в осведомительстве. Они отдали приказ перебить всю команду семьи в Нью-Джерси, когда те отказались выплачивать руководству повышенный «налог». Амузо и Кассо заказывали даже жен своих врагов, что шло вразрез с любыми мафиозными понятиями.
Главными орудиями их жажды крови были два продажных офицера полиции Нью-Йорка — Луис Эпполито и Стивен Каракаппа. Они совершили для них как минимум восемь убийств, за которые их посадили в 2006 года, уже после выхода в отставку.
Кассо и Амузо сели в тюрьму в 1991 после того, как против них дали показания доведенные до отчаяния и боявшиеся за свою жизнь ближайшие подручные. «Газовая труба» свидетельствовал против своего босса два года спустя.
Хотя в семье всего лишь около 100-110 солдат, Луккезе всегда умело выстраивали свою «внешнюю политику» и заключали выгодные альянсы с другими группировками. Греческая группировка — семья Велентзас — находится под их покровительством с восьмидесятых годов и до сих пор. Когда в 2003 году албанец Алекс Рудай попытался отобрать у греков их операции, связанные с игорным бизнесом, в дело вмешались Луккезе и их союзники Гамбино, которые уберегли греков и сохранили их территорию.
Луккезе первые стали вести дела с русской мафией в Бруклине. Русская группировка Марата Балагулы занималась торговлей контрабандным бензином, собирала деньги за его продажу и не платила при этом налогов. Эта операция стала главным источником дохода семьи после наркотиков.
Читайте также: