Звездный десант цитаты

Обновлено: 04.07.2024

При нашей системе правления каждый избиратель либо государственный деятель – это человек, доказавший добровольной нелегкой службой, что интересы общества для него важнее собственной выгоды. Это – единственное отличие! Человек может быть не таким уж мудрым, и гражданских достоинств ему может сильно недоставать. Но в целом деятельность его будет много лучше, чем деятельность любого представителя правящих классов в истории.

Древо Свободы время от времени нужно поливать кровью патриотов… Томас Джефферсон, 1787

Гражданство – это вопрос личного отношения, состояние сознания, подсознательная уверенность в том, что целое больше части… и эта часть может гордиться, если отдаст жизнь за то, чтобы целое продолжало жить.

Армия, большинство солдат которой не идут в бой, – просто громадная бюрократическая машина. Но чем же занимались все эти, прости господи, офицеры? Можно сказать, ничем! Заведующий офицерским клубом, офицер-идеолог, офицер по физподготовке, офицер по связям с общественностью, офицер – организатор досуга, офицер – заведующий гарнизонным магазином, офицер по транспорту, офицер-юрисконсульт, капеллан, помощник капеллана, младший помощник капеллана, офицер по тому-сему-пятому-десятому… Даже офицер-воспитатель.

Все политические формации пытались достигнуть этого, наделяя гражданскими правами тех, в чью способность наилучшим образом ими распорядиться верили. Подчеркиваю, ВСЕ формации – даже так называемые «неограниченные демократии» – лишали избирательных прав не менее четверти населения: по возрасту, месту рождения, уплате избирательного налога, судимости и так далее.

Это вы называете «правом»? Что касается свободы – те герои, которые подписывали этот великий документ, клялись купить эту свободу ценой собственных жизней. Свобода никогда не была неотъемлемым правом, древо свободы полито кровью патриотов и нуждается в регулярной поливке, иначе оно засохнет. Из всех так называемых прав человека, изобретенных когда-либо, свобода всегда была самой дорогой, и цена ее не упадет никогда.

Без принуждения физического, словесного либо любого другого характера, будучи в установленной форме извещен и предупрежден о сути и значении данной присяги… – …вступаю в ряды Вооруженных сил Земной Федерации на срок не менее двух лет либо любой другой по требованию службы.На этом месте я малость поперхнулся. Мне всегда казалось, что срок – это только два года, так все говорили. А что, если заставят служить всю жизнь?! – …Клянусь утверждать Конституцию Федерации, защищая ее от всех земных и неземных врагов; укреплять и защищать конституционные права и свободы всех граждан и других лиц, в законном порядке проживающих на территории Федерации и ассоциированных государств; выполнять возложенные на меня законом и определенные его законными представителями обязанности на Земле и вне ее…

Значит, бывают обстоятельства, при которых просто глупо бросать на города противника водородные бомбы – все равно что наказывать малыша с помощью топора. Война – это не просто насилие и убийства, грубые и простые. Война – это управляемое насилие, имеющее определенную цель, целенаправленное насилие. Цель любой войны – подкрепить решения правительства силой. И нужно не просто убивать противника ради того, чтобы убить. Суть в том, чтобы заставить его делать то, что требуется нам. Не убийство… а управляемое и целенаправленное давление. Но ставить цели – вовсе не наше с тобой дело! Солдат не имеет права решать, где, когда, как и зачем ему драться. Это забота чиновников и генералов. Чиновники решают, для чего и в какой мере, говорят об этом генералам, а генералы прикидывают и говорят нам, где, когда и как. Мы осуществляем давление, другие, так сказать, умудренные опытом, осуществляют управление. Каждому – свое. И это – все, что я могу тебе ответить. Если ты этим не удовлетворился, я разрешаю тебе спросить то же самое у командира полка. Если уж он тебя не убедит, езжай домой и переодевайся в штатское! Потому что в этом случае солдата из тебя не выйдет, как ни крутись.

Не бывает на свете опасного оружия – бывают только опасные люди. И мы постараемся сделать вас такими – для врага. Опасными даже без ножа. И только с одной рукой или ногой – пока живы!

«Звёздный десант» (англ. Starship Troopers ) — фантастический боевик режиссёра Пола Верховена, снятый по мотивам одноимённого романа Роберта Хайнлайна. Фильм посвящён войне человечества с инопланетной расой жуков-арахнидов. В главных ролях Каспер Ван Дин в роли Джона Рико, Дина Мейер в роли Диззи, Дениз Ричардс в роли Кармен и Джейк Бьюзи в роли Эйса.

Сила в ходе истории оказывалась наиболее действенным средством решения проблемы, тот кто полагает что силой ничего не добьёшься принимают желаемое за действительное, тому кто забывает об этом, всегда приходится расплачиваться.

Naked force has settled more issues in history than any other factor. The contrary opinion 'violence never solves anything' is wishful thinking at its worst. People who forget that always pay. They pay with their lives and their freedom.

Придёт час и такой же человек как я уничтожит тебя и всех вас тварей! — последние слова Зандера перед тем как Мозг арахнидов убивает его

One day, someone like me is going to kill you and your whole fucking race!

Мы обязаны проявить мужество, отвагу и отдать все наши силы ради того чтобы земная цивилизация а не арахниды господствовала в галактике сейчас и до скончания времён!

We must meet this threat with our valor, our blood, indeed with our very lives to ensure that human civilization, not insect, dominates this galaxy now and always!

Противник не нажмёт на кнопку, если вы лишите его руки. — Зим обучает солдат метанию ножа

The enemy cannot press a button… if you have disabled his hand.

Правило у меня только одно: воюют все, никто не сдаётся. Кто сдрейфит, того я пристрелю.

I only have one rule. Everyone fights. No one quits. You don't do your job, I'll shoot you myself.

Развлекайтесь — это мой приказ! — вечером после боевого столкновения

Now have fun. That's an order.

Не упускай никогда своего шанса. — Рико, который смотрит как Диззи танцует с другим

Never pass up a good thing.

Мы люди считаем себя венцом творения природы, боюсь что это заблуждение.

We humans like to think we are Nature's finest achievement. I'm afraid it isn't true.

Безопасный арахнид это мёртвый арахнид!

The only good Bug is a dead Bug!

Вперёд, обезьяны! Вы что, собираетесь жить вечно?

Come on you apes, you wanna live forever?

. а у кого сила у того и власть. Единственная возможность изменять мир так как вам нравится.

And force, my friends, is violence. The supreme authority from which all other authorities are derived.

Они говорят "Будем друзьями" вытянув из тебя все жилы. — про женщин

Любой из вас, я надеюсь, сделал бы то же самое для меня. — выстрелив из снайперской винтовки в солдата, которого схватил летающий арахнид дабы тот не мучился

И ничего особенного, лишь куча дерьма осталась. — после убийства арахнида

Насекомых хватит на всех!

Убивать всех, у кого больше двух ног!

Чудес как вы знаете не бывает, у нас отличная команда.

Джон Расчак: Рико, каковы по твоему нравственные различия между гражданином и негражданином?
Джон Рико: Гражданин лично ответственен за безопасность государства и готов пожертвовать ради него жизнью. В отличии от негражданина.
Джон Расчак: Так написано в учебнике. Но понимаешь ли ты это. Веришь ли ты.

Диззи Флорес: Двадцать минут.
Джон Рико: Успеем? — Расчак застал Рико и Диззи в постели и дал им 20 минут до сбора

Dizzy Flores: Twenty minutes?
John Rico: We can do it.

Шугар: Ты лейтенанта знал ещё до войны, какой он был?
Джон Рико: Он нас учил, казалось он всё знает, всё время слегка улыбался.
Шугар: Да, теперь он никогда не улыбается.
Джон Рико: Чему же радоваться когда прямо у тебя на глазах гибнут молодые ребята.

[Джон обсуждает с Эйсом разрыв со своей девушкой]
Джон Рико Я пошёл в армию из-за неё, да меня бы здесь не было если бы не она.
Эйс: Ты командир взвода и это только твоя заслуга.

Кармен Странно, почему так мало раненых.
Зандер: Пленных насекомые не берут.

Содержание

Эй, вперёд, обезьяны!
Или вы хотите жить вечно? — эпиграф

Я всегда начинаю дрожать перед десантом. Понятно, мне делают инъекцию и проводят гипнотическую подготовку, так что на самом деле я просто не могу трусить. Наш корабельный психиатр, проанализировав данные моего биополя и задав мне, пока я спал, кучу глупых вопросов, заявил, что это не страх, что в этом вообще нет ничего серьёзного — так дрожит хороший рысак перед скачками.

— А моя мама говорит, что насилие никогда не может ничего создать.
— Да? — Дюбуа холодно посмотрел на неё. — А я уверен, что отцы известного тебе города Карфагена были бы очень удивлены, узнав об этом. Почему к ним не обратилась твоя мать? Или ты сама?

Всякому, кто исповедует исторически не обоснованную и аморальную концепцию насчёт того, что «насилие не в состоянии ничего создать», я посоветовал бы подискутировать с духами Наполеона Бонапарта и герцога Веллингтона.
Насилие, откровенная сила, в истории человечества решило гораздо больше вопросов, чем какой-либо другой фактор, и противоположное мнение не имеет права даже называться концепцией. Глупцы, забывающие эту главную правду в истории человечества, всегда платят или, во всяком случае, платили за это недомыслие своей жизнью и свободой… Ещё один год, ещё один класс отучился — и ещё одно поражение. В ребёнка ещё можно заложить какие-то знания, но научить думать взрослого человека, видимо, невозможно.

— Разве ты не знаешь, что такое сержант?
— Ну… я только изучаю…
— У сержантов нет матерей. Ты можешь спросить любого, прошедшего подготовку. — Он выпустил в нашу сторону облако дыма. — Они размножаются делением… как все бактерии…

В лагере Карри я сделал важное открытие. Счастье состоит в возможности выспаться. Только в этом. Все богатые, несчастные люди, которых вы знаете, глотают снотворное. Пехотинцу таблетки ни к чему. Дайте солдату койку и время упасть на нее, и он будет счастлив, как червяк в яблоке, — он спит!

Опасного оружия нет. Есть только опасные люди.

Если хочешь чему-нибудь научить ребенка, ты станешь рубить ему голову? […] Разумеется, нет. Ты его отшлёпаешь. Есть обстоятельства, когда столь же глупо бросать на город противника ядерную бомбу, как и гоняться за ребенком с топором. Война — не есть убийство и насилие, война — это контролируемое насилие с определенной целью. Цель войны — поддержать силой решение твоего правительства. Не убить врага только для того, чтобы его убить, а заставить его сделать то, что ты от него хочешь. Не убийство, но контролируемое и целенаправленное насилие. И не наше с тобой дело ставить цели. Не дело солдата решать, когда, где или как — или даже зачем — он сражается. Это дело — политиков и генералов. Политики решают, зачем и сколько, генералы говорят нам, когда, где и как. Мы поставляем насилие, другие — «постарше и поумнее», как говорят, — поставляют контроль.

Высочайшая честь, о которой мужчина может только мечтать, — это возможность заслонить своим телом любимый дом от того опустошения, которое приносит война.

— Конечно, Марксово определение стоимости довольно нелепо. Сколько бы труда вы ни затратили, вы не смогли бы превратить кучу хлама в яблочный пирог. Хлам остался бы хламом, а его стоимость нулём. Можно даже сделать вывод, что неквалифицированный труд может легко уменьшить стоимость: бездарный кулинар возьмёт тесто и яблоки, которые, кстати, обладают стоимостью, и превратит их в несъедобную дребедень. В результате стоимость — ноль. И наоборот, талантливый повар из тех же материалов, с теми же затратами труда изготовит приличный пирог. Даже такая кухонная иллюстрация разбивает все доводы Марксовой теории стоимости — ложной посылки, из которой вырастает весь коммунизм. С другой стороны, она подтверждает правильность общепринятого, основанного на здравом смысле определения с точки зрения теории «полезности».

Стоимость имеет смысл только в человеческом обществе. Стоимость той или иной вещи всегда связана с отдельным индивидуумом. Её величина будет различаться в зависимости от каждого отдельно взятого индивида. Рыночная стоимость — это фикция или в лучшем случае попытка вывести какую-то среднюю величину индивидуальных стоимостей, которые все разнятся между собой, — иначе бы не могла существовать торговля. […] Это индивидуальное отношение стоимости для каждого из нас проявляется в двух моментах: во-первых, то, что мы можем сделать с вещью, то есть её полезность; во-вторых, что мы должны сделать, чтобы эту вещь получить, собственно её стоимость. Существует старинное предание, утверждающее, что «самое дорогое в жизни — это свобода». Это неправда.
Абсолютная ложь. Трагическое заблуждение, приведшее к закату и гибели демократии в XX веке. Все пышные эксперименты провалились, потому что людей призывали верить: достаточно проголосовать за что-нибудь, и они это получат… без страданий, пота и слёз.
Свобода сама по себе ничего не значит. Потому что за всё надо платить.
Даже возможность дыхания мы покупаем ценой усилий и боли первого вздоха.

Существует дюжина различных способов проведения массированного уничтожения с помощью кораблей и ракет различных видов, катастроф такого масштаба, что войну можно считать законченной, так как целый народ или целая планета просто перестаёт существовать. Мы привносим в боевые действия избирательность, делаем войну таким же личным делом, как удар по носу. Мы можем действовать избирательно, создавая давление в определённой точке и на определённое время. На моей памяти Мобильная Пехота никогда не получала приказа спуститься и уничтожить (или захватить) всех хромых и рыжеволосых, проживающих в установленном районе. Однако если нам скажут, мы сделаем. […] Что ж, мы простые ребята, которые спускаются с неба в назначенный час, в назначенное место, закрепляются, выковыривают противника из нор, заставляют идти туда-то и туда-то, окружают или уничтожают его. Мы пехота, а она не чуждается крови и идёт прямо туда, где враг, и сталкивается с ним нос к носу. Мы делаем это — меняются времена, меняется оружие, но суть нашей профессии остаётся неизменной, такой же, как тысячи лет назад, когда вооружённые мечами орды неслись за своим вождём с диким боевым кличем.

Историки до сих пор спорят, как называть эту войну: Третья космическая (или Четвёртая), а может, Первая межзвёздная. Мы же называли её просто войной с багами, если вообще задавались целью эту войну как-нибудь называть. Так или иначе, но начало этой войны датируется как раз тем месяцем, когда я погрузился на свой первый корабль. Всё, что было до этого и даже несколько позже, характеризовалось не иначе как «инциденты», «патрульные столкновения», «превентивные акции» и тому подобное. Однако парни гибли в этих «инцидентах» точно так же, как и в официально провозглашённой войне.

Операцию «Дом багов» нужно было назвать «Дом умалишённых». Всё шло не так, как планировалось. В результате операции враг должен был пасть на колени, мы — оккупировать их столицу и все остальные ключевые пункты планеты. И всё — конец войне. На деле мы не только проиграли битву, но и чуть не провалили войну в целом.
Я не собираюсь критиковать генерала Диенна. Не знаю, правда или нет, что он требовал для операции большей концентрации войск и поддержки, но всё-таки уступил Главнокомандующему. В конце концов, не моё дело. Я также сомневаюсь, что даже самые ушлые «специалисты», которые горазды только после драки кулаками махать, смогут восстановить ход событий и определить, что к чему.
Знаю только, что генерал выбросился вместе с нами и командовал прямо там, на планете, а когда нас припёрли к стенке, возглавил отвлекающую атаку, и это позволило некоторым из нас (и мне в том числе) убраться живыми. А он остался и получил своё. Остался в радиоактивном хаосе на Клендату, и потому уже слишком поздно вызывать его на трибунал. И значит, нечего об этом и говорить.

Нет бога, кроме лейтенанта, и сержант Джелал пророк его.

Если задуматься, то ведь не право голоса делает из человека гражданина. Наш лейтенант был гражданином в лучшем смысле этого слова, хотя ему ни разу так и не пришлось опускать бюллетень в урну для голосования. Но он каждый раз «голосовал», идя в десант.

Армейцы отнюдь не умнее штатских. Часто штатские превосходят нас интеллектуально. Этот факт, кстати, лёг в основу попытки переворота перед принятием Договора в Нью-Дели. Так называемое «восстание учёных»; дайте бразды правления интеллектуалам, и вы получите рай на земле.
Переворот не удался. Развитие науки само по себе не есть благо, несмотря на все те импульсы, которые она придаёт движению общества по пути прогресса.
Учёные — и теоретики, и практики — зачастую настолько эгоцентричны, что у них просто отсутствует чувство социальной ответственности.

— Я никогда не мог понять, почему тридцатилетний дурак проголосует лучше пятнадцатилетнего гения… Но так уж у них было устроено. И они за это поплатились.

— Молодой человек, вы можете вернуть мне зрение?
— Что, сэр? Но… конечно, нет, сэр…
— Я думаю, что это было бы даже легче, чем внедрить какие-то моральные ценности — например, ответственность перед обществом — в сознание человека, который этих ценностей не признает, не хочет их знать и вообще не хочет нести никакой социальной ответственности. Именно поэтому так трудно поступить на Службу и так легко с неё уйти. Ответственность перед обществом — не перед семьёй или какой-нибудь группой — требует воображения, потому что требует преданности некой идее, долгу и другим высоким ценностям. Если же всё это впихивать в человека насильно, то его, извините за выражение, просто стошнит, и он окажется таким же пустым, как был до этого…

В основе общественной морали, всех известных входящих в неё правил лежит инстинкт самосохранения. Соответствие морали — залог выживания на неиндивидуальном уровне. Так отец жертвует своей жизнью, чтобы спасти своих детей. Но поскольку демографическое давление повышается в результате выживания всё большего числа людей, постольку можно утверждать, что войны, порождаемые этим давлением, проистекают из тех же глубинных человеческих инстинктов, что и общественная мораль.

Истинная мораль проистекает из чёткого сознания того, что собой представляет человек. Что он есть на самом деле, а не в воображении сюсюкающих о добродетели профанов. Вселенная сама даст нам знать — имеем ли мы право на её освоение или нет.
А пока Мобильная Пехота должна быть на своём месте — на переднем крае боя за выживание расы.

Последнее, что слышит десантник перед выбросом (и, может быть, последние слова, которые он в жизни слышит) — это голос женщины, желающей ему удачи. Того, кто скажет, что это не имеет никакого значения, по-моему, просто нельзя считать человеком.

Вполне возможно, что раса, которая совершенно не заботится о спасении своего индивидуума, призвана освободить пространство Вселенной от более слабой, построенной на гуманных принципах цивилизации. У скиннов гуманность проявлялась в гораздо меньшей степени, а у багов такой «недостаток», похоже, отсутствовал совсем. Никто и никогда не видел, чтобы один баг пришёл на помощь другому — даже раненому. Их подразделения были великолепно скоординированы, но они легко оставляли погибать любое скопление воинов, когда понимали, что в нём нет нужды.
Что говорить, мы вели себя совсем по-другому. Так уж, наверное, устроены люди. В газетах вы могли прочитать заголовки типа: «Двое погибли, пытаясь спасти утонувшего ребёнка». Если человек потерялся в горах, сотни отправляются на поиски, и часто бывает, что некоторые из них гибнут сами.
Не блестящие, с точки зрения арифметики, результаты… Но как мы можем отречься от принципов гуманизма? Они пронизывают весь фольклор, все земные религии, всю литературу.
В основе нашей цивилизации лежит убеждение, что, если одному человеку нужна помощь, остальные никогда не будут высчитывать, во что эта помощь обойдётся… Слабость? Нет, это единственная сила, хранящая нас на просторах Галактики.

Роман "Звездный десант", посвященный столь близкой автору и столь актуальной для нашего времени военной теме, — одно из самых популярных произведений Хайнлайна. Он был положен в основу сюжета одноименного нашумевшего фильма.

И запомни: никогда ничего не добьёшься, пока не научишься определять, что для тебя в данный момент самое главное.

Брак — это катастрофа для молодого и комфорт для старика.

Девушки прекрасны сами по себе. Удивительно приятно просто так стоять на углу и смотреть, как они проходят мимо. Хотя нет, нельзя сказать, что они ходят, как все. Я не знаю, как объяснить, но их движения — что-то более сложное и волнующее. Они не просто отталкиваются от земли ногами — каждая часть тела движется, и словно в разных направлениях… но так слаженно и грациозно.

Можно дать ребенку знания, но невозможно заставить его думать.

— А что такое предчувствие?
— Видимо, ничем на первый взгляд не подкрепленная уверенность в
том, что какое-то событие произойдет или не произойдет.
— Я бы сказал, что это результат подсознательного осмысления данных,
о наличии которых ты даже не подозреваешь.

Существует старинное предание, утверждающее, что самое дорогое в жизни — свобода. Это неправда. Абсолютная ложь. Трагическое заблуждение, приведшее к закату и гибели демократии в XX веке. Все пышные эксперименты провалились, потому что людей призывали верить: достаточно проголосовать за что-нибудь, и они это получат: Без страданий, пота и слез. Свобода сама по себе ничего не значит. Потому что за все надо платить. Даже возможность дыхания мы покупаем ценой усилий и боли первого вздоха.

Война — не есть убийство и насилие, война — это контролируемое насилие с определенной целью. Цель войны — поддержать силой решение твоего правительства. Не убить врага только для того, чтобы его убить, а заставить его сделать то, что ты от него хочешь. Не убийство, но контролируемое и целенаправленное насилие.

Старая истина «Понять все — простить все» — сущая ерунда. Чем больше понимаешь кое-какие вещи, тем усерднее их проклинаешь.

Свобода никогда не была неотъемлемым правом, ее регулярно приходится покупать ценой крови патриотов, или же она исчезает. Из всех так называемых прав человека свобода — самая дорогая, и цена на нее не упадет никогда. И уж даром она вообще не дается.

На смешанных кораблях последнее, что солдат слышит перед броском (может быть, последнее, что он вообще слышит в своей жизни), — это женский голос, желающий ему удачи. Если вы думаете, что это ничего не значит, вероятно, вы исключение из человеческой расы.

Ты рожден, чтобы быть виновным, иначе ты не был бы здесь!

Парни первыми из нашей учебки поднялись так высоко, потому что солдату не обязательно оставаться в живых (смерть — часть его работы)… суть в том, как именно ты погиб.

Ответственность перед обществом — не перед семьёй или какой-нибудь группой — требует воображения, потому что требует преданности некой идее, долгу и другим высоким ценностям. Если же всё это впихивать в человека насильно, то его, извините за выражение, просто стошнит, и он окажется таким же пустым, как был до этого.

Если необходимо, мужчина — настоящий мужчина — сам пристрелит свою собаку и не станет искать, кто бы это сделал за него.

— Ты. Какая разница в области морали, если она вообще есть, лежит между воином и гражданским человеком?
— Разница, — сказал я, лихорадочно соображая, — разница в сфере гражданских обязанностей, гражданского долга. Воин, солдат, принимает личную ответственность за безопасность того политического объединения, членом которого состоит и ради защиты которого он при необходимости должен пожертвовать своей жизнью. Гражданский человек этого делать не обязан.

Читайте также: