Трудно ли быть богом

Обновлено: 07.07.2024

… — Я выжгу золоченую сволочь, как клопов, всех до одного, весь их проклятый род до двенадцатого потомка. Я сотру с лица земли их крепости. Я сожгу их армии и всех, кто будет защищать их и поддерживать. Можете не беспокоиться — ваши молнии будут служить только добру, и когда на земле останутся только освобожденные рабы и воцарится мир, я верну вам ваши молнии и никогда больше не попрошу их. (Арата). … Ты еще не знаешь, что враг не столько вне твоих солдат, сколько внутри них. Ты еще, может быть, свалишь Орден, и волна крестьянского бунта забросит тебя на Арканарский трон, ты сровняешь с землей дворянские замки, утопишь баронов в Проливе, и восставший народ воздаст тебе все почести, как великому освободителю, и ты будешь добр и мудр — единственный добрый и мудрый человек в твоем королевстве. И по дороге ты станешь раздавать земли своим сподвижникам, а на что сподвижникам земли без крепостных?"

1. «Когда Румата миновал могилу святого Мики — седьмую по счету и последнюю на этой дороге…»

2. «Был это, ясно, сам святой Мика еще до приобщения к вере, многоженец, пьяница и сквернослов.»

Румата, как продукт научно-технического общества, видит в вышеприведённых образцах мышления арканарских крестьян всего лишь темноту, примитивность и невежество. Ему намного ближе простой, как двуручный меч, барон Пампа или же строгий логик, учёный Будах. Окружающие его аристократы примитивны, но вполне понятны. Как и монахи-бюрократы. Хотя последнее уже должно было бы насторожить любого настоящего историка: бюрократический стиль мышления с его приоритетом писаных инструкций над реальностью на самом деле является продуктом высокоразвитого общества. В реальной Европе он получил распространение лишь в XIX веке.

Чёрные боевые монахи в представлении современных киношников. Чёрные боевые монахи в представлении современных киношников.

Вернёмся к парадоксам святого Мики из вышеприведённых цитат. Согласно первой, Мика мог умереть и оставить после себя могилу неоднократно — аж до семи раз (как тут не вспомнить крестражи Волдеморта, которых было столько же), и это только на одной дороге. По второй цитате, Мика мог являться не только в виде святого облика, но и в более раннем варианте своей личности. Между тем, обе эти идеи крайне нетривиальны и чтобы их воспринять (не говоря уже о том, чтобы до такого додуматься) требуется не просто высокоабстрактное, но ещё и парадоксальное мышления. Практически, постижение дзена.

Однако в книге эти две идеи принадлежат явно не церковникам, а обычным крестьянам, мышлению которых в реальности свойственна предельная конкретность. Кстати, выходцами из простонародья явно являются такие гениальные арканарские самоучки, как тот самый отец Кабани, которого видели в Пьяной Берлоге, Вага Колесо и пресловутый дон Рэба. Последний, будучи агентом Святого Ордена, разумеется, получил соответствующее образование. Но ведь и природные задатки у него заведомо имелись.

Кстати о Святом Ордене. Он показан как организация, в которую набирают не просто выходцев из низов, но в том числе всяких калек с убогими. Причём не просто кормят их из милости, но относятся к ним так же, как к обычным людям. А вот представителей аристократии среди орденских мы не видим, что крайне странно. В реальной средневековой Европе церковные ордена были в первую очередь аристократическими организациями. Да и церковная иерархия в целом наполнялась выходцами из дворянских семей. Епископом обычно становился какой-нибудь второй сын графа или даже герцога. А вот в якобы феодальном Арканаре ничего подобного нет, церковь там совершенно обособленная структура, и её элита состоит из талантливых выходцев из низов.

То, что реальности Арканара не соответствуют земному Средневековью, что западному, что восточному, отмечалось критиками неоднократно. И очень странно, что историки-наблюдатели с Земли, которые занимаются изучением этого мира уже не один десяток лет, этого почему-то не замечали. По тексту книги, они упорно сводят всё, ими увиденное, к некоей «Базисной теории феодализма». Хотя даже далеко не гениальный Антон-Румата, поварившись в местных реалиях, если не мозгами осознал, то шкурой почуял неладное. Но сформулировать, в чём оно заключается, и донести своё мнение до коллег, не сумел.

Подводя итог вышесказанному. Феодальная «надстройка» арканарского общества мало чем отличается от земного Средневековья. А вот местный крестьянский «базис», и опирающиеся на него религиозные структуры — крайне нетривиальны и прямых земных аналогов не имеют. Нечто общее можно найти разве что на Дальнем Востоке с его дзен-буддизмом и боевыми монахами. Но и эта аналогия будет неполной, поскольку китайские и японские чиновники во-первых думали иначе, чем европейские (а в книге менталитет арканарского чиновничества показан вполне европейским), а во-вторых были вполне светской структурой, жестко завязанной на государство, а не на религию.

Поэтому загадку Арканара приходится признать далёкой от разрешения. Мы по-прежнему не знаем, почему местные крестьяне владеют настолько сложным стилем мышления. Откуда взялась уникальная местная культура. Как развивалась местная церковь, почему она настолько нетипична и почему действует методами, освоенными земными спецслужбами не раньше середины XX века. К сожалению, земных исследователей в книге все эти интереснейшие вопросы совершенно не интересовали, что также вызывает вопросы — как вообще могли профессиональные историки не заметить всех вышеприведённых крайне странных фактов?

" Мы здесь ломаем головы, тщетно пытаясь втиснуть сложную, противоречивую, загадочную фигуру орла нашего дона Рэбы в один ряд с Ришелье, Неккером, Токугавой Иэясу, Монком, а он оказался мелким хулиганом и дураком! Он предал и продал все, что мог, запутался в собственных затеях, насмерть струсил и кинулся спасаться к Святому Ордену. Через полгода его зарежут, а Орден останется ", -- так говорил дон Румата Эсторский, точнее, наблюдатель Антон своим коллегам. И ошибался, кстати. Иногда даже положительным героям (а с точки зрения авторов Румата бесспорно положительный герой) верить опасно -- хотя бы потому, что они могут заблуждаться. А иногда могут обманывать сами себя.

Удивительно, но почти все данные о готовящемся заговоре дона Рэбы у Антона были под рукой -- он только не смог их правильно интерпретировать. Вот он рассуждает, зачем Рэбе мог понадобиться доктор Будах: " Теперь вот ему понадобился Будах. Снова нелепость. Снова какой-то дикий финт. Будах – книгочей. Книгочея – на кол. С шумом, с помпой, чтобы все знали. Но шума и помпы нет. Значит, нужен живой Будах. Зачем? Не настолько же Рэба глуп, чтобы надеяться заставить Будаха работать на себя? А может быть, глуп? А может быть, дон Рэба просто глупый и удачливый интриган, сам толком не знающий, чего он хочет, и с хитрым видом валяющий дурака у всех на виду? "

Вот откуда идет представление Руматы, что Рэба дурак -- от неумения его просчитать. Никаких разумных аргументов в пользу этой теории нет. Есть только досада. Зато описание Рэбы в изложении Антона вам ничего не напоминает?

" Дон Рэба, дон Рэба! Не высокий, но и не низенький, не толстый и не очень тощий, не слишком густоволос, но и далеко не лыс. В движениях не резок, но и не медлителен, с лицом, которое не запоминается, которое похоже сразу на тысячи лиц. Вежливый, галантный с дамами, внимательный собеседник, не блещущий, впрочем, никакими особенными мыслями…

Три года назад он вынырнул из каких-то заплесневелых подвалов дворцовой канцелярии, мелкий, незаметный чиновник, угодливый, бледненький, даже какой-то синеватый. Потом тогдашний первый министр был вдруг арестован и казнен, погибли под пытками несколько одуревших от ужаса, ничего не понимающих сановников, и словно на их трупах вырос исполинским бледным грибом этот цепкий, беспощадный гений посредственности. Он никто. Он ниоткуда. Это не могучий ум при слабом государе, каких знала история, не великий и страшный человек, отдающий всю жизнь идее борьбы за объединение страны во имя автократии. Это не златолюбец-временщик, думающий лишь о золоте и бабах, убивающий направо и налево ради власти и властвующий, чтобы убивать. Шепотом поговаривают даже, что он и не дон Рэба вовсе, что дон Рэба – совсем другой человек, а этот бог знает кто, оборотень, двойник, подменыш… "

Да это же идеальный агент -- незапоминающийся, взявшийся неизвестно откуда. И при этом -- не златолюбец (интересно, правда?) и не тот, кто "думает только о бабах" (а это уже ответ тем, кто уверяет, будто дону Окану Рэба изничтожил из уязвленного мужского самолюбия). Удивительно, что Румата -- сам самозванец -- не подумал, что самозванцем может быть и другой. Ну, да, врагов часто обвиняли в том, что они подменыши, но все же, почему бы Антону было не проверить этот слух? Хотя бы из академического интереса?

Не проверил. Как не обратил внимания и на другие тревожные моменты. К примеру, на трактат прокуратора Патриотической школы, созданной попечением дона Рэбы еще за 2 года до начала действия повести, создать в Арканаре государство наподобие Области Святого Ордена.

Или вот размышления Антона о Будахе:

" Высокоученый доктор Будах. Коренной ируканец, великий медик, которому герцог Ируканский чуть было не пожаловал дворянство, но раздумал и решил посадить в башню. Крупнейший в Империи специалист по ядолечению . Автор широко известного трактата «О травах и иных злаках, таинственно могущих служить причиною скорби, радости и успокоения, а равно о слюне и соках гадов, пауков и голого вепря Ы, таковыми же и многими другими свойствами обладающих». Человек, несомненно, замечательный и настоящий интеллигент, убежденный гуманист и бессребреник: все имущество – мешок с книгами. Так кому же ты мог понадобиться, доктор Будах, в сумеречной невежественной стране, погрязшей в кровавой трясине заговоров и корыстолюбия? "

Держу пари, что для Антона в характеристике Будаха ключевым словом было слово "медик". А вот должно было стать слово "яд".

Итак, есть специалист по ядам, который зачем-то понадобился дону Рэбе (Антон все же остановился на нем). Логично задать вопрос, против кого Рэба собирался использовать яд?

Задал ли этот вопрос Антон? Нет. Ему это даже в голову не пришло. Человек, пришедший в Аранар из доброго и светлого мира, оказался не способен заподозрить преступление. Обычное зверство средневекового мира было более или менее понятно, хоть и отвратительно, но вот заговор.

Антон не понял, что происходит даже тогда, когда короля отравили у него на глазах. При том, что он читал трактат Будаха, знал, что мазью надо растирать ногу, а вовсе не принимать состав внутрь. И все равно -- не понял! Как не понял смысла сговора дона Рэбы и Ваги Колесо.

Наверное, это один из самых ярких примеров того, насколько наблюдатели далеки от реалий средневекового мира, насколько им трудно его понять. Но причина заключается не только в том, что они пришли из мира светлого и доброго. Вопрос еще в несоответствии скорости мышления наблюдателей по отношении к скорости изменения окружающей реальности.

Как уверял дон Кондор, единица времени у историков не секунда, а век. И, действительно, в обычных исследованиях историку некуда торопиться, все уже произошло и можно неспешно пытаться понять, что именно случилось. Вот только для наблюдателя нужны умения прямо противоположные. В результате люди, профессиональные навыки которых направлены на неспешное и въедливое исследование, сбор полного спектра источников, должны мыслить и действовать очень быстро при постоянном дефиците времени и информации.

Не получается? А вы как думали! Это и у политиков-то не всегда получается, так что же говорить о людях, у которых такой подготовки просто нет?

Можно приучиться есть из тарелки, вылизанной собаками. Не отворачиваться, когда рядом бьют, пытают и убивают. Но вот научиться быстро думать гораздо трудней. И еще трудней научиться мыслить подло.

Ни Румата за свои пять лет в Арканаре, ни дон Кондор за пятнадцать лет в Соане так и не набрались опыта, чтобы просчитать дона Рэбу. А ведь в повести показан вовсе не мелкий авантюрист и дурак, а умный и страшный человек, который давно и последовательно готовил захват королевства (и вспомните, как просто и быстро он получил от Будаха яд). К тому же мелкий дурак и политический хулиган, как назвал его Румата, который запутался в интригах и бросился спасаться к Ордену, не получил бы от Ордена титул боевого магистра, т.е. главы Арканарской области.

А что бы он получил? Да то самое, что получил Румата -- браслеты за заслуги перед Орденом, ах, ну да -- еще и Будаха в подарок. Мелким интриганам и дуракам большего не полагается.

Румата опять ошибся. Даже беседа с Рэбой после ареста, более всего напоминающая избиение младенца (при этом младенцем выступал Румата), не изменила его мнения. Зато тот факт, что именно Рэба подготовил всю операцию по захвату Арканара, и именно он был реальным боевым магистром Ордена, а вовсе не мелким жуликом, должен внушать читателям определенный оптимизм, т.к. опровергал слова Антона: " Через полгода его зарежут, а Орден останется ".

И дело даже не в том, что Рэба погиб через день, а в том, что не будучи жуликом и дураком, он и правда имел немалое влияние и власть в Ордене. Его гибель должна была нанести Ордену серьезный урон и существенно понизить шансы удержаться. Совершенно случайно, но Антон смог поразить спрута если и не в сердце, то куда-то близко.

Здешняя религия заключается в поклонении безымянному единому Богу и куче святых; церковь обладает большим влиянием, вполне достаточным, чтобы агрессивно поглощать целые королевства. Служат ей монахи и епископы, в ходу обращения «брат» и «отец». Изображена религия довольно неприглядно, наиболее запоминающаяся цитата из их писания звучит так: «И сказал Бог — прокляну. И проклял». Все державы мира делятся на светские, где религиозные ценности пока что мало уважаются («Эй, поп, хошь в лоб?»), и теократические, где все, включая дворян, бегают перед церковью на задних лапках, как собачки («Никто не имеет привилегий перед Орденом!»). В последних сам институт монархии упразднён за ненадобностью (церковь берёт на себя всю администрацию), культура сведена к минимуму, а вся духовная жизнь находится «под колпаком». Вообще книга наполнена стёбом над христианством, в частности, над культом многочисленных мощей святых: «Когда Румата миновал могилу святого Мики — седьмую по счету и последнюю на этой дороге»… Мика, судя по всему - примерный цуринаковский аналог Иисуса. Сходства добавляет и то, что ируканцы (СФК евреев) «продали его варварам», за что их по сей день не любят. Лишь единственный раз человек с Цуринаку употребляет слово «боги» во множественном числе вообще — это Арата, ненавидящий всякую религию и открыто это признающий.

Экспрессивные выражения: «спина святого Мики!», «клянусь спиной святого Мики!», «клянусь святой Барой!»
Ещё есть святой Тукка и Ката Праведный.
В честь святых называют орудия пыток, что как бы намекает… «мясокрутки святого Мики, поножей господа бога, перчаток великомученицы Паты или, скажем, сиденья… э-э-э… виноват, кресла Тоца-воителя».
В местной религиозной традиции также не крестятся, а омахиваются большим пальцем, отгоняя нечистого.
Пережитки язычества: «закрывали ставни, чтобы не привлекать злых людей и злых духов». «Искусно вырезанная деревянная фигурка веселого чертика, торчащая под карнизом крыши». «Сбивали языческие изображения».

Описание местности и людей: «Он шел, огибая лужи и перепрыгивая через рытвины, полные зацветшей водой. …В порту пахло, как нигде в Арканаре. Пахло соленой водой, тухлой тиной, пряностями, смолой, дымом, лежалой солониной, из таверн несло чадом, жареной рыбой, прокисшей брагой. В душном воздухе висела густая разноязыкая ругань. На пирсах, в тесных проходах между складами, вокруг таверн толпились тысячи людей диковинного вида: расхлюстанные матросы, надутые купцы, угрюмые рыбаки, торговцы рабами, торговцы женщинами, раскрашенные девки, пьяные солдаты, какие-то неясные личности, увешанные оружием, фантастические оборванцы с золотыми браслетами на грязных лапах.

Земляне-наблюдатели. «250 разведчиков на 9 материках планеты». «У нас отличные нервы: мы умеем не отворачиваться, когда избивают и казнят. У нас неслыханная выдержка: мы способны выдерживать излияния безнадежнейших кретинов. Мы забыли брезгливость, нас устраивает посуда, которую, по обычаю, дают вылизывать собакам и затем для красоты протирают грязным подолом. Мы великие имперсонаторы, даже во сне мы не говорим на языках Земли. У нас безотказное оружие — базисная теория феодализма, разработанная в тиши кабинетов и лабораторий, на пыльных раскопах, в солидных дискуссиях…» «Мне не нравится, что мы связали себя по рукам и ногам самой постановкой проблемы. Мне не нравится, что она называется Проблемой Бескровного Воздействия». «Мы пришли, чтобы помочь этому человечеству».
- Земляне разработали новые лекарства — снотворное тетралюминал, стимулятор спорамин, могучий антиопьяняющий препарат «каспарамид». К сожалению, действие последнего имеет свои пределы, в чём Румата убедился на собственном опыте.
- Земляне научились производить золото из любого подручного и подножного хлама. «Стоял в прочном силикетовом сейфе малогабаритный полевой синтезатор „Мидас“. Румата набрал на диске комбинацию цифр и поднял крышку сейфа …бросил в приемную воронку несколько лопат опилок, и синтезатор тихонько запел, автоматически включив индикаторную панель …посыпались золотые кружочки с аристократическим профилем Пица Шестого».
- Характеристика правления Рэбы.
- Шоу внутри шоу. Приводятся строчки и строфы, сочинённая местными поэтами: Цурэном и другими.
«Теперь не уходят из жизни,
Теперь из жизни уводят.
И если кто-нибудь даже
Захочет, чтоб было иначе,
Бессильный и неумелый,
Опустит слабые руки,
Не зная, где сердце спрута
И есть ли у спрута сердце. »

Велик и славен, словно вечность,
Король, чье имя — Благородство!
И отступила бесконечность,
И уступила первородство!

Читайте также: