Самые жестокие каратели женщины в вов читать
Обновлено: 03.07.2024
В сентябре 1918 года был провозглашен декрет «О красном терроре», давший начало одной из самых трагических страниц в истории России. По сути легализовав методы радикального устранения несогласных, большевики развязали руки и откровенным садистам и психически нездоровым людям, которые получали удовольствие и моральное удовлетворение от убийств. Особым усердием, как ни странно, отличились представительницы слабого пола.
Ее активное участие в массовых репрессиях подтверждают опубликованные за подписью самой Яковлевой расстрельные списки октября-декабря 1918 года. Впрочем, вскоре «палач революции» была отозвана из Петрограда по личному распоряжению Владимира Ленина. Дело в том, что Яковлева вела беспорядочную половую жизнь, меняла кавалеров как перчатки, поэтому превратилась в легкодоступный источник информации для шпионов.
«Отличилась» на ниве казней и Евгения Бош. Дочь немецкого переселенца и бессарабской дворянки, активное участие в революционной жизни она принимала с 1907 года. В 1918 Бош встала во главе пензенского комитета партии, основной ее задачей было изъятие хлеба у местного крестьянства.
В Пензе и окрестностях жестокость Бош при подавлении крестьянских выступлений вспоминали и спустя десятилетия. Тех коммунистов, кто пытался воспрепятствовать расправе над людьми, она называла «слабыми и мягкотелыми», обвиняла в саботаже.
Большинство исследующих тему красного террора историков полагают, что Бош была психически нездорова и сама провоцировала крестьянские выступления для последующих показательных расправ. Очевидцы вспоминали, что в селе Кучки карательница не моргнув глазом застрелила одного из крестьян, что вызвало цепную реакцию насилия со стороны подчинявшихся ей продотрядов.
Одесская карательница Вера Гребенщикова по прозвищу Дора работала в местной «чрезвычайке». По одни данным, она лично отправила на тот свет 400 человек, по другим – 700. Под горячую руку Гребенщиковой попадали в основном дворяне, белые офицеры, слишком зажиточные, по ее мнению, мещане, а также все те, кого женщина-палач посчитала неблагонадежным.
Доре нравилось не просто убивать. Удовольствие ей доставляли многочасовые пытки несчастного, причиняющие ему нестерпимую боль. Есть сведения, что со своих жертв она сдирала кожу, выдирала им ногти, занималась членовредительством.
Помогала Гребенщиковой в этом «ремесле» проститутка по имени Александра – ее секс-партнерша, возраст которой составлял 18 лет. На ее счету около 200 жизней.
Лесбийскую любовь практиковала и Роза Шварц – киевская проститутка, попавшая в ЧК с доноса на одного из клиентов. Вместе со своей подругой Верой Шварц также любила практиковать садистские игры.
Дамы хотели острых ощущений, поэтому придумывали самые изощренные способы издевательства над «контреволбционными элементами». Лишь после того, как жертва доводилась до крайней степени истощения, ее убивали.
В Вологде беспредельничала еще одна «валькирия революции» – Ревекка Айзель (псевдоним Пластинина). Мужем женщины-палача был Михаил Кедров – глава особого отдела ЧК. Нервные, озлобленные на весь мир, они вымещали свои комплексы на других.
«Сладкая парочка» жила в железнодорожном вагоне рядом со станцией. Там же проводились допросы. Расстреливали чуть поодаль – в 50 метрах от вагона. Айзель лично убила не менее ста человек.
Успела покуралесить женщина-палач и в Архангельске. Там она исполнила смертный приговор в отношении 80 белогвардейцев и 40 мирных жителей, заподозренных в контреволюционной деятельности. По ее же приказу чекисты затопили баржу, на борту которой находились 500 человек.
Но по жестокости и безжалостности не было равных Розалии Землячке. Выходец из семьи купцов, она в 1920 году получила должность Крымского обкома партии, тогда же вошла в состав местного революционного комитета.
Свои цели эта женщина обозначила сразу: выступая перед однопартийцами в декабре 1920 года, она заявила, что Крым необходимо очистить от 300 тысяч «белогвардейских элементов». Чистка началась немедленно. Массовые расстрелы пленных солдат, офицеров-врангелевцев, членов их семей и не сумевших покинуть полуостров представителей интеллигенции и дворянства, а также «слишком зажиточных» местных жителей – все это стало привычным явлением в жизни Крыма в те страшные годы.
Тратить патроны на «врагов революции», по ее мнению, было неразумно, посему приговоренных к казни топили, привязывая к ногам камни, грузили на баржи, а потом топили ее в открытом море. Таким варварским способом было уничтожено не менее 50 тысяч человек. Всего же под руководством Землячки было отправлено на тот свет около 100 тысяч человек. Впрочем, писатель Иван Шмелев, бывший очевидцем страшных событий, заявлял, что жертв на самом деле было 120 тысяч. Примечательно, что прах карательницы захоронен в кремлевской стене.
Макарова (Тонька-пулеметчица) – палач «Локотской республики» – коллаборационистской полуавтономии во время Великой Отечественной войны. Попала в окружение, предпочла пойти на службу к немцам полицаем. Лично расстреляла из пулемета 200 человек. После войны Макарову, вышедшую замуж и сменившую фамилию на Гинзбург, искали более 30 лет. Наконец, в 1978 году она была арестована и приговорена впоследствии к смертной казни.
Женщины в Германии времен Третьего рейха никогда в массовом порядке не находились на фронте. Они не могли служить в армии и иметь военные чины. Истинные арийки – это хранительницы домашнего очага, по мнению Гитлера. Однако война повлияла и на это убеждение. Поэтому женщины шли во вспомогательные войска, к которым среди всего прочего, относились концентрационные лагеря. И в сегодняшней статье я расскажу о самых жестоких женщинах в структуре СС .
Представительницы женского пола в СС
В СС так же были вспомогательные подразделения, где служили женщины только арийского происхождения . Такие подразделения появились в 1942 году и делились на два отряда Helferinnen и Kriegshelferinnen. Но, даже не смотря на то, что женщины подчинялись уставу и носили форму с эмблемами СС, непосредственными членами этой организации они не являлись .
Отряд Kriegshelferinnen так же занимался выполнением обязанностей, связанных с содержанием концлагерей. Женщины добровольно работали охранниками и надзирателями, не уступая в жестокости мужчинам , а иногда даже превосходя. В истории сохранились имена особо жестоких надзирательниц немецких концентрационных лагерей.
№7 Ликвидатор Элизабет Фолькенрат
Истинная арийка Элизабет работала надзирателем в лагерях Равенсбрюк, Берген-Бельзен, Освенцим Биркенау. Была особо жестокой в отношении заключенных евреев. Ее судили в апреле 1945 года на Бельзенском процессе и признали виновной в смерти более 40 000 человек. Приговор исполнен в тюрьме Хамельна в 1945 году. Элизабет тогда было 26 лет.
Элизабет Фолькенрат даже не раскаялась в содеянном. Фото в свободном доступе. Элизабет Фолькенрат даже не раскаялась в содеянном. Фото в свободном доступе.№6 Штуттгофская надзирательница Герта Боте
Двадцатилетней Герте, воспитаннице союза немецких девушек, которая работала медицинской сестрой, в 1941 году поступило предложение поработать в женском лагере Штуттгоффа . За годы войны госпожа Боте проработала в женских отделениях лагерей Бромберг-Ост, Равенсбрюк и Берген-Бельзен и отличилась особой жестокостью. Ей повезло: на суде ее приговорили всего к 10 годам за военные преступления . Однако уже в 1951 году Герта гуляла на свободе.
№5 Иоганна Борман, которая хотела "разбогатеть"
В 1942 году Иоганне Борман было уже 39 лет. Она была надзирательницей в Равенсбрюке, Гинденбурге, Освенциме, Берген-Бельзене, Лихтенбурге. Немногие выжившие свидетельствовали о том, что невысокая, хрупкая женщина (рост 152 см) ходила по лагерю и наводила страх на узников . Суд признал Иоганну виновной в ликвидации 10 000 заключенных. На вопрос суда, почему она совершала это, Борман ответила, что хотела обогатиться . Приговор в отношении Борман был исполнен в декабре 1945 года.
Иоганна Борман пошла на жестокость ради денег. Фото в свободном доступе. Иоганна Борман пошла на жестокость ради денег. Фото в свободном доступе.№4 Мародёрка Герта Элерт
За время военных действий Герта проработала в Равенсбрюке, Освенциме, Майданеке и Берген-Бельзене. Помимо жестокости, дама отличилась тем, что любила присваивать чужое имущество . В 1945-м ей исполнилось 40 лет. Ей давали 15 лет строгого режима, но освободили в 1953 году. Выйдя из тюрьмы, Герта сменила фамилию и скрылась на много лет из поля зрения правоохранительных органов. Позже стало известно, что Герта спокойно дожила до 92 лет, и даже не испытывала мук совести.
Отсидев, Элерт много лет работала медсестрой в больнице. Фото в свободном доступе. Отсидев, Элерт много лет работала медсестрой в больнице. Фото в свободном доступе.№3 Алис Орловски
Самой жестокой надзирательницей в Польше считали Алис Орловски , которой в 1943 году было 40 лет. Помимо своей жестокости, она не гнушалась мародерством. Суд вынес Алис пожизненный приговор. Но она провела в тюрьме всего 10 лет. Многих служащих Третьего Рейха освобождали ранее положенного срока, кстати так же произошло и в СССР. Однако в 1975 году Орловски снова попала на суд «Третьего процесса Майданека» и скончалась прямо вовремя одного из заседаний.
Кстати, Алис Орловски была полячкой. Фото в свободном доступе. Кстати, Алис Орловски была полячкой. Фото в свободном доступе.№2 "Гиена" Ирма Грис (Грезё)
Ну эту женщину уж точно знают многие. В 1945 году Ирме Грис (Грезё) исполнилось 22 года. Но за её плечами были 3 года работы надзирателем в лагерях Равенсбрюк, Аушвитц и Берген-Бельзен. Свое прозвище Ирма-гиена обрела в Аушвитце, где ей доверили отбор узников для репрессий . Немыслимая жестокость дьявола в юбке не знала границ: мало кому удалось выжить в этих лагерях, когда там работала Ирма. За преступления суд вынес Ирме смертный приговор в 1945 году, её обвиняли в гибели пятиста тысяч человек.
Ирма – надзирательница с 19 летнего возраста. Фото в свободном доступе. Ирма – надзирательница с 19 летнего возраста. Фото в свободном доступе.№1 Мария Мендель
Мендель была коллегой Ирмы Грис, но только заведовала женским отделением Аушвитца–Биркенау. В 1942 году чудовищной женщине было 30 лет, но она добровольно согласилась работать в концлагере, и к концу войны на счету Марии было так же больше полумиллиона человеческих жизней . После войны Мендель содержалась в тюрьме города Краков, а приговор суда её в отношении исполнен в январе 1948 года.
Как по мне, раскаяния на лице Марии Мендель не заметно. Фото в свободном доступе. Как по мне, раскаяния на лице Марии Мендель не заметно. Фото в свободном доступе.За время существования концлагерей надзирательницами проработало 3500 немецких женщин . Часто имена и фамилии этих женщин были неизвестны, так как к ним обычно обращались Frau Aufseherin. Из всех этих фрау перед судом предстали лишь 45 надзирательниц , а остальные смогли избежать заслуженного наказания ( о нацистах, которые избежали наказания, можно читать здесь ).
Обычно, говоря о военных преступлениях, мы сразу представляем себе мужчину: будь то воин Османской Империи в период Первой Мировой Войны, сотрудник ЧК, служащий СС или американский солдат в Ираке. Но к сожалению, женская жестокость вкупе с властью, может быть гораздо страшнее .
Среди женщин, оказавшихся на оккупированной фашистами территории СССР, были те, кто уходил в партизанские отряды, предпочитал плен смерти, а также те, кто добровольно шёл на сотрудничество с врагом.
Женщины—коллаборационисты оправдывали предательство родины идеологическими разногласиями с советской властью, необходимостью выживания и возможностью хорошего заработка.
Согласившись на сделку с дьяволом, они зачислялись в ряды вспомогательной полиции и в разной мере становились причастными к военным преступлениям нацистов. Одни женщины-коллаборационисты вели борьбу на агитационном фронте, другие участвовали в массовых казнях мирного населения. В народе их называли «подстилки Гитлера» и презирали.
Самой жестокой женщиной-полицаем была Антонина Макарова, печально прославившаяся под прозвищем Тонька-пулемётчица.
В 1941 году очутившись в окружении, молодая санитарка по собственной воле согласилась на сотрудничество с властями, так называемой, Локотской республики, поддерживавшими нацистов и помогавшими им в борьбе с советским союзом.
Антонина быстро нашла своё место в новой действительности, для чего переквалифицировалась из сестры милосердия в главного палача округа, безжалостно расстреливая из пулемёта «Максим» соотечественников, отказавшихся становиться предателями.
За два года преданного служения немцам, Тонька-пулемётчица привела в исполнение свыше 1500 смертных приговоров, и только в первый раз она стреляла по людям, будучи пьяной, в остальных случаях, она хладнокровно настраивала орудие казни, прицеливалась и расстреливала партизан, стариков, женщин, детей.
За свой омерзительный труд Макарова получала 30 марок и впоследствии заявляла, что считала свою деятельность «просто тяжёлой работой», не связанной с душевными переживаниями, поскольку адски боязно убивать лишь первую жертву, а когда число убитых переваливает за сотни человек, это превращается в машинальное исполнение ежедневных обязанностей.[С-BLOCK]
Когда советские войска начали триумфальное наступление на фашистов и ликвидировали Локотскую республику Тонька-пулемётчица, по стечению обстоятельств, находилась на лечении в нацистском тыловом госпитале, откуда бежала на Украину. Далее её путь лежал в Польшу, где её схватили немцы и отправили в концентрационный лагерь Кёнигсберга.
Когда советские войска добрались до нынешнего Калининграда, Макарова уже раздобыла себе военный билет, в котором значилось, что с начала войны и до 1944 года, она самоотверженно служила в 422-м медсанбате. Покинув в 1945 году лагерь военнопленных, она поступила на должность санитарки в передвижной советский госпиталь, где познакомилась с раненым сержантом Виктором Гинзбургом, который через несколько дней стал её мужем, обеспечив её новой фамилией.
Следующие 33 год, когда сотрудники КГБ безуспешно искали бывшую карательницу во всех уголках СССР, Макарова спокойно жила в белорусском городе Лепель, воспитывала дочерей, пользовалась всеми ветеранскими льготами и цинично выступала перед школьниками накануне 9 мая.
Обнаруженная благодаря случайности в середине 1978 года Тонька-пулемётчица утверждала на допросе, что ей не знакомы ни угрызения совести, ни ночные кошмары с лицами убитых ею людей. Уверенная, что ей не дадут больше трёх лет заключения, она вела себя на суде непринуждённо. Однако «самый гуманный суд на свете» приговорил военную преступницу к высшей мере наказания, и 11 августа 1979 года Макарова оказалась по другую сторону прицела.
Осенью 1943 года после неудачного полёта на самолёте У-2 майор Серафима Ситник, занимавшая должность начальника связи 205-й истребительной авиадивизии, была ранена и захвачена в плен фашистами, которые изъяв у неё секретную документацию, предложили перейти в их стан.
Поначалу лётчица отказывалась вести какие-либо переговоры с убийцами её матери и дочки. Однако когда Виктор Мальцев, командовавший русскими авиационными полками в составе вермахта, привёз к ней невредимых родных, Серафима согласилась на сотрудничество.
Спустя пару дней голос Ситник из репродуктора призывал всех её бывших сослуживцев, в том числе мужа, добровольно сдаться немцам и стать строителями новой свободной России.
После лечения раны, выяснилось, что Серафима больше не сможет поднимать в небо самолёты, в виду этого её перевели из эскадрильи в отдел пропаганды, а позже за ненадобностью расстреляли.
Олимпиада Полякова (Лидия Осипова)
Ненавидевшую советскую власть литературоведа Олимпиаду Полякову Великая Отечественная война застигла в окрестностях Ленинграда, а точнее в Пушкине, который в сентябре 1941 года был захвачен нацистами. Сразу после этого события она вместе с супругом перешли на сторону врага, будучи уверенными в том, фашизм меньшее зло, нежели большевизм.
В своём труде «Дневник коллаборантки» Олимпиада, сменившая после эмиграции имя на Лидию Осипову, отмечала, что когда немцы обратились к ним с предложением поработать на благо Третьего Рейха в качестве переводчиков, они сразу же согласились. Свою позицию она никогда не считала предательством, более того в той же работе отмечала: «Если бы немцы пригласили нас не чепухой заниматься, а, скажем, стрелять вот туда, в Фёдоровский городок. Пошла бы я? Пошла бы. Взяла бы винтовку и пошла».[С-BLOCK]
Но, тем не менее, ей пришлось трудиться на журналистском поприще в газете «За Родину» со страниц, которой велась немецкая агитация, направленная на поддержку антибольшевистской деятельности.
Безмерно радуясь и восторгаясь, как «освободительные немецкие бомбы» падают на советские города, Олимпиада, лишь немного расстраивалась из-за того, что фашисты истребляют людей слишком уж «механически».
Переехав после отступления фашистов в Берлин, она стала активно сотрудничать с Народно-трудовым союзом, иными словами политической структурой русских эмигрантов, и продолжила свою антисоветскую работу.
Другой идейной предательницей стала переводчица Вера Пирожкова, увидевшая в немецкой оккупации возможность сбросить с России коммунистическое иго.
Выросшая в семье интеллигентов она не могла простить Сталину репрессии и ограничение свобод, поэтому с удовольствием устроилась переводчиком в комендатуру. Отмечая в своей книге воспоминаний «Потерянное поколение» как расцвела культурная жизнь родного ей Пскова, Пирожкова открыто презирала тех, кто не понимал выгод от победы гитлеровских войск.[С-BLOCK]
Позже став автором крупнейшей русскоязычной газете «За Родину», она обличала ненавистный ей режим, прославляла цивилизованных немцев и писала яростные антисемитские тексты, позволившие ей снискать благосклонность начальства, назначившего её редактором издания.
В 1944 году, когда стало ясно, что спасти Россию от тоталитаризма руками фашистов не получиться Пирожкова бежала в Германию, и вернулась на родину только спустя полвека, когда пал коммунистический режим.
Предатели и перебежчики есть на любой войне. Казалось бы, неважно, что стало причиной предательства – идейные соображения или же мнимая выгода, предательство оно и есть предательство. Но в случае с женщинами ситуация всегда складывается неоднозначно, как правило, замешана не только выгода, но и личные драмы, которые вносят свои коррективы. Учитывая, что женщины на войне были совсем не в том положении, что мужчины, их судьба сложилась очень сложной.
Жители оккупированных территорий всегда оказывались в неоднозначном положении. Сначала они были вынуждены как-то уживаться с врагом, а затем, после освобождения территории, доказывать, что не вступали с ним в слишком близкий контакт, не оказывали помощь и содействие в ущерб собственному государству. Уже спустя полгода после начала войны был создан приказ Народного комиссариата внутренних дел «Об оперативно-чекистском обслуживании местностей, освобожденных от войск противника». Документ подразумевал проверку каждого выжившего жителя, который вступал в контакт с захватчиками. В последующем, в документ были внесены объяснения о том, кого брать на учет. Среди прочих значились:
• женщины, которые стали женами немецких солдат;
• те, кто содержит притоны или бордели;
• граждане, работавшие на немцев в их учреждениях, те, кто оказывал им услуги;
• лица, ушедшие с немцами добровольно, а также члены их семей.
Стоит ли говорить о том, что положение жителей было между «молотом и наковальней» - если они будут угождать немцам, чтобы сохранить свои жизни, то собственное государство потом сгноит по лагерям. Именно поэтому жители сел и городов, которые оказались захваченными фашистами, предпочитали вести себя так, словно ничего не видят и не понимают и держаться максимально дальше (насколько это возможно) от захватчиков. В предатели мог быть причислен любой, кто пытался хоть как-то заработать на кусок хлеба себе или детям, часто это клеймо оставалось на всю жизнь.
Особенно сложно приходилось молодым и привлекательным женщинам, ведь внимание врага для них означало верную гибель. Большинство женщин, которые имели связи с немцами, расстреливали свои же, нередко беременных или уже с детьми. Немецкая разведка, как свидетельство русской жестокости, собрала и сохранила данные о том, что после освобождения Восточной Украины было расстреляно 4 тысячи женщин за связь с немецкими солдатами, причем было достаточно показаний трех свидетелей, чтобы приговор был приведен в действие. Однако среди женщин были и те, кто использовал внимание со стороны немцев для собственной выгоды.
Олимпида Полякова
Она же Лидия Осипова, перешла на сторону фашистов из-за нелюбви к существовавшему в СССР политическому строю. Многие коллаборационисты переходили на немецкую сторону именно по идейным соображениям, в 30-е годы по стране прокатилась волна репрессий, люди были запуганы, сказывалась усталость от гнетущего постоянного страха и переживаний. На этом фоне немецкая оккупация выглядела для некоторых как спасение от большевиков. Нередко именно немецкая сторона так и преподносила информацию, благодаря чему те, кто устал от советской власти, охотно оказывали им поддержку.
Вместе с супругом Поляковым, журналистка и литератор Олимпиада вели кочевой образ жизни, глава семейства преподавал посредственные дисциплины в посредственных техникумах, периодически работая вахтером. Вероятнее всего так они старались избегать ареста, ведь власти они не симпатизировали.
К моменту начала войны писательнице было уже за 40, тогда она работала в Пушкине в газете «За Родину», издание тоже было оккупационным. Ей впервые нравилась ее работа, поскольку после захвата немцами она стала антибольшевистским рупором. В эти же годы она начинает работу над книгой, которая ее в последующем прославит «Дневник коллаборантки». В ней она подробно расписывает, что ее поступки были вынужденными и не рассматривает их как предательство, а напротив, как проявление патриотизма. Она считает фашизм злом, но проходящим, тогда как настоящая опасность по ее мнению, исходила от большевиков. Чета Поляковых быстро разочаровалась в немцах, и нередко хаяли их за глаза, но при этом не переставали сотрудничать с ними даже после войны.
В 1944 году она отступала вместе с немцами и так попала в Ригу и жила в бывших квартирах евреев. В книге есть упоминания о том, что другие поселенцы носили вещи евреек, а вот она не могла себя заставить. Из Риги они отправились в Германию, там же сменили фамилии на Осиповых, по официальной версии из-за страха преследования большевиками. После окончания войны Полякова-Осипова прожила еще 13 лет, умерла и похоронена в Германии.
Светлана Гайер
Самая неоднозначная история «предательства» Родины. Девушка родилась на Украине, ее воспитанием во многом занималась и бабушка, которая происходила из дворянского рода Базановых и отлично говорила на немецком. Перед началом войны отец семейства был арестован, через год он вернулся, но уже совершенно иным, сломленным человеком. Он рассказывал своей семье о страшных муках, которые ему пришлось пережить и во многом это повлияло на ее мировоззрение и систему ценностей.
Она окончила школу с золотой медалью и поступила на факультет западноевропейских языков, но то был 1941 год и ее судьба в итоге сложилась совсем не так, как могла бы. Ее мать отказалась от эвакуации, заявив, что она не пойдет с убийцами отца своей дочери, но ей предоставила право выбора. Она осталась в Киеве. На улице она случайно познакомилась с немецким главнокомандующим, и он предложил ей место переводчика. Ее судьба висела на волоске неоднократно, ведь молодая девушка с отличным знанием языка привлекала внимание гестапо, ее вызывали на допрос. Но всегда находились люди, которые протягивали ей руку помощи, причем с немецкой стороны. Она неоднократно подчеркивала, что испытывает глубокое уважение к этой национальности и ее подарком немцам стал перевод пяти главных романов Достоевского.
К моменту окончания войны они с матерью уже были в Германии, Светлана стала учиться в университете. В течение жизни занималась не только переводами, став выдающейся персоной в этой сфере, но и преподавала русский язык в университетах.
Ее неоднократно спрашивали о различиях нацистского и сталинского режимов, по ее мнению между ними есть сходство. Вспоминая об отце, она проводила параллель между тем как выглядел ее отец после ареста в НКВД и узниками концлагерей и подчеркивала, что убийцы – это убийцы, какой стране бы они не принадлежали и какой национальности не были.
Антонина Макарова
Девочка, которой суждено было стать той самой Тонькой – пулеметчицей, родилась в многодетной семье. Ее любимой героиней фильма была Анька-пулеметчица, именно под впечатлением от нее она ушла добровольцем на фронт, едва ей исполнилось 19 лет. Достаточно скоро она попадает в плен, с которого бежит вместе с солдатом Николаем Федчуком. Они вместе пробиралась к «своим», правда Тоня была уверена, что они ищут партизан, чтобы примкнуть к ним, а Николай был намерен вернуться домой, но спутницу свою в известность не ставил. Когда они добрались до родины солдата, он бросил ее и ушел к своей жене и детям, несмотря на все мольбы не оставлять ее. В деревне она не прижилась и снова отправилась к фронту, блуждая по лесу, так и оказалась в плену во второй раз.
Тоня схитрила, попав в руки полицаев, принялась чернить советскую власть, чтобы иметь хоть какой-то шанс для выживания. Немцы и поручили ей всю самую трудную работу по убийству женщин, детей, стариков. Каждый вечер она освобождала сарай, в котором помещалось до 27 человек, расстреливая заключенных, затем напивалась и проводила ночь с кем-то из полицаев. Слух о жестокой Тоне быстро распространился, на нее была объявлена настоящая охота.
После госпиталя, куда она попала с сифилисом, ее направили в немецкий концлагерь, но Красная армия была уже не подступах. Ей удалось раздобыть билет медсестры и изображать санитарку. В госпитале она познакомилась с мужем и взяла его фамилию. Вместе с ним они уехали в белорусский город, родили двоих дочерей, она работала на швейной фабрике и пользовалась уважением коллег.
Однако от наказания ей уйти не удалось, в 70-е активизировался процесс поиска женщин-палачей. В течение года за Антониной следили, пытались разговорить, когда улик стало достаточно, последовал арест. В содеянном она не призналась, а муж и дети, узнав правду, уехали из города. По окончании следствия ее расстреляли.
Серафима Ситник
В 1943 году начальник связи Серафима Ситник была ранена и захвачена в плен после того как разбился самолет, в котором она летела. Во время первого же допроса грубая и напористая Серафима заявила, что не станет разговаривать с теми, кто убил ее мать и ребенка. Немцы воспользовались этим шансом и выведали адрес, по которому проживала ее семья. Оказалось, что родственники живы. Встреча с ними стала переломной в судьбе женщины-солдата. Она согласилась сотрудничать.
Тяжелое ранение, которое она получила, не позволило ей летать дальше, тем не менее, она воевала в рядах Русской освободительной армии. Супруг Серафимы Юрий Немцевич в это время оплакивал, как он думал, погибшую супругу. Даже написал на своем самолете: «За Симу Стиник» и боролся еще отчаяннее за себя и свою погибшую супругу. Какого же было удивление супруга и бывших сослуживцев, когда вскоре они услышали из репродуктора голос пропавшей Симы, она призывала сдаться и перейти на сторону противника. Сложно представить, что в этот момент испытал ее супруг, но предательство жены не разрушило его военную карьеру, он дослужился до генеральского звания.
Что касается судьбы самой Серафимы известно, что долго она не прожила, ее роль на этом была окончена, а сама она расстреляна.
Вера Пирожкова
Коллега и идеологическая союзница Олимпиады Поляковой, она видела в немецкой оккупации способ избавиться от советского гнета и стать свободнее. Она родилась и выросла в интеллигентной семье, репрессии, гонения и ограничения, столь распространённые в стране в этот период, воспринимались ею особенно болезненно и тяжело.
В своей книге она с восторгом описывала насколько расцвела культурная жизнь ее родного города, после того как он оказался захваченным. Высмеивала и даже презирала тех, кто не видел плюсов в нацистском режиме. Работала в одной газете с Олимпиадой Поляковой «За Родину» и была одним из известных авторов, который прославлял немцев. Позже стала редактором издания.
К окончанию войны она бежала в Германию, но жизнь там не задалась, после того как союз распался, она вернулась на родину.
Разные причины толкали женщин на то, чтобы принять сторону Германии в этой войне, но большинство из них при этом оставались верными себе, а уже затем выбирали за чьи идеи им бороться. В конце концов, они, как самые обычные советские женщины хотели не многого – спокойной семейной жизни, любимого супруга и детей, красивый домик, а не отстаивать чьи-то идеи ценой собственной жизни.
Читайте также: