Есть ли жизнь после полиции

Обновлено: 05.07.2024

Что бывает с бывшими сотрудниками МВД? За что государство никогда не расплатится?

Бесконечные бессонные ночи на работе. Горы неотложных дел. Постоянный прессинг руководства. Скандалы дома. Дети, растущие без отца. Скорее бы пенсия!

Добрая половина сотрудников разделит эту боль. Боль в сердце, с которой смотрят на когда-то любимую работу. Сегодня МВД превратило своих сотрудников в озлобленных, измученных, безынициативных рабов. Не удивительно, что все так стремятся скорее дотянуть до льготного стажа в 20 лет и сбежать без оглядки.

Уволиться на пенсию! Скорее! Но как прожить на одну пенсию? Ведь в среднем это 13 - 17 тыс. руб. Нужно искать работу! Но куда идти?

Злые языки сейчас скажут: Всё им мало этим ментам? Отсидят в кабинете 20 лет и в 40 уже на пенсии? 17 тысяч им мало! Многие старики живут и на пенсию меньше! Пускай идут работать дальше!

Угрозы и деанонимизация

В сентябре я вышел на новую работу, а в ноябре ко мне домой пришли с обыском по делу подполковника Страпоненко (в «Омбудсмене полиции» Воронцов выложил фотографии с домашней вечеринки сотрудницы полиции, где она примеряет игрушки из секс-шопа; уголовное дело возбудили по статье 137 — «Нарушение неприкосновенности частной жизни». — Прим. ред.). Я все что угодно мог представить, но не обыск. На тот момент у меня в группе не было политики: не упоминалась фамилия Навального, не было критики министра МВД. Оказалось, что модель поведения «не ругать руководство, но выявлять косяки в регионах» не работает.

Я решил деанонимизироваться и дал интервью «Дождю», а потом и другим изданиям. На момент обыска у группы было 55 тысяч подписчиков, сейчас — 333 тысячи. Нашу группу мониторят в МВД и СК, подписаны даже официальные аккаунты пресс-секретарей. Я ушел с телеканала и сейчас занимаюсь только профсоюзом. Меня серьезно прессует налоговая, поэтому не хочу вдаваться в подробности заработка. В основном донатят подписчики, но я их предупреждаю, что деньги могу просто пропить. Иногда мы напрямую собираем средства на лечение детей и на жизнь вдовам погибших сотрудников.

Служба в полиции — это обычная контрактная работа, и я не понимаю, зачем портить свое здоровье в уродских условиях и без какой-либо стабильности. Среди полицейских же огромное количество суицидов. Многие умирают по естественным причинам в раннем возрасте. Если б платили хотя бы тысяч 150, тогда бы я понимал, что работаю за деньги, а сейчас зачем? Зарплата не индексируется, в Москве тотальный недобор людей: по моим данным, не хватает 40 % сотрудников. Меньше людей — больше нагрузка. Нормально рассмотреть ничего не успеваешь, начальники ни во что не вникают, только топают ножкой, вынь да положь. Никто не думает о том, чтобы улучшить и наладить процесс, есть только статистика. Никто не думает о том, как помочь человеку — такой цели на инструктаже просто не существует. Обычно цели такие: пробить минимум 50 машин на розыск. Зачем, почему? Неизвестно.

Каждому герою The Village задал провокационный вопрос, давно ставший народной кричалкой. Позор ли России — мусора?

МУСОРА — ПОЗОР РОССИИ?

Несмотря на свой стаж работы в последнее время я стал употреблять все чаще и чаще слово мусор в отношении полицейских. Под этот собирательный образ попадают те сотрудники (причем в основном руководители), которые в угоду своих корыстных интересов откровенно злоупотребляют полномочиями и используют закон в личных целях. Это настоящие мусора, это позор России, ведь они давали присягу и торжественно клялись соблюдать закон. Рано или поздно такие люди оказываются фигурантами уголовных дел. Но в то же время есть у нас и честные нормальные сотрудники, к которым данная фраза не применима.

Об увольнении

Впервые начальство позвонило мне из-за инстаграма спустя год после выхода из декрета. Летом 2019 года я поехала в сад, а участок зарос огромными лопухами. Я выложила фотографию с гигантским листом одного из них, который скрыл половину моего тела — было видно только ноги и лицо. После публикации мне позвонили несколько руководителей и попросили удалить фото с обнаженным телом. Хотя я была одета. Фотографию в итоге не удалила.

После этой ситуации я стала регулярно слушать выговоры от коллег и комментарии о своих публикациях, постах, фотографиях. Воспринимала это спокойно и не поддавалась на провокации. Некоторые коллеги выкладывали больше сторис и публикаций в день, но за ними так тщательно не следили — их аудитория была в разы меньше.

В июне 2020 года я записала сторис, когда ехала после суточного дежурства. На видео я сказала, что не чувствую запахи, и у половины отдела есть такие же симптомы. Я ничего не сказала конкретно о коронавирусе. Но журналисты услышали то, что хотели услышать, и появились статьи о том, что сотрудники отдела МВД «Сысертский» болеют ковидом. После этого к нам посыпались запросы. Руководство за меня не заступилось, а наоборот — прокуратура начала служебную проверку. Коллеги говорили, что меня уволят, даже если эта проверка ничего не покажет.

Мой блог раздражал всех больше года, но никто за это время не додумался посмотреть на него, как на что-то хорошее

Когда я поехала на первое рабочее совещание после этой ситуации, то собиралась бороться за свои права и, если потребуется, идти в суд — для моего увольнения не было реальных поводов. На совещании кто-то очень пренебрежительно назвал меня блогеркой. Я привыкла не принимать близко к сердцу слова посторонних людей и отвечать им доброжелательно. Но тут весь запал бороться пропал. Мне не хотелось ничего доказывать этим людям, и я сама написала рапорт на увольнение. 28 октября этого года я уволилась из полиции со стажем работы 13 лет, 1 месяц и 27 дней.

Мой блог раздражал всех больше года, но никто за это время не додумался посмотреть на него, как на что-то хорошее. Я могла бы, например, публиковать в сторис данные о разыскиваемых людях и увеличить количество раскрытых дел. Но мне даже хотели дать больше работы, ведь, по мнению начальства, на инстаграм у меня оставалось много свободного времени.

Сотрудникам полиции официально не запрещено вести социальные сети — у полицейских просто не принято показывать свою жизнь. В декрете я получила второе высшее образование — педагога начальных классов. Я точно не пойду работать по этой специальности, потому что сотрудникам школы или детского сада еще сложнее отстоять свои границы. Сейчас я собираюсь быть с семьей, развивать свой блог и зарабатывать на нем. В государственных структурах у блогеров нет защиты — только общественное порицание. Хотя забавные публикации и необычные увлечения не показывают специалиста с плохой стороны — личная жизнь не влияет на профессиональные навыки.

Ольга Третьякова

В моей практике был случай, когда пришлось расстаться с инженером технического надзора из-за постов в социальных сетях. Он фотографировал рабочие недоработки компании, которые должен был устранять, и выставлял их в соцсетях с ироничным комментарием: «А мы так строим». Этим он нанес имиджевый урон нашей компании.

Почти во всех должностных инструкциях есть пункт о соблюдении деловой этики. Под это определение попадет все, что человек скажет, сделает, напишет, сфотографирует или прокомментирует. Таким образом, есть юридические основания (хоть и размытые) для увольнения специалиста за несоблюдение правил деловой и профессиональной этики. Даже если уборщица поделилась неприятными для работодателя вещами, это может и должно быть основанием для ее увольнения.

РАБОЧИЙ ВОПРОС

Можно ли уволить сотрудника за посты в соцсетях?

Выходя за пределы работы, сотрудник остается лицом компании. Тем не менее, если в его социальных сетях нет упоминания о работе, работодателе или признаков принадлежности к работодателю, то это личный имидж и репутация самого человека. В этом случае выговор сотруднику за «неуместный контент» — вторжение в личную жизнь.

Как рекрутинговое агентство, мы обращаем внимание на страницы кандидатов в социальных сетях. Если замечаем некорректное отношение или оценки работодателя, то это становится репутационным риском для человека при устройстве на новое место работы.

Психолог клиники «УГМК-здоровье»

Сейчас для многих блоги стали отличной возможностью выразить себя. Пользователи делятся событиями личной жизни, супружества, родительства, профессиональными идеями, хобби и личными ценностями. Такие блоги могут привлечь большую аудиторию, где есть не только поклонники. У блогеров часто появляются критики, но если это анонимный хейтер, то можно просто удалить плохой комментарий, а сам аккаунт добавить в черный список. Если же критик — это реальный человек из близкого окружения, то такая ситуация существенно влияет на качество жизни.

В близкое окружение входят друзья, родственники и коллеги. Если вы столкнулись с их критикой, то поможет откровенный разговор — важно понять, по каким причинам этот человек осуждает контент в интернете. Также стоит объяснить и свои причины ведения блога — возможно, тогда начальник или родственник впервые сможет понять его истинный смысл. Во время разговора важно подчеркнуть, что вы можете наполнять свою страницу любым содержанием. Если вас критиковал начальник, то неизвестно, как именно разговор повлияет на мнение руководства. Но поговорить все равно стоит — особенно если больше невозможно сдерживать накопившееся напряжение.

Если вас критикует начальство в организации со строгой вертикальной иерархией, то такой разговор провести труднее. Что-то менять в системе в одиночку сложно — нужно заручиться поддержкой коллег и собственными внутренними ресурсами. Если вы попали в ситуацию выбора «блог или работа», то нужно действительно выбирать. Это непросто принять, но жизнь полна как возможностей, так и ограничений.

В России не любят полицейских, при этом 10 % всех смертей полицейских — это самоубийства. Перестать «быть ментом» сложно: сотрудникам кажется, что их работа на всю жизнь, а после можно идти только в охранники. Тех, кто все-таки выбрался из касты силовиков, разыскал спецкор The Village Андрей Яковлев. Вот истории четырех полицейских, которые уволились и не пожалели об этом.

Андрей Яковлев

Кирилл Руков

Владимир Воронцов, 34 года

Воронцов — уникальный человек. В его паблике больше 300 тысяч подписчиков, а телеграм-канал «Омбудсмен полиции» входит в десятку самых цитируемых в России, между Кадыровым и Соловьевым. Он отслужил 13 лет, в том числе в Центре по борьбе с экстремизмом: обыскивал офис Навального, ходил на митинги, поймал чиновника-педофила. На службе считался «залупологом». После увольнения полгода работал на телевидении. Сейчас он один из самых известных бывших полицейских и глава единственного настоящего полицейского профсоюза. Воронцов считает, что нормальные люди из полиции уходят и будут уходить.

Подытожим

Так что, как бы не лили грязь на служителей закона, в большинстве своем, это трудяги, отдающие свою жизнь на благо современного общества. Вот только оцениваются их жизни сегодня очень и очень скудно.

Из всех прелестей нынешней полицейской службы осталась, пожалуй, лишь одна - ранняя пенсия! О ней начинают грезить, едва переступив порог ОМВД. При этом многие даже не задумываются: а что они, сорокалетние, будут делать на гражданке, и как та встретит бывших служивых. Главное- дотянуть, а там видно будет…

Вот он- вожделенный документ, долгожданная мечта любого сотрудника! Фото из открытого доступа в Интернете. Вот он- вожделенный документ, долгожданная мечта любого сотрудника! Фото из открытого доступа в Интернете.

В какой-то момент приходит профессиональная усталость и осознание того, что, проработав в МВД два десятка лет и денно и нощно занимаясь человеческой грязью, ты невольно начинаешь плыть по течению и элементарно тупеть - это называется профессиональной деформацией. А ведь хочется чего-то нового.

Однако, преодолев наконец-то психологический барьер в виде необходимой выслуги, у многих появляются сомнения: а нужен ли ты кому в гражданской жизни со своим огромным опытом и багажом знаний? По сути, ничего не умея при этом и не будучи готовым в силу возраста и особого менталитета к переобучению…

Бешеные нагрузки на службе в полиции во-многом определяют дальнейший выбор отставника, который после выхода на пенсию напоминает выжатый лимон и начинает искать себя либо в чём-то спокойном, либо в чём-то денежном. А лучше- и там, и там одновременно! Хотя для большинства выход представляется один - охранником в ЧОП или на прочий шлагбаум.

Подходит пора задуматься. Фото из открытого доступа в Интернете. Подходит пора задуматься. Фото из открытого доступа в Интернете.

И вот тут наглядно проявляется старая истина: ты востребован, пока носишь погоны! В ином качестве все твои прежние заслуги, должности и звания, равно как проходные знакомства и связи с какими-нибудь высокими чинами, гроша ломаного не стоят и абсолютно бесполезны в гражданском обществе. Это касается, в том числе, и вопросов трудоустройства полицейского отставника.

Адвокатскую карьеру нужно делать в более молодом возрасте. Поскольку предстоит многому научиться. Фото из открытого доступа в Интернете. Адвокатскую карьеру нужно делать в более молодом возрасте. Поскольку предстоит многому научиться. Фото из открытого доступа в Интернете.

Даже если предположить, что половина уходящих на пенсию сотрудников (по крайней мере, те, что со звёздами) имеют юридическое образование, найти им в небольшом городке приличную работу по специальности (например, юристом в организацию), весьма затруднительно, поскольку там в приоритете практики с твёрдым знанием гражданского права. Но имея определённый склад ума и немного желания, можно успешно развиваться в данном направлении. Хотя бы податься в адвокаты: огромный опыт в части уголовно-процессуального права и отлаженные связи в различных госорганах дают большие преимущества. Но таких мест на гражданке считанные единицы! И как говаривал незабвенный Высоцкий: «А где на всех зубов найти? Значит, безработица!».

Службы безопасности и охраны банков, казначейств и прочих финансовых компаний, хоть и заинтересованы в молодых полицейских отставниках, но отличаются стабильностью кадров- так что, с распростёртыми объятиями здесь тоже вряд ли встретят. По большому блату можно устроиться в гражданскую организацию заместителем руководителя по безопасности, но тут необходимо обладать опытом управленческой деятельности, а проще говоря- в своём полицейском прошлом подняться по иерархической лестнице минимум до заместителя начальника структурного подразделения.

Бывшие полицейские начальники наиболее востребованы в качестве заместителей руководителей различных гражданских структур по безопасности. Фото из открытого доступа в Интернете. Бывшие полицейские начальники наиболее востребованы в качестве заместителей руководителей различных гражданских структур по безопасности. Фото из открытого доступа в Интернете.

Безусловно, психологически проще всего пойти снова работать на государство – в местную администрацию (правда, сюда тоже только по блату) или гражданскими служащими в военизированные структуры (МЧС, военкомат или остаться в таком качестве в своём же ОМВД). Разумеется, про хорошие заработки при этом говорить не приходится (так уж государство устроено!), но для пенсионера МВД с большими звёздами и приличной выслугой- приемлемый вариант. Поскольку пенсия неплохая.

Таксование - тоже не худший вариант! Фото из открытого доступа в Интернете. Таксование - тоже не худший вариант! Фото из открытого доступа в Интернете.

А вот подвизаться таксистом или охранником в магазине, да ещё при этом делать мину при плохой игре, с воодушевлением рассказывая своим близким и знакомым об удачном варианте продолжения трудовой деятельности,- это настоящий психологический удар для многих бывших сотрудников. Особенно, из числа руководящего состава. И чем скорее они забудут о своём милицейско - полицейском прошлом и перестанут строить из себя «начальников» (что неуместно и забавно в гражданской жизни), а будут просто выполнять свою новую работу, будет лучше для них самих.

Полицейские пенсионеры достаточно востребованы в супермаркетах. Фото из открытого доступа в Интернете. Полицейские пенсионеры достаточно востребованы в супермаркетах. Фото из открытого доступа в Интернете.

Отбросьте сразу же в сторону усиленно вдалбливаемое годами мифическое представление о том, что полученные в ведомственных ВУЗах специальности идут нарасхват в гражданской жизни. Как правило, реальность оказывается немного суровее и даже ваши наработанные навыки не всегда принимаются во внимание потенциальными работодателями.

В таком возрасте уже особо выбирать не из чего. Фото из открытого доступа в Интернете. В таком возрасте уже особо выбирать не из чего. Фото из открытого доступа в Интернете.

Безусловно, тем, кто вовремя соскакивает с «погонной иглы», значительно проще найти себя и адаптироваться в гражданском мире. Поэтому в такой ситуации необходимо задаться вопросом- а что вы ещё умеете делать и (по возможности) делать хорошо? Ведь многие в дополнение к юридическому имеют гуманитарное или техническое образование, которое получили до поступления на службу и полагали, что именно с ним и пойдут далее по жизни, найдя ему применение в соответствующих сферах деятельности. А если есть ещё и уверенность вкупе с деловой хваткой, то это уже неплохое подспорье для того, чтобы открыть свой бизнес и радикально изменить жизнь… Тут надо лишь проявить смелость и уметь рисковать!

Как резюме. Поскольку в наше время полицейским отставникам надеяться на поддержку государства не приходится, каждый должен делать свой выбор - к чему стремиться и на что надеяться к старости. И готовиться к ней, трезво оценивая все риски и возможности. Если есть возможность отдыхать на пенсии, - пользуйтесь этим и живите в своё удовольствие!

Нет достойных предложений- поживите просто для себя и радуйтесь жизни! Фото из открытого доступа в Интернете. Нет достойных предложений- поживите просто для себя и радуйтесь жизни! Фото из открытого доступа в Интернете.

Читайте мои предыдущие публикации на канале:

Как брали в милицию не служивших в армии.
Почему сегодня у полиции женское лицо
Можно ли в МВД победить начальника - самодура?
Уволен по собственному- значит совершил ЧП?
Ветеранская организация в МВД-клуб по интересам или похоронное бюро?
Отвечает ли сын за отца? И как принимали на службу в милицию тех, кто привлекался.
Возвращение в советскую милицию: мой ОВД в фотографиях и лицах. Часть 1.
Ещё одно возвращение в советскую милицию. Часть 2.
Мое «боевое» милицейское крещение

В российских компаниях стали в два раза чаще увольнять сотрудников за посты в соцсетях, говорится в исследовании сервиса SuperJob. Только в 44 % организаций при найме не просматривают профили соискателей. Особое внимание приковано к аккаунтам госслужащих. Так, на днях екатеринбурженку Анну Храмцову уволили из Росгвардии после сторис в инстаграме — она выложила фото служебных помещений ведомства.

Другая бывшая сотрудница МВД Оксана Бусарова тоже покинула работу из-за инстаграма. Она работала следователем межмуниципального отдела МВД «Сысертский», но осенью решила уволиться после давления со стороны начальства. Коллеги негативно отзывались о ее блоге, на который подписано уже более 83 тысяч человек. При этом до увольнения большинство подписчиков Оксаны не знали, где она работает — блогер всегда делилась только мыслями о любви к себе, детям и семье.

Оксана Бусарова рассказала The Village об увольнении из-за шейминга и границах личной и профессиональной жизни госслужащих.

Водка в метро, человеческая грязь и свастики

Когда я только пошел в ментовку, думал, что буду заниматься благородным делом — бороться с преступностью. Я тогда играл в Quake в компьютерном клубе, и один чувак из нашей команды искал себе замену в патрульно-постовую службу. Разочаровался я в первый же час. 3 января 2004 года, вся Москва отсыпается после новогоднего бухыча, я выхожу на смену. Все красиво: менты по форме, в бушлатах, на столе — наручники, бронежилеты, дубинки. Нам выдали фотороботы, и я стал добросовестно всматриваться в лица прохожих. Думал: «Блин, они по 20 лет работают и никого не поймали, а я в первый день по-любому поймаю». На станции «Марьино» прапорщик подходит и говорит мне: «Я такой-то, командир такого-то отделения. Я пью пиво „Московское бочковое“. Выпиваю одну бутылку за семь секунд. Засекай». Покупает в ларьке и выпивает прямо в форме.

Весь трешак в ментовке, который сейчас прорывается наружу, тогда был нормой жизни. Не было ни ютьюбов, ни смартфонов с камерами, и никто не боялся публичности. Нам стабильно платили деньги, а трудности казались временными, плюс я учился и работал в одном направлении и не понимал, чего хочу от жизни. Через три месяца меня отправили в учебную часть. Там мы просто ходили в наряды, мыли полы и красили заборы.

В 21 год меня сделали младшим лейтенантом. В подчинении 37 человек, многим из которых под 40 лет. Я прыгнул через голову — конечно, были недовольные. Меня тоже не устраивали ни подчиненные, ни начальство. Оно считало, что сопровождать поезда в метро — это правильно. Но один милиционер в одном в вагоне — идиотизм, он ничего не сделает в одиночку. Лучше усилить контроль в криминогенных точках: выявлять подозрительных личностей, бороться с торговлей, выправлять бомжей из метро. А мои подчиненные ничего делать не хотели — просто жрали водку в катакомбах, спали, играли в карты и подделывали маршрутную карточку. Проработав там полтора года, я понял, что тупею. В округе в сутки совершалось 50 преступлений, из которых 30 раскрывали. В метрополитене же стабильно — 0:0. Мне хотелось чего-то нового, реализовать себя, а в это время двоюродная сестра вышла замуж за мента-оперюгу. Походка вразвалочку, взгляд серьезный — короче, образец для подражания. Ну я и перевелся в уголовный розыск, в Люблино.

Угрозыск — это раскрытие очевидных преступлений. И конечно, жуткая палочная система. Каждая группа по два человека должна была раскрыть одно преступление в неделю, чтобы не работать в выходные. Проще всего раскрыть те, что связаны с наркотиками. Брали обычно тех, кто продавал своим друзьям. По сути, это перепродажа без навара, но формально — сбыт, который, конечно, не вел ни к каким крупным поставкам.

Часто занимались человеческой грязью: пьяными разборками и кражами. Люблино — район неблагополучный: чернь и пролетарии. Я чувствовал, что меня засосало в движуху и я плыву по течению. Работать приходилось на личной машине: бензин, принтер, краска и бумага тоже за свои деньги. Меня это не смущало, я радовался дурацким событиям типа грамоты за службу. Стал частью системы. Перерабатывать было в порядке вещей. В основном потому, что тебе самому прикольно. Дождаться преступника в засаде или приковать его к стулу и самому спать рядом в отделении, чтобы утром оформить. Я жил на работе и интересов в гражданской жизни не имел. Если начальство по дурости просило работать в выходной, я мог сказать свое «фи», но после этого могли дать выговор.

История про то, как Воронцова хотели уволить

Однажды меня хотели уволить. В то время я заочно учился на последнем курсе университета и хотел взять отпуск для написания диплома. Начальник УВД отказался подписывать мое заявление. Не вопрос — заявление об отпуске носит уведомительный порядок, поэтому отправляю заказное письмо. В понедельник не выхожу на работу — мне звонит начальник:

— А почему вас это интересует? Я нахожусь в отпуске.

— А вы его оформили?

— Насколько я знаю, письма по Москве идут не больше трех дней.

Никто так не делал раньше — у них был разрыв шаблона. Начальник УВД был в ярости. Первые пару месяцев он каждую пятницу говорил, что я сотрудник-предатель и по выходе из отпуска буду уволен. Но на самом деле, что я такого сделал? Избил задержанного, дал взятку? Нет, просто воспользовался своим правом пойти в отпуск. А вот если бы я взял взятку и меня бы посадили, начальник сказал бы: «Нормальный был опер, хороший парень, но не повезло, давайте ему скинемся на адвоката».

И вот я прихожу в первый день после отпуска — он смотрит на меня, потирая руки. Прожигает взглядом. А тогда ходили слухи, что начальник влез в тему с коммерсантами, куда не должен был лезть, и его заказали. В тот день в отдел зашёл мужчина и сказал дежурному: «В метро напротив меня сидели два человека и обсуждали, что сегодня 200 человек будут громить ТЦ „Москва“. В пакетах были железные прутья». А дежурному оставалось отработать десять минут до пересменки. Он говорит: «Мужик, ты присядь, посиди десять минут, потом примем у тебя заявление». Десять минут прошло — ничего не происходит. Мужик говорит: «Мне на работу надо, я пойду?» — «Иди, конечно. Завтра придешь, напишешь». А мужик был полковником. Вскоре наш начальник куда-то уехал, а через два часа вернулся уже за вещами. Он даже не успел меня уволить.

Когда же после угрозыска я наконец пошел работать в Центр «Э», в полиции резко усилилась роль штабов. Штаб — это такое подразделение, которое занимается не преступлениями, а статистикой. Именно они ввели палочную систему вообще во все сферы полиции. Мне нужно было найти во «ВКонтакте» пять свастик в неделю. Тогда никто не знал, является ли интернет публичной площадной, поэтому мы просто просили «ВКонтакте» удалить изображение и никого не сажали в тюрьму. Я направлял предписания, и мне было абсолютно насрать, удалят они свастику или нет. Проверяющим тоже было все равно. Нужно было просто выполнить план. Таким же образом для статистики я регулярно ездил в РЭУ имени Плеханова спрашивать коменданта общежития, нет ли в вузе террористов.

О блоге

В 2014 году я вышла замуж, ушла в декрет и переехала в Арамиль. В то время инстаграм помог мне разнообразить дни с недостатком живого общения со взрослыми людьми. Шесть лет назад все создавали профили только для того, чтобы смотреть за жизнью других людей. Я тоже сначала просто наблюдала за разными московскими звездами — например, за телеведущей Ксюшей Бородиной. А потом решила вести свой блог.

Мои близкие и родственники с самого начала поддерживали меня. Только во время прогулок по поселку я могла услышать от знакомых шуточные претензии: «Как ты можешь выставлять все напоказ?» Инстаграм стал публичным дневником моих материнских будней, которые я смогу пересмотреть, когда дети вырастут. Я не стремилась к популярности — мне хватало и 300 подписчиков: однокурсников, родственников и друзей.

Тем не менее тогда о материнстве почти не говорили открыто, поэтому подобные блоги становились востребованными. На меня подписывались молодые мамы, и мы обменивалась с ними опытом.

В 2016 году, не выходя на работу, я родила второго ребенка. В это время мой инстаграм стал активно раскручиваться и набирать подписчиков — теперь их уже 78 тысяч. Раньше можно было продвинуть профиль с помощью обычных хэштегов, а сейчас только за деньги.

Через год после выхода из декрета я стала регулярно слушать выговоры и комментарии о своих публикациях, постах, фотографиях

Я воспринимала инстаграм как хобби. Мне нравилось писать тексты, общаться с людьми, редактировать видео, петь в сториз. Мой контент — это фотографии детей, себя, мысли об уходе за собой после родов. Я всегда мотивирую подписчиц не сдаваться, заниматься спортом и работать над собой и своим телом.

В 2018 году я сделала профиль закрытым и вернулась на работу, но перевелась из Екатеринбурга в Арамиль. Я перестала вести аккаунт так активно, как раньше, — просто продолжала выкладывать одно фото в неделю с небольшим текстом. Я никогда не занималась блогом в рабочее время и не говорила о работе в инстаграме — многие подписчики даже не знали, что я работаю полиции.

Я всегда шла на дежурства с удовольствием. Каждый день казался приключением, хотя в работе следователя мало творчества — каждый день надо писать отчеты, ездить на преступления и направлять дела в суд. Надев погоны, я не могла только сидеть за рабочим столом и печатать по клавиатуре. Поэтому с первого дня стала участвовать в различных мероприятиях отдела — например, праздничных концертах.

Со временем я почувствовала, что переросла работу следователя и просила перевести меня в ГИБДД, но мне отказали. Есть шутка: из следствия не уходят. После этой работы почти невозможно перевестись на другую.

О работе в полиции

В детстве я не мечтала стать человеком в погонах. В старших классах мама сказала, что я должна попасть на бюджет в Уральский юридический институт МВД. Я не рассуждала так свободно, как современные выпускники, и согласилась со всем, что говорили родители. В 2007 году закончила школу и поступила на юридический.

Все пять лет университета я занималась творчеством: проводила концерты, вела праздничные программы, пела на сцене и получила звание «Мисс Уральского Юридического Института». Мне нравилось учиться. В 2012 году я закончила университет с красным дипломом, и меня определили работать следователем в отделе полиции Первоуральска. Там я стала расследовать уголовные дела, связанные с экономикой, — чаще всего попадались статьи о краже или хищении. Я с горящими глазами отправлялась на первые дежурства и выезды на преступления. В реальности все оказалось не так, как говорили в институте и показывали в сериалах. У меня было много бюрократической работы: я расследовала уголовные дела, направляла их в суд, выезжала на вызовы и писала отчеты.

Во время прогулок по поселку я могла услышать от знакомых шуточные претензии: «Как ты можешь выставлять все напоказ?»

Через несколько месяцев я перевелась в Екатеринбург, потому что хотела быть ближе к родителям. Здесь меня определили в отдел полиции № 5 Ленинского района. Иногда за дежурство я могла в 10:00 зайти в «Гринвич», а выйти оттуда только в 23:00 — в торговом центре было много краж, потерянных вещей и спорных ситуаций, в которых сотрудники не могли разобраться самостоятельно и вызывали полицию.

Новая работа - старый сотрудник

Вывод напрашивается сам собой. Идти работать. И опять же злые языки съехидничают: будет и пенсию и зарплату получать! Возможно! Если повезёт. Вы вообще задумывались о том, как сложно сегодня найти работу? А человеку в возрасте? Да никому не нужен его стаж работы в органах и бесценный опыт, подаренный системой. Коллекторы, инкассаторы, охранники - вот основные вакансии, которые ждут бывшего сотрудника МВД.

Да даже если и найдётся работа. Вы только представьте себе, как нелегко человеку в 40-50 лет поменять свою жизнь. Подстроиться под новые условия и требования. Не такой он уже гибкий и податливый, как лет 20 назад.

Маленький стаж - большие потери

Да есть среди полицейских те, которые по 20, 30 и даже 40 лет сидят в тёплых кабинетах на мягких креслах. Их не выгонишь на пенсию! Они будут цепляться руками и ногами за рабочий стол.

Но я говорю сейчас не о них. Я говорю о людях, работающих на земле. О тех, кто не знает, что такое полноценные выходные . О тех, кто знаком с ненормированным рабочим днем не понаслышке. О тех, кто даже в отпуске прозябает на работе, заканчивая бесконечные неотложные дела . О тех, чья нервная система уже давно приспособилась к причудам начальства . О тех, от кого уходят жены, не готовые быть надёжным тылом постоянно отсутствующему мужу.

Льготная пенсия - то малое, чем может государство заплатить за все тяготы и лишения службы настоящего не кабинетного сотрудника МВД.

Большая пенсия, на которую не прожить

Пенсия в 13-17 тыс. руб. - на первый взгляд ни так уж и плохо. И да! Сегодня многие пенсионеры, отстоявшие у станка по 40 - 45 лет, выживают на пенсии меньше. Но в том то все и дело, что выживают, а не живут. И это, конечно, на совести наших чиновников.

Отметим также, что пенсионер МВД - это, как правило, не старый ещё человек. На его попечении могут быть маленькие дели. Ещё даже и не совершеннолетние. На что их содержать?

Мне нужно было найти во «ВКонтакте» пять свастик в неделю. Так же, для статистики, я регулярно ездил в общежитие Плешки и спрашивал коменданта, нет ли у них в вузе террористов

По юности я общался с националистами, был знаком с Марцинкевичем и подумал, что прикольно было бы совместить знание субкультур и навыки опера, поэтому перевелся в отдел по борьбе с экстремизмом. В 2011 году я задержал группировку антифашистов, которые выслеживали и расстреливали правых. В стране тогда только зарождалась протестная активность, мы постоянно ходили на митинги. Никого не фотографировали, просто выявляли лидеров — это называлось «поводить жалом». В то время задачей ЦПЭ было найти общеуголовные преступления, которые совершаются по идеологическим соображениям. Тогда еще не было полиции мыслей и посадок за репосты. Ментовка начала деградировать позже.

Но все равно уровень работы отличался от всех отделов, где я работал раньше. На Петровке мы занимались и прослушкой, и наружкой, и «снятием информации с технических каналов связи». Я лично задержал педофила — судебного пристава. Еще какое-то время мы занимались мигрантами. Я нашел в Новой Москве огромный особняк за высоким забором с охраной, в который нелегально привозили людей из других стран. Докладываю о коттедже начальнику, а он спрашивает: «Ты когда-нибудь летал на вертолете?» — при мне звонит и просит вертолет. Мы полетали, я сфотографировал участок, нарисовал карту. Показываю начальнику видео, а он: «Ну, здесь нужно человек 100». И в день икс два вертолета с десятью омоновцами зависают над участком, остальные 90 сносят шлагбаум и всех задерживают. Самое смешное, что нелегалов там было много и мы потратили огромные силы, а приговор организатору в итоге — штраф 50 тысяч рублей. Вертолет больше солярки сжег, пока мы туда летели.

Профсоюз вне системы

Когда романтика в жопе играть перестала, я расхотел работать по выходным. Пошел в дежурную часть, а потом проверяющим конвойной службы охраны и изолятора. Вот так 11 лет отбивался от служебных проверок, а тут вдруг сам их провожу. Я решил делиться своим опытом и в 2017 году завел группу во «ВКонтакте», куда обезличенно записывал свои наблюдения и помогал тем, кого сам же кошмарил. Чем лучше рядовой сотрудник будет подготовлен к беспределу начальника, тем проще ему будет отказаться от выполнения незаконного приказа. Обычно полицейский сам виноват в своих проблемах, потому что он терпилоид и не знает, как действовать. Он может быть смелым парнем: бросится в огонь, спасет утопающего, но свои собственные права защитить не может.

Например, сотрудник не вышел работать в свой выходной — ему говорят: «Пиши объяснение». И все, мент срется в штаны. На деле не так страшен черт, как его малюют. Я помогаю сотрудникам четко и лаконично донести свою позицию со ссылками на приказы министра и другие законы. Сейчас в группе доступно больше 70 объемных и подробных ликбезов. Актив группы — человек 300. Раньше мы вместе направляли письма в органы власти, чтобы добиться справедливости. Так мы уволили двух начальников в Текстильщиках: опубликовали аудиозаписи, как начальник полиции в уродской манере разносил матом участкового за опоздание на 15 минут. Его уволили за поступок, порочащий честь и достоинство. А потом и его начальника уволили, который говорил: «У вас пивные сосочки скоро будут больше, чем у Даши. Пожрете свои хинкали и будете ходить вонять говном. Сколько вы мне приносите [денег]? Столько — а должен быть миллион долларов». Уэсбэшники (сотрудники Управления собственной безопасности. — Прим. ред.) благодарили меня, потому что не могли его никак уволить. Но когда поднялось народное возмущение, никакие бабки ему не помогли. А однажды мы добились поощрения сотрудника, который спас суицидника в Краснодаре.

Не надо обращаться в органы власти и записываться к начальству на прием — просто напиши в нашу группу о несправедливости. Хотя порой это плохо кончается. Плохому начальнику могут дать выговор, а человека, который рассказал правду, уволить. Но, может, это и к лучшему — пока не поздно, можно перековаться и найти себя в гражданской жизни.

На работе я считался залупологом, спрос с меня был меньше, чем с обычного сотрудника. За полгода до увольнения ко мне пришла самая серьезная проверка за всю жизнь, и она, как волна, *********** [разбилась] о скалу, я вышел сухим из воды. Это сильно подломило моего руководителя: потом мне уже никто не звонил по вечерам, никто не требовал работать в выходные. Я оказался в привилегированном положении, но понимал, что в целом придется терпеть еще семь лет этого говна, до пенсии. Все полицейские мечтают дожить до пенсии, но на самом деле, когда ты в 40 лет пенсионер, кому ты нужен со своим багажом знаний? Ничего не умеешь, переучиваться сложно. Выход один — ЧОП, шлагбаум.

Спустя полгода после того, как я завел группу, мне предложили работу продюсера криминальных новостей на канале «360°», и я ушел. Шока от новой жизни не было, я не нажирался и не сжигал ритуально форму, но какой же кайф носить бороду и одеваться так, как хочется. В ментовке ты весь какой-то зажатый, пиджак надел и сидишь, ничего сказать не можешь. Тебе каждый день сверху говорят: «Ты дебил, ты дебил». — «Да, я дебил».

Читайте также: