Беовульф написан каким стихом

Обновлено: 05.07.2024

БЕОВУЛЬФ — «БЕОВУЛЬФ» (англо сакс. Beowulf «пчелиный волк», т. е. «медведь»), англосаксонская эпическая поэма, написанная в конце 7 в. или в 8 в. и дошедшая до нас в единственной рукописи; датируется приблизительно 1000, хранится в Британском музее, Лондон … Энциклопедический словарь

БЕОВУЛЬФ — (др. англ. Beowulf, «пчелиный волк», т. е. медведь), мифоэпический герой, главный персонаж одноимённого англосаксонского эпического произведения (написано в кон. 7 в. или в 8 в., рукопись датируется приблизительно 1000). Действие поэмы происходит … Энциклопедия мифологии

Беовульф — У этого термина существуют и другие значения, см. Беовульф (значения). Beowulf … Википедия

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 277 628
КНИГИ 655 162
СЕРИИ 25 076
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 612 005

Единственная существующая рукопись «Беовульфа» датируется примерно 1000 годом. Но сама эпопея относится, по мнению большинства специалистов, в концу VII или к первой трети VIII века. В тот период англосаксы уже переживали начинавшийся процесс зарождения феодальных связей. Поэме, однако, присуща эпическая архаизация. Кроме того, она рисует действительность со специфической точки зрения: мир «Беовульфа» – это мир королей и дружинников, мир пиров, битв и поединков.

Фабула этой крупнейшей из англосаксонских эпопей несложна. Беовульф, молодой витязь из народа гаутов, узнав о бедствии, которое обрушилось на короля данов Хигелака, – о нападениях чудовища Гренделя на его дворец Хеорот и о постепенном истреблении им в течение двенадцати лет дружинников короля, отправляется за море, чтобы уничтожить Гренделя, Победив его, он затем убивает в новом единоборстве, на этот раз в подводном жилище, другое чудовище – мать Гренделя, которая пыталась отметить за смерть сына. Осыпанный наградами и благодарностями, возвращается Беовульф к себе на родину. Здесь он совершает новые подвиги, а впоследствии становится королем гаутов и благополучно правит страной на протяжении пятидесяти лет. По истечении этого срока Беовульф вступает в бой с драконом, который опустошает окрестности, будучи разгневан покушением на охраняемый ни древний клад. Беовульфу удается победить и это чудовище, но – ценою собственной жизни. Песнь завершается сценой торжественного сожжения на погребальном костре тела героя и сооружения кургана над его прахом и завоеванным им кладом.

Эти фантастические подвиги перенесены, однако, из ирреального мира сказки на историческую почву и происходят среди народов Северной Европы: в «Беовульфе» фигурируют датчане, шведы, гауты (кто такие гауты «Беовульфа», остается спорным. В науке предлагались разные толкования: готы Южной Швеции или острова Готланд, юты Ютландского полуострова и даже древние геты Фракии, которых, в свою очередь, в средние века смешивали с библейскими Гогом и Магогом), упоминаются другие племена, названы короли, которые некогда действительно ими правили. Но это не относится к главному герою поэмы: сам Беовульф, видимо, не имел исторического прототипа. Поскольку в существование великанов и драконов тогда все верили безоговорочно, то соединение подобных историй с рассказом о войнах между народами и королями было вполне естественным. Любопытно, что англосаксонский эпос игнорирует Англию (это породило, между прочим, ныне отвергнутую теорию о скандинавском его происхождении). Но, может быть, эта черта «Беовульфа» не покажется столь уж разительной, если иметь в виду, что и в других произведениях англосаксонской поэзии мы встречаем самые различные народы Европы и что с тем же фактом мы столкнемся и в песнях «Старшей Эдды», а отчасти и в «Песни о нибелунгах».

В духе теорий, господствовавших в науке в середине XIX века, некоторые толкователи «Беовульфа» утверждали, что поэма возникла в результате объединения различных песен; было принято рассекать ее на четыре части: поединок с Гренделем, поединок с его матерью, возвращение Беовульфа на родину, поединок с драконом. Высказывалась точка зрения, что первоначально чисто языческая поэма была частично переработана в христианском духе, вследствие чего в ней и возникло переплетение двух мировоззрений. Затем большинство исследователей стало считать, что переход от устных песен к «книжному эпосу» не сводился к простой их фиксации; эти ученые рассматривали «Беовульф» как единое произведение, «редактор» которого по-своему объединил и переработал имевшийся в его распоряжении материал, изложив традиционные сюжеты более пространно. Нужно, однако, признать, что о процессе становления «Беовульфа» ничего не известно.

В эпопее немало фольклорных мотивов. В самом начале упоминается Скильд Скеванг – «найденыш». Лодку с младенцем Скильдом прибило к берегам Дании, народ которой был в то время беззащитен из-за отсутствия короля; впоследствии Скильд стал правителем Дании и основал династию. После смерти Скильда вновь положили на корабль и вместе с сокровищами отправили туда, откуда он прибыл, – чисто сказочный сюжет. Великаны, с которыми сражается Беовульф, сродни великанам скандинавской мифологии, и единоборство с драконом – распространенная тема сказки и мифа, в том числе и северного. В юности Беовульф, который, выросши, приобрел силу тридцати человек, был ленив и не отличался доблестями, – не напоминает ли это молодость других героев народных сказаний, например Ильи Муромца? Приход героя по собственному почину на помощь терпящим бедствие, перебранка его с оппонентом (обмен речами между Беовульфом и Унфертом), испытание доблести героя (рассказ о состязании в плавании Беовульфа и Бреки), вручение ему магического оружия (меч Хрунтинг), нарушение героем запрета (Беовульф отнимает клад в поединке с драконом, не ведая, что над сокровищем тяготеет заклятье), помощник в единоборстве героя с врагом (Виглаф, пришедший на выручку Беовульфу в момент, когда тот был близок к гибели), три боя, которые дает герой, причем каждый последующий оказывается более трудным (битвы Беовульфа с Гренделем, с его матерью и с драконом), – все это элементы волшебной сказки. Эпопея хранит многие следы своей предыстории, коренящейся в народном творчестве. Но трагический финал – гибель Беовульфа, равно как и исторический фон, на котором развертываются его фантастические подвиги, отличают поэму от сказки, – это признаки героического эпоса.

Представители «мифологической школы» в литературоведении прошлого века пытались расшифровать этот эпос таким образом: чудовища олицетворяют бури Северного моря; Беовульф – доброе божество, обуздывающее стихии; его мирное правление – благодатное лето, а его смерть – наступление зимы. Таким образом, в эпосе символически изображены контрасты природы, рост и увядание, подъем и упадок, юность и старость. Другие ученые понимали эти контрасты в этическом плане и видели в «Беовульфе» тему борьбы добра и зла. Символическому и аллегорическому толкованию поэмы не чужды и те исследователи, которые вообще отрицают ее эпический характер и считают ее сочинением клирика или монаха, знавшего и использовавшего раннехристианскую литературу. Эти толкования в значительной мере упираются в вопрос о том, выражен ли в «Беовульфе» «дух христианства» либо перед нами – памятник языческого сознания. Сторонники понимания его как народного эпоса, в котором живы верования героической поры Великих переселений, естественно, находили в нем германское язычество и сводили к минимуму значение церковного влияния. Напротив, те современные ученые, которые причисляют поэму к разряду письменной литературы, переносят центр тяжести на христианские мотивы; в язычестве же «Беовульфа» видят не более как стилизацию под старину. В новейшей критике заметна тенденция к перемещению внимания с анализа содержания поэмы на изучение ее фактуры и стилистики. В середине нашего века преобладало отрицание связи «Беовульфа» с эпической фольклорной традицией. Между тем за последние годы ряд специалистов склонен считать распространенность в тексте поэмы стереотипных выражений и формул свидетельством ее происхождения из устного творчества.

В науке не существует общепринятой концепции, которая бы достаточно удовлетворительно объясняла «Беовульфа». Между тем без толкования не обойтись. «Беовульф» труден для современного читателя, воспитанного на совсем иной литературе и склонного, пусть невольно, переносить и на древние памятники представления, сложившиеся при знакомстве с художественными творениями нового времени.

В пылу научных споров подчас забывают: независимо от того, каким путем возникла поэма, была ли она составлена из разных кусков или нет, средневековой аудиторией она воспринималась как нечто целое. Это касается и композиции «Беовульфа», и трактовки в нем религии. Автор и его герои часто поминают Господа Бога; в эпопее встречаются намеки на библейские сюжеты, видимо, понятные тогдашней «публике»; язычество явно осуждается. Вместе с тем «Беовульф» пестрит ссылками на Судьбу, которая то выступает в качестве орудия творца и идентична божественному Провидению, то фигурирует как самостоятельная сила. Но вера в Судьбу занимала центральное место в дохристианской идеологии германских народов. Родовая кровная месть, которую церковь осуждала, хотя нередко вынуждена была терпеть, в поэме прославляется и считается обязательным долгом, а невозможность мести расценивается как величайшее несчастье. Короче говоря, идеологическая ситуация, рисующаяся в «Беовульфе», достаточно противоречива. Но это противоречие жизни, а не простая несогласованность между более ранней и последующими редакциями поэмы. Англосаксы VII—VIII веков были христианами, но христианская религия в то время не столько преодолела языческое мировосприятие, сколько оттеснила его из официальной сферы на второй план общественного сознания. Церкви удалось уничтожить старые капища и поклонение языческим божкам, жертвоприношения им, что же касается форм человеческого поведения, то здесь дело обстояло гораздо сложнее. Мотивы, которые движут поступками персонажей «Беовульфа», определяются отнюдь не христианскими идеалами смирения и покорности воле божьей. «Что общего между Ингельдом и Христом?» – вопрошал известный церковный деятель Алкуин век спустя после создания «Беовульфа» и требовал, чтобы монахи не отвлекались от молитвы героическими песнями. Ингельд фигурирует в ряде произведений; упомянут он и в «Беовульфе». Алкуин сознавал несовместимость идеалов, воплощенных в подобных персонажах героических сказаний, с идеалами, проповедуемыми духовенством.

История текста

Содержание

Примечания

Сюжет

Основное содержание заключается в сказаниях о победе Беовульфа над страшными чудовищами Гренделем (др.-англ. Grendel ) и его матерью, и над опустошавшим страну драконом, к чему прибавлено несколько побочных эпизодов.

Как и в других произведениях древнегерманского эпоса, наряду с действиями героев большое внимание уделяется их речам, в которых раскрываются характеры, ум и ценности героев, служащие идеалами своей эпохи и авторов, а также использующиеся для изложения дополнительных сюжетных линий, предыстории и других сведений.

Ссылки

Книги по алфавиту
Беовульф
Поэмы на английском языке

Wikimedia Foundation . 2010 .

Полезное

Смотреть что такое "Беовульф" в других словарях:

Поэма о Беовульфе (3183 стиха), дошедшая до нас в рукописи начала X в., сложилась, видимо, в VIII или IX столетии. Это единственный известный нам образец англосаксонского героического эпоса на традиционный народный былинный сюжет.

В основе «Беовульфа» лежат старинные германские предания, возникшие, вероятно, в языческие времена задолго до VIII—IX вв.

Героем поэмы является геатский (геаты — гауты, скандинавское племя, населявшее южные области Швеции) витязь Беовульф, храбрый, великодушный, всегда готовый прийти на помощь людям. Он бесстрашно вступает в единоборство с кровожадным чудовищем Гренделем, который в течение долгого времени пожирал приближенных датского короля Хротгара. Победив Гренделя, Беовульф побеждает также его свирепую мать, явившуюся во дворец отомстить за гибель сына. Ради этого Беовульфу пришлось опуститься на дно страшного болота, где обитало лютое чудовище. Благодаря самоотверженной доблести Беовульфа Дания была избавлена от смертельной опасности. Во второй части поэмы (начиная с 2223 стиха) рассказывается о новом, на этот раз последнем, подвиге Беовульфа. Став королем геатов, престарелый Беовульф убивает свирепого дракона, который огнем опустошал страну. Однако дракон своим ядовитым зубом успел нанести Беовульфу смертельную рану. Беовульф умирает, оплакиваемый храбрыми дружинниками.

Поэма возникла в период начавшегося разложения родового строя. На это указывают картины дружинного быта, взаимоотношений короля и витязей. Находим мы также в поэме отзвуки языческих сказаний. В то же время на «Беовульфе» лежит явственный отпечаток христианских воззрений (автор называет Гренделя потомком Каина и т.п.), что дало основание многим историкам литературы видеть в авторе этого произведения англосаксонского клирика. Однако христианский элемент отнюдь не играет в поэме ведущей роли, он растворяется в старинных народных былях, в могучих эпических образах, овеянных героическим духом.

Поэма написана характерным для древнегерманской поэзии ударным аллитерирующим .стихом.

В начале поэмы повествуется о том, как один из потомков легендарного датского короля Скильда Скефинга король Хротгар, сын Хеальфдена, с успехом правил Данией. Он воздвиг обширную, богато украшенную палату для пиров, назвав ее Хеорот, т. е. Оленьей палатой. Однако недолго пришлось дружинникам короля весело пировать в этой палате, ибо вскоре кровожадный Грендель начал совершать свои опустошительные набеги на Хеорот. Никто из датских витязей не мог одолеть могучего людоеда. Тогда из страны геатов в

Данию явился храбрейший витязь геатского короля Хигелака — Беовульф, прослышавший о горе, постигшем датчан. Вместе с Беовульфом приплыли в Данию и другие храбрые геатские воины. С великим почетом принял их король Хротгар. Когда закончился пир, устроенный в честь прибывших, в Оленьей палате остались только Беовульф и его сорат- ники-геаты.

Так вождь щитоносцев простился с дружиной Покинул палату и пир повелитель,

И к милой супруге направился Хротгар1, Народов правитель.

Кому достается на долю деянье,—

Кому повелел властелинов властитель От Гренделя датчан в палате стеречь.

Тот витязь геатский великою верой Исполнен в создателем данную силу:

Желает железную снять он кольчугу И шлем свой широкий, и меч исполинский — Дары драгоценные. Дал он доспехи Немедленно слугам своим на храненье.

Но, прежде чем лечь на широкое ложе, Соратникам слово сказал Беовульф:

«Я силой себя не слабее считаю,

Чем Грендель, во всех боевых состязаньях. Мечом в смертный сон погрузить его было б Мне вовсе не трудно. Но я не желаю Лишить его жизни оружьем: хитер он И, щит ко щиту, избегает сражаться.

Так будем и мы безоружны, когда он На нас, безоружный, в ночи нападет. Создатель премудрый пускай предоставит Победу и славу из нас одному,

Которого он, всеблагой, избирает».

На ложе улегшись, лицо прислонил он Удобно к подушке бок о бок с друзьями.

Участники многих сражений на море Уснули. Но верилось только немногим,

Не раз уже раньше — то знали герои —

В палате для пиршеств страдать приходилось Достойным датчанам. Но бог изменяет И пряжу судьбы всех вступающих в битву:

Он шлет утешенье, защиту и помощь —

В отваге героя — всем воинам славным. Вовеки правдива старинная сага:

Могучий создатель вовек не забудет Наш род человеческий!

Темною ночью Шагами чуть слышными шествовал призрак.

А стража палаты спала беззаботно.

Не спал лишь один. Вдруг увидели люди,

Что бодрствуя ждет его смелый противник И верх над врагом он возьмет вероломным.

С туманных высот и с болот опускался К палате сам Грендель, отверженный богом, Чтоб многих мужей венценосного дома Из датского рода опять уничтожить.

И к дому датчан золотому пришел он,

В их тронный роскошно украшенный зал.

Хоть Хротгара залы разбойным набегам Не первую ночь подвергал ненавистный, Однако ни разу ни прежде, ни после Столь стойкий соперник ему не встречался.

И враг вероломный, добра не сулящий,

В палату прокрался. Он вырвал ворота,

Едва их коснулся. И дверь с крепких петель Сорвал с грозным шумом. Злодей исполинский По пестрому полу помчался, пылая Неистовым гневом. И свет заструился Из глаз его, словно вскипающий пламень.

В палате застал он уснувших спокойно Героев, в расцвете и счастья, и силы.

И, прежде чем утро проснется, решил он Дыхание жизни у юношей этих Навеки исторгнуть:

манил великана Снеди избыток. Но жребий суровый Ему запрещает впредь насыщаться

Англосаксонские воины. Рисунки из рукописи начала XI в.

Плотью героев: боец Хигелака[***********************] Храбрый увидел спящих убийцу,

Что умерщвлять их смертью ужасной Вздумал без жалости и промедленья.

Спящего воина Грендель хватает. Мышцы порвал, раздробил ему кости, Высосал кровь. По кускам пожирая, Он наслаждался, пока торопливо

Руки и ноги не съел. Вслед за этим Дальше он двинулся. Дерзким движеньем Ложе героя нащупал. Внезапно Руку к нему протянул победитель.

Быстро схватил он того, кто замыслил Злое убийство. Чудовище разом Мощную руку узнало. Вовеки Хватки железной такой не знавал он Ни у кого из мужей всей подлунной!

Сразу же в слезы и страх превратилось Мужество зверя. Но нет отступленья!

Ни ускользнуть, ни упрятаться в угол,

Ни в преисподнюю сгинуть! Был встречен Он, как ни разу его не встречали:

Верно, сражался с молитвой вечерней Победоносный боец Хигелака,

Так обхватил великана, что даже Пальцы его затрещали. И тщетно Бросился в бегство безбожный: бесстрашно Ринулся витязь за ним. Тот напрасно Думал далекой дорогой добраться Быстро к болоту — он выбрал недобрый Час для похода в Оленью палату!

Зал загудел. И пролито было На пол то пиво, что датчане пили Вместе с гостями: столь грозными были Оба противника. Дрогнули стены.

Диво, что, выдержав яростный натиск,

Все ж уцелели, не пали в обломках:

Прочно закован зал лучезарный Весь был в железо, внутри и снаружи.

И устояло строенье. Но только Скамьи бесценные — так мне сказали —

В битве мужей со ступенек слетели.

Не сомневались датчане, что силой, Хитростью бранной никто не разрушит Дом, драгоценным украшенный рогом:

И не ошиблись,— но пылкое пламя Пожрало палату3.

Тут снова пронесся

Крик жалобный боли. Многих из датчан, Стоявших на стенах, боязнь охватила,

Когда услыхали вытье и стенанье И дикие вопли противника бога,

Исчадия ада: чудовище это Страшно схватила и сжала сурово —

Рука победителя, первого в мире,

Какому когда-либо солнце светило!

Едва ли желал бы защитник достойных Живым отпустить погубителя жизни:

Он знал бесполезность для рода людского Его бытия. И взмахнули мечами,

Наследием предков, мужья Беовульфа, Надеясь, что станут надежной защитой Могучему мужу, мужей властелину.

Но в дружном дерзанье друзья и герои,

Что ринуться разом решились на зверя, Желая отнять у жестокого жизнь,

Не ведали даже, что недруг, к несчастью, Навеки заклятьем от всех защищенный,

Не мог быть повержен острейшим оружьем, Мечом драгоценным, копьем, лучшим в мире. Все ж выродку адскому гибель грозила В назначенный час!

А пока, побежденный, Противником он принужден к отступленью.

И чудище злое, что прежде так часто Убийствами жажду злодейств утоляло, Впервые узнало слабость и немощь,

Едва его стиснул боец Хигелака.

Пока он дышал, Грендель все же казался Опасным герою. Но грозное горе Изведал и зверь-людоед: перебиты У гнусного кости и порваны жилы,

Разодрано было плечо, и победа Досталась достойному. С дикою дрожью Отверженный демон в утесы убрался И в бездне болота безрадостно сгинул, Почувствовав ясно, что прочь улетела Годов вереница.

А после сраженья

Для датчан воскресло блаженное счастье. Разумный и храбрый, пришелец-спаситель Хротгара дворец королевский очистил И победоносно покончил со страхом.

Свой подвиг свершил он и славное слово Свое не нарушил, отмстивши злодею За беды, что долго датчане терпели От злобного духа, свирепого в гневе.

А в знак наказанья злодейства он в зале Кисть вместе с плечом и предплечьем гиганта, Высоко подняв, бросил на пол палаты:

В бою Беовульф их у Гренделя вырвал.

Оленью палату могучие руки Очистили вскоре. И залу для пиршеств Великое множество жен и мужей Вновь придали блеск: золотистые ткани Спускались по стенам, чудесно сверкая И взоры лаская входящих’в палату.

Хоть сильно был дом поврежден и палата, Железные скрепы внутри сохранились.

Хоть сорваны петли дверные, но крыша Осталась над домом: в разгаре разбоя, Спасаясь от смерти, отчаявшись, демон Бежал, но нелегкой казалась задача:

Кто вырваться может, тиски разрывая!

Уже уготовано отдыха место Всем жаждущим сна человекорожденным Земли обитателям,— место, где вскоре Возлягут они на последнее ложе Для вечного сна.—

Вот Скильда потомку3 Пора отправляться на пиршество — прямо В палату правителя датских героев.

Ни разу не видано было такого

* Скильд — легендарный родоначальник датских королей; потомок Скильда — Хротгар.

Веселья великого вкруг властелина!

Среди многочисленной свиты сидели Правителя оба, исполненных счастья Склонясь над столом, с ликованьем вкушали Усладу мужей, крепкий мед, два героя —

Сам Хротгар и Хротульф3 в палате Оленьей. Любовь улыбалась на пире, и души Героев не ложью, а дружбой питались.

Хеальфдена сын6 предложил Беовульфу В награду за подвиг свой стяг златотканый,

Знак войска богатый, и шлем, и кольчугу.

И меч-победитель, сокровище мира,

Предложен был также спасителю датчан,

Что в зале златом не срамил своей кружки.

Дары дорогие достойны героя;

Ни разу не слышал я, чтоб подносились На пире столь ценных четыре подарка Герою с таким дружелюбьем отменным!

С высокого гребня на шлеме спускался Султан, перевитый железною сетью,

Чтоб недруг продажный с враждебным искусством Мечом вредоносным вовек не сумел бы Вредить щитоносцу в сраженье геройском.

Король благородных в ограду палаты Велел привести скакунов две четверки В роскошном убранстве. На первом лежало Седло драгоценное, чудо искусства:

То грозного было монарха сиденье.

И нравилось праздновать праздник оружья Хеальфдена отпрыску: знал он, что даже,

Когда отступали герои, то с ними Он не отступал никогда. Предлагает Он, первый из Ингвинов0, в дар Беовульфу Коней и оружье с благим пожеланьем Их в битве проверить. Столь великодушно Он, клада хранитель, дарует в награду Коней и оружье герою. А кто же

* Хротульф — племянник Хротгара. ь Сын Хеальфдена — Хротгар. с Ингвины — датчане.

Отвергнет дары, что даются с любовью?

И князь благородный обрадовал также Сподвижников смелых героя геатов Дарами — из предков наследства большого.

Он золота много тому выделяет,

Кто был бы растерзан — возможны ль сомненья? — Когда б не вмешались судьба, и создатель,

И смелость героя. Ведь смертными всеми Создатель наш правит, как встарь, и поныне.

Поэтому пользу прямую приносит Раздумье над каждым поступком: ведь много Страданий и радостей нас ожидает,

Пока мы живем в этом мире юдоли.

Вот с музыкой вместе послышалось пенье Пред князем могучим, водителем войска.

И дрогнули струны, и песнь зазвучала,

И Хротгара-князя певец преисполнил Блаженством мужей, что сидели за медом.

(Певец поет о сражении, в котором пали брат и сыновья королевы Хильдебург, жены фризского короля Финна, и о том, как Хильдебург после гибели своего супруга попала в

плен к датчанам.)

. Так сага гласила,

Что спета певцом. И блаженная радость По залу прошла. Вот из полных кувшинов Вином наполняются чары. Подходит К племяннику с дядей Веальхтеов". Обруч На ней золотой. (Да, сердцами все вместе Держались родные единого рода.)

У ног короля восседал рыцарь Хунферт,

Что дух поднимал/но, от чревоугодья,

Был сам ненадежен в бою.

Сказала: «Прими этот кубок, властитель.

С дарующим радость пусть радость пребудет!

О друг дорогой, верный долгу мужскому;

Нести о геатах ты должен заботу.

Ты добрых одаривать должен дарами:

Вблизи и вдали уже мир воцарился.

* Веальхтеов — королева, супруга Хротгара.

Сражающиеся рыцари. Миниатюра из рукописи начала XIV в.

Я слышала также — ты хочешь, как сына,

Героя приблизить, что замок очистил.

Сокровища можешь раздать, повелитель,

В палате для пиршеств, пока не иссякли,

Но царство оставь для своих, чтоб в почете, Когда будешь призван всевышним, наш Хротульф Наследье твое получил,— если с жизнью Ты раньше простишься, о вождь щитоносцев!

Я знаю — воздаст он лишь благодеяньем Сынам нашим, вспомнив, что с детства его мы, Как милого сына, любя, принимали.

Затем подошла королева к скамейке,

Іде Хротмунд и Хретрик, сыны королевы,

Среди своих сверстников смелых свдели.

Геат Беовульф восседал возле братьев.

Его попросила принять она кубок И перстня из золота два драгоценных3 Прекрасные два для руки украшенья,—

И пояс, и платье, и обруч богатый,

Какого не видано в целой вселенной.

Сокровищ ценнее, прославленных больше

* Золотые перстни носили только воины знатного рода.

Не знали в подлунной, с тех пор как похитил Клад Брисингов Хама и в замок упрятал, Эрманрика гнев заслужив похищеньем И благословенье народа навеки.

Геату меж тем говорит королева:

«Возьми этот обруч, о Беовульф милый.

Ты, храбрый, в наряд облекись драгоценный. Будь счастлив, обрадован княжеским даром! Храни себя верно, и детям науку Свою преподай ты с любовью — награду Получишь за это. Ведь ты своей силой Стяжал себе славу, герой благородный, Повсюду, где волны, гонимые ветром,

У берега бьются. Тебе я вручаю,

Тебе, благородному, благо сокровищ.

Будь счастлив ты в жизни и мальчиков помни, В великом веселье учи их, достойный!

Здесь каждый друг другу не враг, а товарищ,

К правителю все расположены сердцем,

Бойцы благодушны, и слуги учтивы.

Так пейте же, верные, просьбе внимая!»

И к трону вернулась она. Пир блаженный! Питье благородных! Но кто угадал бы Угрозу судьбы, ее поступь в потемках,

Несущую смерть одному из героев,

В то время как доблестный Хротгар вернулся На отдых.

Палату сейчас, как обычно,

Бойцы без числа берегли после пива.

Полы подметя, положили подстилки,

Поставили ложа и, пьяны от пива,

Сонливые, слабые, все задремали.

Щиты, серебрясь, в изголовьях висели,

Из дерева сделаны светлого. Рядом,

Над ложами, высились шлемы, кольчуги, Могучие копья — таков был обычай:

И в поле, и в доме, во всем облаченье,

Во всякое время, когда б ни призвал их Правитель любимый к нежданному бою, Нуждаясь в друзьях,— был народ наготове!

Переводы и адаптации

Поединок Беовульфа с драконом (иллюстрация к изданию 1908 года)

Среди многочисленных переводов поэмы на современный английский выделяются выполненные Уильямом Моррисом (1895) и Шеймасом Хини (1999). Крупнейшим исследователем «Беовульфа» в XX веке был оксфордский учёный Толкин, который вдохновлялся его мотивами (противостояние добра и зла) при создании трилогии «Властелин колец».

Первый и единственный полный перевод поэмы с англосаксонского на русский был сделан Владимиром Тихомировым и впервые опубликован в 1975 году в 9-м томе серии «Библиотека всемирной литературы». Перевод подстрочный, то есть смысл передан как можно точнее, в отличие от рифм.

В начале 2012 года в Издательстве «Астролябия» вышел первый украинский перевод «Беовульфа», переводчик Олэна О’Лир, научные редакторы Катерина Шрей и Олег Фешовец. В этом переводе сохранены принципы древнеанглийского аллитерационного стиха.

Экранизации

Анализ

Долгое время христианские привнесения было принято объяснять позднейшей обработкой текста при переписывании монахами. Однако не исключено, что и сам поэт чувствовал необходимость согласовать свой рассказ с требованиями нового мировоззрения [5] .

Читайте также: