Почему алиса в стране чудес так популярна
Обновлено: 05.07.2024
Не секрет, что одними из самых больших поклонников творчества Льюиса Кэрролла являются учёные — причём самого разного толка: от физиков и биологов до логиков и лингвистов. В научно-популярных изданиях уже давно считается хорошим тоном привести пример или цитату из «Алисы» и поэмы «Охота на Снарка».
Лично я впервые столкнулся с этим ещё в детстве, читая такие книги, как «Причудливые деревья» Э. Меннинджера и «Путь кенгурёнка» Д. Даррелла.
Не сомневаюсь, что именно горячая любовь учёных к Кэрроллу и создала расхожее мнение о том, что «Алиса» — непростая и интеллектуальная сказка, и даже о том, что…
«Алиса» предвосхитила многие научные открытия
Ю. А. Данилов, . «Физик читает Кэрролла»: Мы, взрослые, по-своему, не по-детски воспринимаем фантазии Кэрролла, заставляющего нас видеть всё в непривычном свете, смещать вместе с ним все пропорции, переставлять местами причины и следствия и смутно угадывать, что за всей этой «бессмыслицей» — кроется какая-то тайна, разгадка которой не безразлична для науки. …Нашу уверенность поддерживают те исследователи, которые часто обращаются к творчеству Кэрролла, доказывая, что он предвосхитил математическую логику, что в нарисованном им устройстве материального и духовного мира в зародышевой форме угаданы современные представления о времени, о пространстве, о природе человека, о его резервных возможностях.
Да, в науке действительно можно встретить целые термины, напрямую отсылающие нас к этой сказке. Например, в медицине есть «Синдром Алисы в Стране чудес», а в эволюционной теории «Эффект Красной Королевы». Однако есть ли на самом деле хоть одно серьёзное научное открытие, напрямую проистекающее из творчества Кэрролла? Я был бы рад ошибиться, но мне подобная информация никогда не попадалась.
А ведь Кэрролл-Доджсон действительно издал при жизни немало «профильных» трудов по математике, изобрёл графический способ решения логических задач и придумал множество забавных и хитроумных головоломок. Однако, насколько мне известно, ничего из этого научным прорывом так и не стало. Более того — математические работы Кэрролла даже для своей эпохи были слишком консервативны (например, он защищал Евклида, отвергая новую геометрию Лобачевского).
Почему же Кэрролл завоевал столь большой авторитет среди учёных? А потому, что те странные миры, которые он создал в «Алисе» и «Снарке», оказались неисчерпаемым источником для иллюстрации и объяснения многих научных теорий — особенно тех, которые для обывателя выглядят такими же абсурдными и парадоксальными.
Оказалось, что сказки Кэрролла учат не только тому, как подмечать логические ошибки и нелепости, но и помогают взглянуть на очевидные вещи с неожиданной стороны. Для учёных XX века, когда старая картина мира подверглась серьёзному пересмотру (вспомним хотя бы генетику, теорию относительности и квантовую физику), подобное умение стало особенно полезным.
Почему «Алису в стране чудес» можно понять только в зрелом возрасте?
Есть детские книги, к которым хочется возвращаться даже в зрелом возрасте, перечитывать их, открывая новые смыслы, которые были упущены при первом прочтении. Одной из таких книг, безусловно, является «Алиса в Стране чудес», которую несправедливо причисляют исключительно к детской литературе. Я заметил, что сейчас ее читать даже интереснее, чем в детстве, а все благодаря таланту Льюиса Кэрролла, который сумел завернуть сложное абсурдистское содержание в обертку детской сказки.
Помимо необычных персонажей и парадоксальной логики, в этом тексте можно обнаружить сразу несколько философских концепций, которые позволяют нам понять работу языка и человеческого мышления. Какие? Давайте посмотрим.
Пара слов о книге
«Алиса в Стране чудес» – произведение английского математика Чарльза Лютвиджа Доджсона, больше известного как Льюис Кэрролл. Преподаватель Оксфорда, священнослужитель и фотограф-любитель, Кэрролл был довольно замкнутым и застенчивым человеком, неуютно чувствующим себя в окружении взрослых.
Гораздо свободнее Кэрролл ощущал себя в компании детей, которым и посвящал свои немногочисленные литературные шедевры. «Алиса в Стране чудес» была написана для конкретной Алисы, девочки 11 лет, дочери вице-канцлера Оксфорда. Кэрролл любил с ней гулять и рассказывать ей абсурдные сказки, которые она однажды попросила записать. Так и появилась «Алиса в Стране чудес».
Через семь лет Кэрролл напишет продолжение – «Алису в Зазеркалье», где путешествие Алисы продолжится в не менее сюрреалистичном мире. Мы будем использовать примеры из обеих книг, т.к. Кэрролл выстраивает их по схожему принципу.
Парадоксальность смысла
Льюис Кэрролл – профессор математической логики, и главный смысл «Алисы» лежит именно в области логических парадоксов. С виду все просто: Кэрролл создает волшебный мир, в котором творится полный абсурд. Но давайте присмотримся к нему внимательнее.
Мир этой сказки отличается от нашего не просто внешне, но и внутренне. И дело не в разговаривающих животных и странных играх, дело в том, что в нем не работают законы нашей логики. Но это не значит, что этот мир полностью погряз в хаосе. Логика внутри этого мира, безусловно, есть, просто она не такая, как у нас. Например, часы Шляпника там всегда показывают день недели, поскольку у него всегда 6 часов вечера. Это его наказание за то, что он пытался «убить время», а Время на это обиделось.
Кэрроллу было не интересно просто придумать волшебный мир, он досконально продумал его парадоксальную логику, которая не похожа на нашу, но при этом внутренне непротиворечива.
Философия языка
Одна из самых ярких особенностей «Алисы в Стране чудес» – язык этого произведения. Кэрролл не просто придумал множество новых слов и забавных рифм, но и показал с помощью языка границы нашего мышления.
Если присмотреться, то весь текст Кэрролла состоит из игр с четко установленными правилами (карты, охота, шахматы), и язык для него – такая же игра. А правила этой игры можно менять и нарушать. Именно с помощью двусмысленности языка Кэрролл создает абсурд мира «Алисы в Стране чудес».
Уже в XX веке философ Людвиг Витгенштейн в работе «Философские исследования» покажет, что смысл слов зависит только от контекста их употребления. Эту же идею Кэрролл иллюстрирует в тех сценах, где Алиса пытается поговорить с жителями Страны чудес. Каждый раз ей указывают на неправильность ее речи, и Алиса как будто вынуждена заново выстраивать понимание мира, в который она попала. Особенно это заметно в сценах разговора за Безумным чаепитием.
«– Все понятно! – с торжеством сказал Шляпа. – Провести время?! Ишь чего захотела! Время не проведешь! Да и не любит он этого! Ты бы лучше постаралась с ним подружиться – вот тогда бы твое дело было… »
Мы привыкли к определенной работе слова, но это просто привычка. В «Алисе» Кэрролл как раз и демонстрирует это внутреннее противоречие языка.
Вслед за ним лингвистика XX века покажет, что значение и форма слова связаны совершенно произвольно. То есть нет никакой прямой связи между словом «стол» и тем, что мы подразумеваем. Мы понимаем друг друга только потому, что у нас принято словом «стол» обозначать именно стол, а не кота.
Это хорошо заметно по общению с близкими людьми, когда в вашем разговоре слова приобретают те значения, которые другим людям неизвестны. И сторонний человек, который услышит ваш разговор, даже если он понимает язык, не поймет смысл вашей беседы.
То же самое мы видим на примере Алисы. Она не часть мира Страны чудес, поэтому она не может понять ее жителей так же, как они не могут понять ее.
«Алиса растерялась. В словах Болванщика как будто не было смысла, хоть каждое слово в отдельности и было понятно».
Мы обычно понимаем абсурд как нечто бессмысленное, но в «Алисе» смысл как раз-таки есть. Кэрролл выстраивает сюрреалистичный мир с четко проработанной внутренней логикой, которая при этом совершенно не похожа на нашу с вами. И та игра, которая возникает из нашей попытки понять эту другую логику, и есть абсурд. Абсурд – это игра в значения слов.
Единственное правило абсурда – не вступать в противоречие с внутренней логикой автора. Что Кэрролл никогда себе не позволяет.
Такая работа Кэрролла со смыслом абсурда помогает нам сделать вывод о логике нашего языка. Насколько абсурден мир, в который попадает Алиса, настолько же абсурден и наш мир. И все наши условности языка, мышления и коммуникации – не более, чем игра. Просто мы знаем правила этой игры.
А чем вам запомнилась «Алиса в Стране чудес»? Перечитывали ли вы ее во взрослом возрасте?)
«Алиса в Стране чудес» стала знаковым произведением зарубежной литературы и повлияла на весь литературный процесс последующих лет. Чтобы понять, как развивалась литература и какие литературные направления появились благодаря Льюису Кэрроллу, проходите наш курс: «Европейская литература: от греческих трагедий до постмодернистских романов».
Скачивайте наше приложение. 7 дней бесплатного доступа к видео и аудиолекциям!
Татьяна Черниговская пояснила, почему детям стоит читать «Приключения Алисы в Стране чудес»
Сегодня особая дата для поклонников творчества Льюиса Кэрролла – 154 года с момента выпуска первого издания книги «Приключения Алисы в Стране чудес». Эту историю читали и перечитывали представители разных поколений, и она никого не оставляла равнодушной.
Свое мнение о том, чем интересно произведение Льюиса Кэрролла, озвучила Татьяна Черниговская, известный ученый в области нейронауки и психолингвистики.
Все, что он там пишет, – это, во-первых, опережает его время примерно на 200 лет, а во-вторых, он поднимает все научные вопросы, о которых непонятно откуда он мог знать, – делится своим мнением Татьяна Черниговская и приводит интересный пример.
С Алисой произошло вот что. Она беседует с разными людьми, идет разговор. Королева ей говорит: «Нужно, чтобы память не только назад была, но и вперед». Алиса говорит: «Но это точно не моя память, я не могу помнить то, что еще не произошло. Нет у меня этого». Королева ей говорит: «Плохая память у тебя, нужно работать над памятью».
Память – это не только прошлое, но и будущее. Есть научные данные, которые говорят о том, что зона в мозгу, особенная, занятая памятью – гиппокамп. Памятью занят весь мозг, если кто не знает. Ваша кожа помнит, как это бывает, если ты ее обожжешь. Ухо помнит этот шуршащий звук, язык помнит этот неприятный вкус. Память везде. Но все-таки основное, ударное место, связанное с памятью, – это гиппокамп.
Некоторое количество лет назад было показано, что еще есть кусочек внутри этого гиппокампа, который если нарушен, то нарушается как бы не только «память назад», но и «память вперед». То есть никогда никто не говорил, что гиппокамп занимается будущим. Это область памяти. Люди, у которых нарушена эта зона, не в состоянии ничего вообразить. Вы им скажете: «Представьте себе, что вы уехали на Карибское море и гуляете там по островам». Это невозможная для них вещь. «Плохая у тебя память, раз ты не помнишь то, что еще не произошло».
![]()
© Instagram @tv_chernigovskaya
В книге есть немало интересных историй и фраз, которые стали крылатыми. Поклонники творчества Льюиса Кэрролла любят их цитировать. К примеру, певица Анна Седокова:
Если в мире все бессмысленно, что мешает выдумать какой-нибудь смысл?
Пока думаешь, что сказать, - делай реверанс! Это экономит время.
Если не знаешь, что сказать, говори по-французски! Когда идешь, носки ставь врозь! И помни, кто ты такая!
Никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.
Завтра никогда не бывает сегодня. Разве можно проснуться поутру и сказать: «Ну вот, сейчас, наконец, завтра»?
Ты всегда можешь взять больше, чем ничего.
Не хрюкай! Выражай свои мысли как-нибудь по-другому!
Куда-нибудь ты обязательно попадешь. Нужно только достаточно долго идти.
Любое приключение должно с чего-либо начаться…
Если ты поверишь в меня, то я поверю в тебя.
Напомним, книга о приключениях Алисы началась с того, что Чарльз Лютвидж Доджсон, который затем вошел в историю мировой литературы под творческим псевдонимом Льюис Кэрролл, рассказывал дочкам своего приятеля интересные истории, которые сам и придумывал. Одну из девочек звали Алиса. Затем он решил записывать короткие рассказы о главной героине.
Первое издание книги увидело свет 4 июля 1865 года. Теперь его называют легендарным. Известно, что в издательстве Macmillan & Co планировали выпустить книгу тиражом в 2000 экземпляров и отправили 50 (по некоторым данным – 48) экземпляров автору. Но иллюстратор книги Джон Тенниел отметил, что он «полностью недоволен печатью фотографий». Поэтому автор отозвал весь тираж.
2 августа 1865 года Кэрролл писал в своем дневнике:
Наконец-то решился на перепечатку Алисы, и что первые 2000 будут проданы как макулатура.
Во введении к более позднему изданию «Приключений Алисы в Стране чудес» ученый Кэрролл Мортон Н. Коэн пишет, что автор…
. хотел бы, чтобы последующие издания были напечатаны более тщательно. Для него это был просто случай пойти на уступки его бескомпромиссному иллюстратору.
Коэн также пишет, что Кэрролл «больше всего пострадал из-за необходимости перепечатывать», и это стоило ему £ 600, чтобы сделать книгу во второй раз.
Западные издания отмечают, что до первой публикации автор попросил прочитать рукопись своего друга Джорджа Макдональда, автора детских книг. Тот показал сказочную историю своему 6-летнему сыну. Юный Гревилл признался: книга ему понравилась.
Также известно, что автор до печати вносил правки в рукопись. К примеру, Чеширский кот тогда еще не был придуман, уродливую герцогиню называли «Маркизой насмешливых черепах». Было и несколько вариантов названия книги: «Приключения Алисы под землей», «Алиса среди эльфов / гоблинов», «Час / дела / приключения Алисы в эльфийской стране / стране чудес». Известно, что в ходе переписки с детским автором Джорджем Макдональдом автор истории об Алисе предпочел название, под которым книгу знают уже более 150 лет – «Приключения Алисы в Стране чудес».
![]()
© Instagram @annaupgraded
Для второго издания произведения использовали более качественные печатные машины. Известно, что автор не только очень внимательно относился к печати своей книги, но и строго контролировал, как издательство ее продает. Льюис Кэрролл пытался повлиять на стоимость, так как стремился сделать историю о приключениях Алисы доступной в разных форматах, например, в более дешевом издании.
Сейчас книга Льюиса Кэрролла «Приключения Алисы в Стране чудес» переведена более чем на 170 языков. Существует более 40 ее экранизаций!
Самая первая кинолента увидела свет в 1903 году. Этот 9-минутный немой фильм был успешно восстановлен Британским институтом кино в 2010 году. Когда его выпустили, он оказался самым длинным фильмом, снятым в Великобритании, поэтому не подходил для кинотеатров, которые предпочитали короткометражки. Интересно, что в этой киноленте не было профессиональных актеров, а Чеширского кота изображал реальный кот.
Нынешние экранизации «Приключений Алисы в Стране чудес» являются образцами достижений современного кинематографа. И каждый режиссер по-своему видит замысел автора, интерпретирует его юмор и наделяет героев теми или иными чертами характера.
А вы в каком возрасте прочитали книгу «Приключения Алисы в Стране чудес»?
Геннадий Афанасьев
Бред вместо сказки
Хорошо известно, что под именем Льюис Кэрролл скрывался Чарльз Латуидж Доджсон, английский каноник, преподаватель математики и логики в Крайст-Черче, аристократическом колледже при Оксфордском университете.
И только позднее критиков осенило.
Еще один момент: в Зазеркалье Алиса решает, что здешнее молоко невкусное.
Существует несколько версий по поводу происхождения этого персонажа.
Алиса в стране чудес
Алиса в Зазеркалье
«Алиса» — это социально-политическая сатира и протест против ханжеской Викторианской эпохи
Отыскать в сказке Кэрролла скрытую (опять это слово!) политическую пародию и социальный контекст пытались уже давно.
Банку с апельсиновым джемом («Orange Marmalade») считали намёком на голландских «оранжистов» (сторонников принца Вильгельма Оранского), ребёнка-поросёнка Герцогини — намёком на Ричарда III Глостера, а перекраску роз — намёком на войну Алой и Белой розы. «Вишенкой на торте» было утверждение, что стихотворение «Бармаглот» выражает… «отношение британцев к папству».
Подобные трактовки настолько притянуты за уши, что даже нет смысла их опровергать — настолько они бездоказательны.
Возможно (возможно!), свою лепту в подобное видение «Алисы» внёс её иллюстратор Джон Тенниел — мастер политической карикатуры. Недаром его Лев и Единорог имеют заметное сходство с британскими политиками Гладстоном и Дизраэли, а Герцогиня явно срисована с крайне уродливой тирольской герцогини Маргариты.
Попытки навязать «Алисе» социально-политические трактовки встречаются и сегодня. Например, доктор филологических наук Леонид Кацис в разных интервью с завидным постоянством утверждает, что Кэрролл недалеко ушёл от Свифта с его политическим памфлетом про Гулливера. Мол, в сцене суда над Валетом критикуется «островная» (т.е. британская) система судопроизводства — в противовес «континентальной». А желание Королевы Червей рубить направо и налево головы — отсылка к… Великой Французской революции (хорошо, что не Октябрьской)! То, что во время революций головы рубят не королевы, а королевам, Кациса почему-то не смущает.
Никаких внятных доказательств за всё время долгих разговоров исследователь так и не привёл, ограничившись глубокомысленными намёками и отдельными фактами из биографии Кэрролла. Мол, автор «Алисы» действительно интересовался судопроизводством, стремился помочь голодающим жителям островов Тринидада и Тобаго
Каким образом данные факты доказывают, что «Алиса» — это социальная сатира, я так и не понял… Вместо того, чтобы «распутать» смысл сказки, Кацис мастерски его «запутывает». При этом у меня снова возникает вопрос: почему подобные исследователи не берут в оборот роман Кэрролла «Сильвия и Бруно», где автор действительно местами размышляет о социальном устройстве? Может, потому, что он не столь популярен и удачен в художественном плане?
Гораздо более интересно другое мнение — о том, что «Алиса» была скрытым неосознанным протестом против морализаторского и ханжеского духа Викторианской эпохи. Своё здравое зерно в этих размышлениях есть. Был ли это именно «протест»? Думаю, что нет. Скорее, это была некая «отдушина» для опутанного условностями и приличиями англичанина.
Заметьте, что «Алиса» в момент своего выхода не подвергалась никаким нападкам по поводу её «аморальности» или непочтения к монархическим особам (а ведь Короли и Королевы в сказке — все, как на подбор, особы вздорные и комичные).
Гораздо точнее объяснил это состояние викторианского ума в своём эссе о Кэрролле:
…странная английская нация в странный период викторианства имела гораздо более тонкое представление о делах и развлечениях; и чистый нонсенс, который они изобрели, был на деле каникулами для души и ума. […] Придумать веселый кошмар не так-то просто; создать нечто, в одно и то же время не подвластное закону и невинное, еще сложнее. Это была некая жизнь во сне, которую англичанин XIX в. вел параллельно своей реальной и, пожалуй, слишком реалистической жизни. В ней было что-то от Раздвоения Личности, хоть и без всякого признака сатанинского вмешательства.
Надо сказать, что отношение к «Алисе», как к скрытой форме протеста против официоза, нашло отражение и у советской интеллигенции. Разумеется, в советскую эпоху она такие мысли вслух не высказывала. Но с началом перестройки и далее редкий интеллигент не упускал возможности вставить свою «шпильку» — мол, сказка Кэрролла была чужда советской действительности и не привечалась чиновниками от культуры.
Всё это чистой воды ложь и преувеличение. Конечно, отвязная абсурдная сказка не могла стать «настольной книгой соцреализма» и кем-то действительно воспринималась как некая анархическая «отдушина». Однако, как и в Викторианскую эпоху, никаким «репрессиям» «Алиса» никогда не подвергалась.
Судите сами. Первые советские переводы сказки были опубликованы в 1923 («Страна чудес» в пер. А. Д’Актиля) и 1924 («Зазеркалье» в пер. В. Азова) годах. Более того — в четвёртом номере официальном журнала «Детская литература» за 1939 год была напечатана объёмная статья В. Тренина, высоко оценивающая творчество Кэрролла. Причём за всю статью «классовый подход» встречается лишь в одном предложении:
В главах «Кто украл пирожки» и «Показание Алисы» […] дано великолепное по своей гротескности изображение судебного разбирательства в монархической стране.
А завершается статья так:
Издательству детской литературы следует вспомнить о Льюисе Кэрролле и позаботиться о том, чтобы наши дети могли прочесть в полноценных переводах обе эти весёлые и умные книги.
Издательство отреагировало мгновенно. Уже в 1940 году выходит ещё один советский перевод «Страны Чудес», выполненный А. Оленичем-Гнененко.
Книги про Алису продолжали издаваться в СССР и после войны. Однако настоящая популярность Кэрролла в нашей стране началась в конце 1960-х, когда появился замечательный перевод Нины Демуровой, а вслед за ним — переводы Александра Щербакова и Бориса Заходера. В 1978 году «Алиса» в переводе Демуровой вышла в солидной академической серии «Литературные памятники» — с примечаниями М. Гарднера, биографией Кэрролла и множеством критических статей. Неужели снова «вопреки»?
Резюмируя вышесказанное, пришло время ответить на главный вопрос: допустимо ли вообще трактовать «Алису» по-своему, использовать её образы и цитаты в политических, научных, сатирических целях?
Я думаю, что не только допустимо, но и желательно. Любое талантливое произведение, попадая в культурное поле, начинает жить своей жизнью. И чем больше оно будоражит человеческие эмоции и разум, тем дольше эта жизнь продлится.
В использовании текстов Кэрролла для своих целей нет ничего зазорного. Тут всё, как обычно, зависит от таланта и вкуса интерпретатора.
Например, в фильме Лу Бунина «Алиса в Стране чудес» 1949 года есть явные черты социальной сатиры, но выглядит это уместно и оригинально. А та же экранизация Тима Бёртона 2010 года, напротив, превращает произведение Кэрролла в банальнейшую и клишированную историю о борьбе сил демократии против тоталитаризма. У режиссёра Яна Шванкмайер забавная и весёлая сказка вообще оборачивается сплошным экзистенциальным кошмаром. Но делает ли подобный подход его фильм плохим? Не думаю…
Я не раз уже говорил, что привлекательность «Алисы» во многом обусловлена тем, что она — неисчерпаемый источник интерпретаций, наглядных примеров и метких цитат. Более того — её парадоксы можно трактовать совершенно по-разному. Я сам делаю нечто подобное, когда сочиняю песни по мотивам «Алисы». Например, в песне «Совет Чеширского Кота» я трактую строчку «Если всё равно, куда идти — значит, всё равно, куда попасть» в отрицательном ключе: мол, «не зная броду — не суйся в воду». А ударь меня под хвост другая вожжа, та же самая строчка могла бы послужить олицетворением свободы и поиска нового наугад.
В общем, трактовки могут быть самые разные. Но…
Важно, чтобы волюнтаристские интерпретации не приписывались самому Кэрроллу и не выдавались за единственно верное понимание сказки. По этому поводу я всегда люблю приводить следующую метафору. Сказки про Алису — это, по большому счёту, просто «улыбка без кота», а уж какого кота вы к ней дорисуете — ваше личное дело. Но саму «улыбку», будьте добры, не трогайте…
Читайте также: