Ныне от рождества христова доходит 1699 а будущего января кто автор с 1 числа
Обновлено: 05.07.2024
20 декабря 1699 года Петр I подписал указ, в соответствии с которым Новый год переносился с 1 сентября на 1 января.
7208 году декабря в 20 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России указал сказать:
Известно ему великому государю стало, не только что во многих европейских христианских странах, но и в народах словенских, которые с восточною православною нашею церковью во всем согласны, как: волохи, молдавы, сербы, долматы, болгары, и самые его великого государя подданные черкасы и все греки, от которых вера наша православная принята, все те народы согласно лета свои счисляют от Рождества Христова в восьмой день спустя, то есть, января с 1 числа, а не от создания мира, за многую рознь и считание в тех летах, и ныне от Рождества Христова доходит 1699 год, а будущего января с 1 числа настает новый 1700 год, купно и новый столетний век; и для того доброго и полезного дела указал впредь лета счислять в приказах, и во всяких делах и крепостях писать с нынешнего января с 1 числа от Рождества Христова 1700 года.
А в знак того доброго начинания и нового столетнего века, в царствующем граде Москве после должного благодарения к Богу и молебного пения в церкви, и кому случится и в дому своем, по большим и проезжим знатным улицам, знатным людям, и у домов нарочитых духовного и мирского чину, перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых, против образцов, каковы сделаны на Гостине дворе и у нижней аптеки, или кому как удобнее и пристойнее, смотря по месту и воротам, учинить возможно, а людям скудным комуждо хотя по древцу или ветви на вороты, или над хороминою своею поставить, и чтоб то поспело ныне будущего генваря к 1 числу сего года, а стоять тому украшению генваря по 7 день того ж 1700 года.
Да генваря ж в 1 день, в знак веселия; друг друга поздравляя новым годом и столетним веком, учинить сие: когда на большой Красной площади огненные потехи зажгут и стрельба будет, потом по знатным дворам, боярам, и окольничим, и думным и ближним, и знатным людям, полатного, воинского и купецкого чина знаменитым людям, каждому на своем дворе, из небольших пушечек, буде у кого есть, и из нескольких мушкетов, или иного мелкого ружья, учинить трижды стрельбу и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится, и по улицам большим, где пространство есть, генваря с 1 по 7 число, по ночам огни зажигать из дров, или хворосту, или соломы, а где мелкие дворы, собрався пять или шесть дворов, такой огонь класть, или, кто похочет, на столбиках поставить по одной, по две, или по три смоляные и худые бочки, и наполня соломою или хворостом, зажигать, перед бурмистрскою ратушею стрельбе и таким огням и украшению, по их рассмотрению быть же.
Языческое эхо
До конца XV века завершением годичного цикла на Руси считалась весна (такие же представления до сих пор бытуют в некоторых странах Средней Азии). До принятия православия праздник этот был связан исключительно с языческими поверьями. Славянское язычество, как известно, было тесно переплетено с культом плодородия, поэтому новый год встречали тогда, когда земля пробуждается от зимнего сна – в марте, с первым весенним равноденствием.
Ему во время зимнего солнцеворота предшествовали 12-дневные «Коляды», от которых до наших дней дошла традиция «ряжеными» ходить по домам и петь песни, разбрасывая у порога зерно. И сегодня во многих отдаленных уголках России и СНГ «ряженым» принято отдавать блины и кутью, а в древности эти блюда выставляли на окна, чтобы задобрить духов.
С принятием православия обрядовая сторона встречи нового года, конечно, изменилась. Православная церковь долгое время не придавала ему большого значения, но в 1495 году добралась и до этого праздника – он был официально назначен на 1 сентября. В этот день в Кремле проводились церемонии «О начатии нового лета», «На летопровождение» или «Действо многолетнего здоровья». Празднование открывали патриарх и царь на соборной площади московского Кремля, их шествие сопровождалось колокольным звоном. С конца XVII века царь и свита выходили к народу в самых нарядных одеждах, то же было велено делать и боярам. Выбор пал на сентябрь, поскольку считалось, что именно в сентябре Бог сотворил мир. За исключением торжественной церковной службы, Новый год отмечали как любой другой праздник – с гостями, песнями, плясками и угощением. Назывался он тогда иначе – «Первый день во году».
Как Пётр I научил Россию праздновать Новый год по-другому
Забыли и вспомнили
Летосчисление от Сотворения мира исчезло у нас далеко не сразу. В официальных государственных бумагах два разных счета лет путались еще долго. Однако к концу Петровского царствования старый счет помнила только Церковь. Европейский вариант — «от Рождества Христова» — возобладал.
С празднованием Нового года вышло иначе. Все-таки этот праздник выглядел у нас как нечто совершенно ненужное, как блистательная государева прихоть. Скончался Петр — и скоро все забыли о новогодних торжествах. И елочки пропали, и стрельба из ружей, и «смоляные бочки». Не всем нужна Голландия посреди России. Другие государи — другие причуды!
Лишь в середине XIX века у нас вновь стали отмечать Новый год. Но уже не как свистопляску огней и буйство грома, а как тихий детский праздник, заново введенный с легкой руки немецких принцесс, становившихся российскими императрицами. Иначе говоря, его повторно «импортировали» из Западной Европы. Скромный Новый год «детского формата» ни в какое сравнение не шел с Рождеством — оно первенствовало до 1920-х годов, когда его запретили большевики. «Новолетие» мыслилось тогда как… часть рождественских празднеств, как один из районов большого города.
Вновь празднование Нового года реанимировал Совет народных комиссаров особым декретом от 1936 года. Но это уже «совсем другая история», и царь Петр Алексеевич не имеет к ней никакого отношения…
• Как репрессировали Рождество
• Инфографика. Календари: в чем разница?
• Когда приходит Новый год…
• Церковное новолетие
Зима близко
20 декабря 1699 года (по старому летоисчислению это был 7208 год), на пороге нового столетия, император издал указ, гласивший: «…Волохи, молдавы, сербы, долматы, болгары, и самые его великого государя подданные черкасы и все греки, от которых вера наша православная принята, все те народы согласно лета свои счисляют от Рождества Христова в восьмой день спустя, то есть, генваря с 1 числа, а не от создания мира, за многую рознь и считание в тех летах, и ныне от Рождества Христова доходит 1699 год, а будущего генваря с 1 числа настает новый 1700 год, купно и новый столетний век; и для того доброго и полезного дела указал впредь лета счислять в приказах, и во всяких делах и крепостях писать с нынешнего генваря с 1 числа от Рождества Христова 1700 года».
Указ был длинным и очень подробным. В нем оговаривалось, что всем следует в эти дни украшать дома еловыми, сосновыми и можжевеловыми ветвями и не снимать украшений до 7 января. Знатным и просто состоятельным гражданам велено было в полночь палить из пушек на дворах, стрелять в воздух из ружей и мушкетов, а на Красной площади был устроен грандиозный фейерверк.
На улицах император распорядился жечь костры из дров, хвороста и смолы и поддерживать огонь в течение всей праздничной недели. К 1700 году почти все европейские страны уже перешли на григорианский календарь, поэтому Россия стала праздновать Новый год на 11 дней позже, чем Европа.
Прихоть или неизбежность?
Обычно в объяснение говорят: «России пришла пора войти в Европу. А для того чтобы нас там лучше воспринимали, следовало сбрить бороды, надеть парики, камзолы, треуголки, перейти на европейское летосчисление и убрать еще дюжину иных вопиющих отличий. Изменения накапливались на протяжении многих десятилетий, пока царь Петр, наконец, не сделал решительный шаг…»
Когда этот монарх создавал новые заводы, строил военный флот, приглашал из западных стран инженеров, фабричных мастеров, одаренных ученых, он предпринимал меры, насущно необходимые и давно назревшие. Но так ли назрела та самая календарная реформа? А заодно с нею бритье бород, скажем, или ношение париков? Вела ли к тому Россию сама историческая неизбежность, или эти «преобразования» были пустой прихотью венценосной особы?
Вопрос непростой.
Европейских специалистов на службу к российским государям приглашали со времен Аристотеля Фиораванти. Царь Алексей Михайлович любил устраивать фейерверки, а его сын царь Федор Алексеевич пристрастился к польской одежде. Народ смотрел на «огненные потехи» с интересом, хоть и опасался пожара. Дворяне сами, первыми, еще до монаршего позволения, завели моду на европейское платье.
Петр, сын первого из названных царей и младший брат второго, сызмальства пристрастился к бытовым радостям европейского образца. Он обожал посещать Немецкую слободу, а те же фейерверки научился устраивать самостоятельно. Но при всей приязни к вещам и затеям московских «немцев» Петр дальше этого не шел. Он провел на троне 11 лет, прежде чем взялся за реформу календаря и прочие радикальные перемены.
Что его подтолкнуло?
Скорее всего, участие в Великом посольстве.
Невиданный праздник
По окончании Великого посольства Петр I развернул широкую программу европеизации России. Дворянство должно было облачиться в европейскую одежду (мода ли на нее, нет ли моды, а приказ на то имеется!), жить в домах, выстроенных европейскими архитекторами, питаться, отмечать торжества и воспитывать потомство в европейских традициях, получать на службе должности и чины с европейскими названиями. Именно тогда в русский быт вошли поездки на учебу в Европу, кофе, табак, парики, треуголки, балы (при Петре I их нередко заменяли шумные попойки, называемые ассамблеями).
Календарная реформа стоит в одном ряду со всем этим. Петр провел ее через год после возвращения из Европы, и невозможно отделаться от впечатления, что перед мысленным взором его все еще стояли ёлочки, лодочки, пылающие шутихи на фоне вечернего неба и их отражения в амстердамских каналах. Пусть в Москве станет так же! Жаль, негде каналы вырыть, всюду домишки понаставлены…
Но к русскому православному Рождеству с его древними традициями западные «новины» приписать было трудновато. Совсем недавно отгремел в Подмосковье страшный стрелецкий бунт. Петр имел основания всерьез опасаться, что попытка перенести амстердамское Рождество на московские кривые улочки вновь поднимет людей на большой выплеск «волюшки». К тому же, Патриарх посмотрит косо — святейший Адриан хоть и ветх годами, но к нарушениям устоев строг…
А вот перенести Голландию на Русь под предлогом введения нового, доселе невиданного праздника — идея, которую в наши дни назвали бы «политтехнологически грамотной».
20 декабря 1699 года Пётр I подписал указ о переходе России на новое летосчисление — с тех пор Новый год стали отмечать не 1 сентября, а 1 января, как в Европе. Именно тогда 7209 год стал годом 1700-м, а в России стали появляться новые, уже более привычные нам традиции празднования главного торжества зимы.
"Парижский словарь московитов" XVI века одним из первых сохранил русское название новогоднего праздника: "Первый день во году". Сначала началом нового года на Руси было первое марта, а с 1492 года — первое сентября (по юлианскому календарю). Тогда летосчисление велось с момента сотворения мира. А сама встреча Нового года, разумеется, была далека от современной.Камерные и строгие во всех отношениях новогодние церемонии "О начатии нового лета", "На летопровождение" или "Действо многолетнего здоровья" в московском Кремле выглядели примерно так: на соборной площади устраивался большой помост, покрытый персидскими и турецкими коврами, рядом — между Архангельским собором и Иваном Великим — на помосте устанавливали три аналоя для Евангелий и икон, перед ними ставили большие свечи, а также стол с серебряной чашей для освящения воды.
Напротив располагались два места — для патриарха и царя, в обязательном порядке выходившего в Большом царском наряде. Многочисленная царская свита также блистала роскошью — сопровождающие были облачены в золото и парчовые одежды.
Соборная площадь пестрела различным людом. На помосте от Благовещенского до Архангельского собора стояли сокольники, стряпчие и дворяне, а за ними гости. Между Благовещенским и Успенским соборами располагались стольники младших разрядов, за ними дьяки, полковники и стрелецкие.
А дальше начиналась служба: духовные лица по двое подходили к царю и патриарху, после чего в дело шли поздравительные речи — непременно с низким поклоном до земли. Выслушав все поздравления, царь уходил на обедню в Благовещенскую церковь. Ни о каких народных гуляниях, ёлках и новогодних украшениях тогда ещё не шло и речи.Всё изменило решение Петра, который как раз накануне вернулся из путешествия по Европе и повелел перестроить празднование Нового года по образцу, принятому "не только во многих европейских христианских странах, но и в народах словенских, которые с восточною православною нашею церковью во всём согласны".
…волохи, молдавы, сербы, долматы, болгары и самые его великого государя подданные черкасы и все греки, от которых вера наша православная принята, все те народы согласно лета свои счисляют от Рождества Христова в восьмой день спустя, то есть, января с 1 числа, а не от создания мира, за многую рознь и считание в тех летах, и ныне от Рождества Христова доходит 1699 год, а будущего января с 1 числа настает новый 1700 год, купно и новый столетний век; и для того доброго и полезного дела указал впредь лета счислять в приказах, и во всяких делах и крепостях писать с нынешнего января с 1 числа от Рождества Христова 1700 года указ "О праздновании Нового года" от 20 декабря 1699 года.В ночь с 31 декабря 1699 на 1 января 1700 года император собственноручно запустил в небо на Красной площади первую ракету, ознаменовав начало праздничного салюта.
Впоследствии фейерверки и празднование Нового года становится неотъемлемым атрибутом всё новых военных побед. Так было, например, и в 1711 году, когда страна была вынуждена вести войну на два фронта — со Швецией на севере и с Турцией на юге, что было естественно весьма затруднительно. Подписание мирного договора с Турцией и отказ от некоторых крепостей на юге позволил России развязать руки для более успешных военных действий против Швеции, что и предопределило дальнейшую победу в Северной войне. По этому поводу 1 января 1712 года в Петербурге был сожжён фейерверк. Устроителем грандиозного действа стал Меншиков — первый губернатор Петербурга.Тогда же начало было положено и традиции украшения домов. В соответствии с петровским указом жилища надлежало украшать сосновыми, еловыми и можжевеловыми ветвями — по образцам, выставленным в Гостином дворе.
Правда, прижилась эта традиция далеко не сразу – после смерти Петра указ об украшении домов ветвями елей и сосен был почти забыт. По странной иронии, в основном его соблюдали питейные заведения, в то время само слово "ёлка" стало синонимом трактира — отсюда и выражения "поднять ёлку" (выпить), "идти под ёлку" (идти в питейное заведение), а самих пьяных какое-то время именовали просто "ёлкиными". Даже Пушкин в “Истории села Горюхина” описывал "древнее общественное здание (то есть кабак), украшенное ёлкою и изображением двуглавого орла".
Главным на новогоднем торжестве в петровские времена было не застолье, а массовые гуляния. Причём Пётр не только сам принимал участие в таком увеселении, но и обязывал к этому вельмож. Тех, кто не являлся на празднества под предлогом болезни, даже осматривали медики. Если причина оказывалась неубедительной — на провинившегося накладывали штраф: он на глазах у всех должен был выпить огромную чару водки.
Описывают историки и ещё один обычай, принятый в петровские времена. Якобы после праздника неумолимый государь зазывал к себе в императорский дворец узкий круг особо приближённых (около 100 человек). Двери обеденной залы при этом запирались на ключ, чтобы никто не мог покинуть праздничное застолье до трёх часов следующего дня. Бражничали в эти дни безмерно: большинство гостей к третьему дню тихо сползали под лавку, не тревожа остальных. Выдерживали такое новогоднее застолье только самые крепкие. Как уж тут не вспомнить современную череду январских праздников, а также их не самые полезные для здоровья последствия.
Но настоящий размах новогодние празднества в России приобрели лишь в первой половине XIX века: именно с этого времени в моду входят как новогодние ёлки в домах, так и встреча гостей, новогодний ужин, приуроченные к празднику балы, а также распитие шампанского, завоевавшее широкую популярность после победы над Наполеоном. Позже, как считается, вместе с немецкими купцами придут в Россию и ёлочные игрушки. Впрочем, первая публичная ёлка в истории появится в России только в 1852 году — праздничное дерево установили на Екатерингофском вокзале.
Царь и елка. Зачем Петр I перенес Новый год на 1 января
Образцовая елка
Итак, Россия встречает новый, 7208 год, и это был самый короткий год в истории нашей страны. Три с половиной месяца спустя, в декабре, появляется указ, прервавший его течение:
«Известно Великому Государю [стало], не только что во многих европейских христианских странах, но и в народах славянских, которые с Восточною православною нашею Церковью во всем согласны, [таких] как: волохи, молдавы, сербы, далматы, болгары и самые Его Великаго Государя подданные черкасы и все греки, от которых вера наша православная принята, — все те народы… летa свои счисляют от Рождества Христова осьмь дней спустя, то есть Генваря с 1 числа, а не от создания мира… И ныне от Рождества Христова доходит 1699 год, а будущаго генваря с 1 числа настанет новый 1700 год купно и новый… век. И для того доброго и полезного дела указал Великий Государь впредь лета счислять в Приказах (центральных ведомствах) и во всяких делах и крепостях (документах)… с нынешнего генваря с 1 числа от Рождества Христова 1700 года. А в знак того добраго начинания и новаго столетнаго века в царствующем граде Москве, после должного благодарения к Богу и молебного пения… по большим и проезжим знатным улицам знатным людям и у домов нарочитых… перед вороты учинить… украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых…»
Украшения следовало изготовлять по образцам, которые специально для такого случая выставили на Гостином дворе и у аптеки. Тем, кто победнее, дозволялось при воротах или на крыше своего дома поставить деревце. Нет денег на деревце — подойдут несколько ветвей елового лапника. И пусть стоят всю неделю!
Конечно, Петр не мог обойтись без большой «огненной затеи» — царь испытывал от нее детский восторг. А потому он учредил особый новогодний фейерверк и пушечный салют на Красной площади. Одновременно в домах знати, дворян и купцов предписывалось палить из малых пушчонок и ружей, пускать пороховые ракеты, а по ночам с 1 по 7 января жечь костры и смоляные бочки.
Русская столица не стала Амстердамом. Климат, понимаете ли, не тот. Не пустишь ведь лодочки по январскому тяжелому льду Москвы-реки! Вот когда восстанет из чухонских болот Санкт-Петербург, там — да, царь и каналы получит, и лодки, и совершеннейшую Голландию во всем, кроме языка… Зато теперь, под звуки канонады, вдыхая ароматы свежей хвои, Петр Алексеевич каждую зиму мог мысленно оживлять весь восторг амстердамских ночей, пережитых в Великом посольстве.
Как в России начали «толкаться» Новый год и Рождество
В русском летоисчислении Рождество Христово соперничает с иным событием — Сотворением мира. В наши дни государство предпочитает отсчитывать годы по-европейски, от Рождества. По древнему восточнохристианскому правилу череда лет восходит к Сотворению. Сегодня им руководствуются лишь некоторые общины староверов, но когда-то его соблюдала вся Россия.
В русском календаре «толкаются» два праздника: православное Рождество и светский Новый год. Притом Новый год празднуется по принятому государством григорианскому календарю, а Рождество — по церковному, юлианскому.
Откуда взялось это двоение, общеизвестно. Оно восходит ко временам Петра I — во всем, за исключением григорианского календаря, введенного в 1918 году. Но мало кто задумывался над тем, почему царь Петр Алексеевич решился на столь серьезную перемену.
Пугающая перемена
1 сентября осталось церковным праздником, но после петровской реформы как-то отошло на второй план. В последний раз чин летопроводства был совершен 1 сентября 1699 года в присутствии Петра, который сидел на кремлевской соборной площади на престоле в царской одежде, принимал от патриарха благословение и поздравлял народ с новым годом, как делал его дед. После этого с благолепным осенним празднованием было покончено – волей Петра традиции просвещенной Европы слились с языческой природой, от которой остались обряды дикого веселья.
«Звона такого давно не слышали на Москве. Говорили: патриарх Адриан, ни в чем не смея перечить царю, отпустил пономарям на звон тысячу рублев и пятьдесят бочек крепкого патриаршего полпива. Вприсядку отзванивали колокола на звонницах и колокольнях. Москва окутана была дымами, паром от лошадей и людей… Сквозь колокольный звон по всей Москве трещали выстрелы, басом рявкали пушки. Вскачь проносились десятки саней, полные пьяных и ряженых, мазанных сажей, в вывороченных шубах. Задирали ноги, размахивая штофами, орали, бесновались, на раскатах вываливались кучей под ноги одуревшему от звона и дыма простому народу. Царь с ближними, с князем-лапой, старым беспутником Никитой Зотовым, со всешутейшими архиепископами, - в архидьяконовой ризе с кошачьими хвостами, - объезжал знатные дома. Пьяные и сытые по горло, - все равно налетали, как саранча, - не столько ели, сколько раскидывали, орали духовные песни, мочились под столы. Напаивали хозяев до изумления и - айда дальше. Чтобы назавтра не съезжаться из разных мест, ночевали вповалку тут же, на чьем-нибудь дворе. Москву обходили с веселием из конца в конец, поздравляли с пришествием нового года и столетнего века. Посадские люди, тихие и богобоязненные, жили эти дни в тоске, боялись и высунуться со двора. Непонятно было - к чему такое неистовство? Черт, что ли, нашептывал царю мутить народ, ломать старый обычай - становой хребет, чем жили. Хоть тесно жили, да честно, берегли копейку, знали, что это так, а это не так. Все оказалось дурно, все не по нему. Не признававшие крыжа и щепоти собирались в подпольях на всенощные бдения. Опять зашептали, что дожить только до масленой: с субботы на воскресенье вострубит труба Страшного суда. »
6 января первые в российской истории «прозападные» торжества окончились в Москве крестным ходом на Иордань. Вопреки старинному обычаю, царь не шел за духовенством в богатом облачении, а стоял на берегу Москвы-реки в мундире в окружении Преображенского и Семеновского полков, одетых в зеленые кафтаны и камзолы с золотыми пуговицами и позументом.
Бояре и служилые тоже не избежали императорского внимания – их обязали облачиться в венгерские кафтаны и жен своих одеть в иностранные платья. Для всех это была настоящая мука – рушился веками установленный уклад, а новые правила выглядели неудобными и устрашающими.
Такой способ встречи Нового года повторялся каждую зиму, и постепенно все же прижились и новогодние елки, и полуночные пушечные залпы, и маскарады.
Амстердамские приключения
В 1697 году царь Петр Алексеевич отправился в большое путешествие по европейским странам, вошедшее в историю под названием Великого посольства. Государь ехал инкогнито, под именем Петра Михайлова. Руководили посольскими делами генералы Франц Лефорт и Федор Головин, а также думный дьяк Прокопий Возницын. Старшинство закреплялось за Лефортом — другом и соратником Петра, проводником царя по буйным пирушкам и прочим радостям Немецкой слободы.
Царь Петр попробовал европейскую жизнь в качестве частного лица. Он плотничал на голландских верфях, упражнялся в искусстве гравировки, изучал артиллерийские науки в Германии, а искусство кораблестроения — в Англии. Государь овладел множеством ремесел и специальностей. По его приказу в Англии закупались приборы, оружие, книги. Сам монарх любил европейские изящные вещицы и разного рода раритеты. Он приобрел расписную посуду из Дельфта, французские шпалеры, китайские фарфоровые сосуды и экзотические фрукты; купленную мартышку он повсюду носил на плече. Позднее царь отправлял из России в Европу сотни и тысяч русских для обучения полезным профессиям.
Знакомство с Европой породило у Петра Алексеевича беззаветную любовь к ней, продолжавшуюся на протяжении всей его жизни…
Город каналов. Любимые фейерверки повсюду и везде. Их отражения в воде. Шум, музыка, затейливо наряженные деревья. Лодочки. Пиры. А вслед за тем — большое путешествие под парусами в Англию. Очень приятно, очень красиво, не правда ли? Как тут не впечатлиться до глубины души, особенно если тебе всего-то двадцать пять…
Царь чувствовал себя не только державной особой, но и путешественником, открывающим новый мир. Сердце его пылало желанием перенести всю затейливость европейских празднеств на подвластную ему землю. А вместе с ними многое другое, что казалось ему правильным и приятным.
Читайте также: