Кто выжил после 11 сентября
Обновлено: 06.07.2024
События двадцатилетней давности в Нью-Йорке считаются самыми массовыми терактами в истории человечества. Только по официальным данным погибли 2977 человек из 92 стран мира, в том числе Украины, еще 23 пропали без вести. Личность почти половины погибших до сих пор не установлена.
Теракты 11 сентября навсегда изменили мир: от тщательных проверок в аэропортах до осознания глобальности проблемы терроризма. А еще они изменили судьбы не тысяч — миллионов людей по всему миру. Тех, чьи родственники или близкие погибли во Всемирном торговом центре. И тех, кому чудом удалось спастись и кто каждый день вспоминает о той роковой дате.
К двадцатой годовщине событий 11 сентября мы пообщались с двумя людьми, которые выжили в терактах. О том, как они оказались во Всемирном торговом центре. Как они спаслись и спасли других. И что они чувствуют двадцать лет спустя.
«Когда он подбежал ближе, мы начали кричать и плакать от страха»
Уильям Родригес — один из тех уцелевших, кто наиболее активно рассказывал миру о событиях 11 сентября. Пуэрториканец по происхождению, он двадцать лет работал уборщиком в Северной башне Всемирного торгового центра — следил за чистотой лестничных площадок всех 110 этажей здания.
Уильям вспоминает, что вторник 11 сентября 2001 года был «прекрасным днем, на небе — ни облачка». Он проспал работу и хотел попросить у начальника отгул. Но тот уговорил его прийти, потому что мыть лестницу никто больше не хотел.
«Никто, кроме меня, не хотел браться за мою работу. Представьте себе — мыть лестницы на 110 этажах! Под конец смены ноги так дрожат, что вы и за три дня не оклемаетесь».
Мужчина пришел на работу в 8:30 — на полчаса позже, чем обычно. Спустился на первый подвальный этаж , где располагалась его клининговая компания.
«Мы с коллегами говорили о распределении работы на день, и в 08:46 слышим: “БУМ!” Взрыв был такой громкий и сильный, что мы аж подлетели. На нас обрушилось покрытие потолка, сработала аварийная система пожаротушения. Отовсюду начала литься вода , на стенах появились трещины. Все кричат, все в растерянности».
СМомент столкновения самолета рейса №175 авиакомпании American Airlines со второй башней Всемирного торгового центраAP / CHAO SOI CHEONG
Из подвала никто не видел, что происходило снаружи. Уильям думал, что взорвался генератор этажом ниже. И тут бабахнуло снова — теперь уже сверху.
«В этот момент из коридора выбежал мужчина с криками: “Взрыв, взрыв!” Он держал руки перед собой. Казалось, что с кончиков его пальцев свисали перчатки. Но когда он подбежал ближе к нам, мы начали кричать и плакать от страха. Поняли, что с его пальцев свисала облезшая кожа. У мужчины обгорела треть тела. С одной стороны его лица кожа полностью свисала».
Уильям оказал мужчине первую помощь: обмотал его полотенцами, чтобы остановить кровотечение. Он говорит, что никто не хотел ему помогать — тогда, в разгар кампании против ВИЧ/СПИД, люди боялись заразиться через контакт.
Уильям вывел на улицу всех, кто был с ним на этаже, а обгоревшего передал медикам. И решил вернуться в здание — чтобы помочь выбраться другим. Так он спас охранницу, которая стояла возле подземного входа в отель Marriott, который находился между Северной и Южной башнями. И еще двух мужчин, застрявших в лифте — вытащил их через шахту с помощью лестницы.
Уильям Родригес (крайний справа) на месте катастрофы Всемирного торгового центраВ вестибюле башни Уильям встретил пожарных — «героев 11 сентября», как он их называет. Именно Уильям помог им добраться до верхних этажей здания — после того, как самолет врезался в башню, лифт сломался. У уборщика был так называемый мастер-ключ — тот, что открывает все двери. А это было важно: в башне сработала аварийная система, а из-за удара самолета двери в рамах были перекошены.
Уильям ходил от этажа к этажу и открывал двери, чтобы дать людям возможность выбраться из здания. Пожарные, у каждого из которых было 40-килограммовое снаряжение, едва поспевали за ним.
«Пока мы поднимались, видели ужасные вещи. К примеру, повсюду валялись обувь — когда люди бежали, то скинули ее. Я видел много крови. Окна у рабочих мест разбиты вдребезги. Люди с осколками стекла на лицах и руках».
На 33-м этаже Уильям заметил женщину, которая лежала на полу и дрожала. Она сказала ему, что впервые в этом здании и не знает, что делать. Уильям отвел женщину к лестничной площадке, где ее забрали двое мужчин. А он поднимался дальше, пока башня не начала разрушаться.
Люди, которые оказались на верхних этажах Всемирного торгового центра, не могли спуститься вниз и просто выпрыгивали из окон, надеясь на чудоAP / Richard Drew
Позже, когда Уильям уже выйдет из здания, он узнает ее тело, разрезанное пополам. «Думаю, она все же смогла выбраться, а потом стекло рухнуло на нее так, что разрезало, как гильотина». Остальные люди упали с такой высоты, что узнать хотя бы кого-то было просто невозможно.
Уильям не умер. Его лицо обгорело, рубашка почти полностью сожжена, на колене зияла глубокая рана — но ни одной сломанной кости. Через несколько часов он давал первое в своей жизни интервью о событиях 11 сентября — первое из тысяч, которые он даст в течение следующих лет.
«Тогда это был лучший мой поступок — потому что это увидел кто-то в Пуэрто-Рико и сказал моей матери, что я жив. Она там чуть не умерла от сердечного приступа».
В терактах Уильям потерял две сотни друзей — тех, что работали во Всемирном торговом центре. У него диагностировали астму из-за токсичной пыли, которой он надышался в завалах, и посттравматическое стрессовое расстройство.
Но именно тогда он встретил свою жену: «Элизабет пришла брать у меня интервью. Я влюбился с первого взгляда». Теперь супруги воспитывают двоих детей.
Люди бегут в момент обвала башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. В результате теракта, совершенного боевиками «Аль-Каиды» 11 сентября 2001 года, погибли почти 3 тысячи человекAP / Suzanne Plunkett
Про 11 сентября Уильям вспоминает буквально каждый день — давая интервью, общаясь с теми, кто выжил, и с родственниками погибших.
«За двадцать лет я рассказывал свою историю бесчисленное количество раз. Выжившие о ней не говорят, потому что не могут выдержать. Многие из них покончили с собой. Я никогда не мог отдохнуть от своей истории, потому что постоянно должен рассказывать ее кому-то. Отчасти это было моей терапией».
После пережитого Уильям стал активистом и начал разрабатывать программы и законы в поддержку тех, кто выжил, жертв и их родственников. Его история стала резонансной: он начал выступать на общенациональных телеканалах и стал узнаваемым.
«Меня называли героем, наградили званием “Человек года” и так далее. Но я никогда не считал себя героем. Я считал себя тем, кто выжил. Для меня герои — это те, кто погиб 11 сентября, помогая другим. А мне просто повезло иметь мастер-ключ и спасти сотни людей».
скриншот видео AP
«Подумал, что не увижу свадьбу дочери»
Фрэнк Раззано живет в Вашингтоне. Почти полвека он посвятил юриспруденции: работал федеральным прокурором, юристом в госучреждениях и адвокатом. 10 сентября 2001 года он приехал в Нью-Йорк перед судом по одному из дел — должен был пообщаться со свидетелем защиты. Встречу назначили на полдень следующего дня.
«Я остановился на 19-м этаже отеля Marriott — он располагался прямо между Северной и Южной башнями Всемирного торгового центра. Кажется, было почти восемь. Я услышал сильный звук, вскочил с кровати, открыл окно. И увидел бумажки, летевшие по улице. Подумал: может быть, сильный ветер из гавани, который выбил стекло во Всемирном торговом центре надо мной. И лег спать».
Через 15-20 минут Фрэнк снова услышал взрыв. На этот раз за окном горели машины, а на улицу падали обгоревшие обломки. Мужчина включил телевизор и увидел репортаж о том, как два самолета врезались в башни Всемирного торгового центра. Журналисты предполагали, что это теракт.
«Я подумал тогда: если это теракт, то отель оцепят как место преступления, и вечером я в него не попаду. Поэтому я поступил так, как обычно, сколь бы безумно это ни звучало: принял душ, оделся, собрал документы для суда».
Пожарные работают на обломках башен Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, 12 сентября 2001 годаAP / VIRGIL CASE
И вдруг отель начал шататься и дрожать.
«С неба упала завеса из бетона и стали. Светлый летний день превратился в непроглядную темень. Наверное, это последние несколько минут моей жизни, подумал я. В голове промелькнули две мысли. Во-первых, моя дочь недавно обручилась, а я не увижу ее свадьбу. А во-вторых, вспомнил родителей и спросил себя: прожил ли я жизнь, которой они гордились бы?»
Фрэнк бросил документы и начал выбираться из отеля. К тому времени его центральная часть была полностью разрушена. В коридоре под завалами лежал пожарный по имени Джефф Джонсон. Он приказал Фрэнку спускаться — обещал потом догнать.
Мужчина спустился к площадке между третьим и четвертым этажом, разгреб завалы, которые там были, и нашел еще троих мужчин. «Они были похожи на призраков в буквальном смысле слова — собственно, как и я. Мы все были грязными и задымленными, а наши лица — белыми от асбеста».
Через минуту-две к ним присоединились трое пожарных — в том числе Джефф, которого Фрэнк видел под завалами. Через дырку в стене он спустился по опоре с третьего этажа на второй.
«Через несколько минут Джефф возвращается и говорит: “Все на улице — мертвы. Полицейские, пожарные, медики — все мертвы. Нам придется выбираться самим. За нами никто не придет"».
К Джеффу успели спуститься двое гражданских и Фрэнк. Еще двое пожарных и гражданский собирались присоединиться к ним — как вдруг произошел еще один взрыв и обвалил то, что еще оставалось от отеля.
«Когда пыль улеглась, мы выбрались из-под завалов. Дышать не могли: с каждым глотком воздуха ты словно задыхался, потому вдыхал всю эту пыль и асбест. Единственные двери в зале, где мы оказались, были завалены. Отверстие, через которое мы туда попали, тоже».
Как вспоминает Фрэнк, в центре зала стояла опорная балка, которая начала шататься. Если бы они оттуда не выбрались, то, вероятно, погибли бы под завалами. Но Джефф увидел луч света, пробивавшийся из разрушенной стены сквозь завалы, и прокопал там отверстие размером где-то метр на метр.
«Джефф взял штору, закрепил ее на одном из заваленных камней, перекинул другой конец за дырку. Нам надо было спуститься где метра три по шторе, а потом мы прыгнули на завалы на улице, они высотой были метров пять. С неба продолжало что-то падать. Я тогда еще не знал, что обе башни рухнули полностью».
Тогда Фрэнк по приказу Джеффа добрался до парома, откуда его увезли в больницу, оборудованную на острове Элис неподалеку. Только там он узнал, что башни Всемирного торгового центра были полностью разрушены. У мужчины диагностировали субарахноидальное кровоизлияние, но кровотечение удалось остановить, и через три дня жена и дочь Фрэнка забрали его домой в Вашингтон.
«Люди при ударе о землю раскалывались, как арбузы»: воспоминания россиян, выживших в трагедии 11 сентября 2001 года
Сегодня исполняется 20 лет со дня самого крупного теракта в мировой истории: 11 сентября 2001 года два пассажирских самолета, захваченных террористами, протаранили башни Всемирного торгового центра. Погибли почти 3 тысячи человек. Среди них были американцы, канадцы, англичане, французы, японцы, китайцы — люди всех возрастов и национальностей, в том числе и 25 выходцев с просторов бывшего СССР. Немногим удалось спастись. Двое из уцелевших, родившиеся и выросшие в Сибири, рассказали, какой они увидели трагедию 9/11, оказавшись внутри рушащихся башен-близнецов.
Андрей Ткач, уроженец Новосибирска, живет в США
— В 8:45 я был на работе, на 72-м этаже Северной башни Всемирного торгового центра. Как раз взял себе кофе и собирался засесть за отчет. Еще до того, как тряхнуло, услышал какой-то странный свист — потом, вспоминая, догадался, что это был шум от двигателя самолета на подлете к башне. И сразу следом все здание буквально сдвинулось на несколько метров, никто не смог удержаться на ногах, все попадали. Первая мысль — землетрясение. Мы замерли, не понимая, что происходит. Я подошел к окну, а там с неба почему-то падают бумаги и какой-то горящий мусор. Дыма и огня не видно, и совершенно непонятно, что происходит. Что делать дальше — тоже.
Мы дозвонились в Службу спасения. Там сказали: нужно оставаться на своих местах и дожидаться указаний. Мой коллега Дак Кинан, дольше всех работавший в нашей фирме, сказал тогда: главное — не паниковать, потому что в 1993 году во время теракта намного больше людей погибло не от взрыва, а из-за того, что их затоптала толпа, рванувшаяся к выходу. И теперь нужно вести себя спокойно и действовать организованно.
И тут до кого-то дозвонилась жена и сообщила: по CNN говорят, что в нас врезался самолет. Я сразу сказал: «Надо спускаться вниз». Мне возразили, что лучше дождаться инструкций. Все тот же Дак заявил, что если и идти, то на крышу, потому что в прошлый раз оттуда людей эвакуировали вертолетами. Начали спорить, уходить или нет, и куда. Решили узнать в Службе спасения. Долго не получалось набрать — не было связи или занято. А когда, наконец, дозвонились, там приказали оставаться на местах. И тут я увидел, как мимо наших окон пролетел мужской костюм. Честно скажу: в первую минуту не понял, кому и зачем пришло в голову сбрасывать вниз костюм. А потом вдруг догадался, что это был человек. Решил плюнуть на все и уходить. Остальные остались ждать указаний или спасателей.
Когда вышел в коридор, там уже был дым. Лестница тоже оказалась затянута им, было темно и очень жарко, почти невыносимо жарко. Сверху спускались несколько десятков человек, пока совсем немного. Некоторые были ранены, с ожогами — остальные помогали им, подбадривали. Вниз мы шли медленно, потому что с каждым пройденным этажом людей прибывало: они появлялись из боковых выходов, нужно было останавливаться и пропускать новую партию. Особенно много людей на лестнице стало, когда наконец-то объявили о всеобщей эвакуации. Некоторые двери перекосило и заклинило, мы помогали их открыть.
Обогнать идущих было нельзя — лестницы очень узкие, не разминешься. Из-за дыма и пыли дышать становилось труднее — люди кашляли, задыхались.
Я очень пожалел, что, как последний идиот, не догадался заранее намочить одежду, чтобы замотать рот и нос, а теперь было уже поздно, воды взять было негде. Прикрывал лицо платком. Тогда впервые мне пришла в голову мысль, что жизнь человека измеряется не прожитыми годами, а количеством сделанных вдохов. Гадал, сколько еще вдохов мне удастся сделать, прежде чем я умру.
Где-то на середине пути мы встретили первых пожарных, поднимавшихся наверх. Они шли в полной экипировке, несли оборудование. Казалось, что их бесконечно много. Из-за встречного потока на лестницах стало еще теснее. Когда они поднялись, на нас сверху начала литься вода из огнетушителей.
Не знаю, показалось мне или нет, но постепенно здание начало потрескивать и раскачиваться. Появился какой-то животный страх, он подталкивал, говорил: «Беги!»
Если бы не толпа, преграждавшая путь, я бы побежал, но такой возможности не было. Мы спускались все медленнее, а страх становился все сильнее. Когда мы были уже почти внизу, снова тряхнуло так, что многие попадали с ног. Нам в лицо вдруг ударил страшный поток раскаленного пыльного дыма. Я не понял, что случилось. Потом узнал — это оттого, что обрушилась Южная башня.
Как только мы добрались до выхода из этого вертикального ада и появилась возможность бежать, я побежал. Рядом падали человеческие тела. Люди при ударе о землю раскалывались, как арбузы. Человека, бежавшего в нескольких метрах передо мной, раздавило упавшей бетонной глыбой, только кровь брызнула. Дальше толком и не видел, что было вокруг, мчался, не оглядываясь, как никогда в жизни.
Когда был уже метрах в пятистах, меня вдруг подняло в воздух и понесло над землей. Это рухнула Северная башня, но тогда я об этом не знал. Упав, полетел кубарем.
Когда поднялся, секунд десять не мог сориентироваться, куда бежать дальше. Все вокруг напоминало черно-белый фильм о ядерной зиме. Пыль и пепел клубами, повсюду толстый слой пыли и бетонной крошки, в воздухе кружатся бумаги и мусор. Чуть дальше по улице лежит перевернутая вверх тормашками пожарная машина. И почему-то колеса у нее крутятся в воздухе.
На меня нашло оцепенение. Помню: стоял и, не отрываясь, смотрел на эти колеса. Не знаю, как долго я простоял. Потом ко мне подошел какой-то человек, тронул за плечо и спросил, все ли со мной в порядке. Тогда я наконец-то пришел в себя, отряхнулся от пыли и пошел. Не помню, как добрался до Бруклинского моста. Там уже были тысячи людей — метро не работало, все шли пешком. Толпа была огромная, но было очень тихо. Настроение у всех было подавленное: Нью-Йорк после 9/11 вообще на какое-то время перестал улыбаться. Над нами в небе со свистом проносились истребители.
В Бруклине возле меня остановился автомобиль, водитель предложил довезти до дома. Я хотел заплатить за проезд, но он отказался категорически. Сказал, что уже отвез нескольких человек и собирается до вечера развозить тех, кто сумел невредимым выбраться с Манхэттена. По дороге мы увидели первые американские флаги, вывешенные с балконов и из окон. Потом этих флагов стало много.
Дым над Манхэттеном стоял еще четыре дня, пока 15 сентября не прошел дождь, а запах гари оставался в городе до весны, пока не вывезли последние обломки.
Александр Скибицкий, уроженец Красноярска, живет в Канаде
— 11 сентября 2001 года был прекрасный день — стояло бабье лето, которое в Штатах почему-то называют индейским. Настроение у меня было соответствующее, приподнятое: на выходных мы с женой собирались оставить сына с няней и впервые за долгое время расслабиться — махнуть на Гудзон. Помню, что я даже напевал про себя, когда запускал компьютер. Мой стол в офисе на 65-м этаже Южной башни стоял у окна, и мне очень нравилось, что в ясный день можно было увидеть даже кривизну горизонта. Перед тем как заняться делами, я по привычке подошел к окну, постоял, полюбовался видом, выпил кофе.
Самолета, врезавшегося в Северную башню, я не видел, взрыва тоже — окна нашего офиса выходили на другую сторону. Но взрыв мы почувствовали все: тряхнуло. Что произошло, никто толком и не понял.
Как только стало известно, что Северная башня горит, все тут же схватили телефоны и начали названивать родным. Рассказывали, что с ними все хорошо, что они не пострадали. А у меня была одна мысль: «Позвоню потом, а сейчас надо позаботиться, чтобы со мной и вправду было все хорошо». Сразу решил — нужно как можно быстрее выбираться, а то мало ли что. Вдруг Северная башня рухнет на нашу или еще что-нибудь случится. Разумеется, я и представить не мог, что скоро и в нашу башню врежется еще один самолет. Никто и не предполагал, что соседнюю башню атаковали специально, все решили — это случайность. Помню, еще удивлялись, каким же нужно быть идиотом, чтобы врезаться в небоскреб при такой отличной видимости, как сегодня.
По громкой связи объявили, что нам ничего не угрожает, эвакуация не требуется. Нужно оставаться на местах, чтобы не мешать полиции и пожарным, работающим вокруг Северной башни. Шеф решил подстраховаться и скомандовал на всякий случай начать упаковывать документацию и компьютеры. Мы с моим приятелем бангладешцем Волли переговорили в сторонке и решили: все равно, что говорят, надо выбираться. На скоростном лифте спустились вниз. Там потоку людей преградила путь охрана и объявила: всем следует немедленно вернуться на свои рабочие места, Южной башне ничего не угрожает. Дисциплинированные американцы повернули обратно и начали подниматься наверх на лифтах, а мы с Волли проскользнули наружу. Спустившись, попытался позвонить жене, сказать, что жив, но мобильная связь уже не работала.
Внизу все было завалено битым стеклом и бетоном, горели обломки самолета. Мы вынуждены были буквально через них перешагивать. Вокруг ревели сирены пожарных машин и скорых, в небе кружили вертолеты. Когда отошли на безопасное, как нам казалось, расстояние, то остановились посмотреть, что происходит. Из Северной башни валил дым — никогда раньше не видел настолько черного дыма. Успели разглядеть, как наверху, выше линии огня, люди выбираются наружу и как-то держатся, ухватившись за колонны. Видели, как несколько человек выпрыгнули или выпали из окон. Одна пара падала, до последнего держась за руки.
И тут мы услышали звук низко идущего самолета — было похоже, что к нам на огромной скорости приближается поезд подземки. И сразу после этого раздался взрыв. Мы перевели взгляд и увидели, что горит наша башня, Южная. Над ней взметнулся буквально шар огня. Я мысленно перекрестился: «Хорошо, что выбрался». А какой-то человек, стоящий возле меня, выдохнул: «Это война». И тут я понял, что он прав.
Вокруг начался настоящий ад. Люди выбегали из башен толпами, в копоти и пыли, окровавленные. Падали с вершин башен и разбивались о землю. Некоторые упавшие тела горели, их пытались тушить. Полиция старалась организовать эвакуацию, успокоить и упорядочить толпу, но у нее не очень-то получалось.
Южная башня, обрушившаяся первой, рухнула так быстро, что какое-то время дым сохранил ее очертания. Понимаете: ее уже не было, а дым на этом месте был. Толпа вокруг нас только и успела в один голос выдохнуть «О, мой бог!», как все уже было кончено.
На нас обрушился огромный вал из дыма, пепла и пыли. Этот вал выглядел в точности так, как спецэффекты в кино, но только все это было по-настоящему. Сложно было в это поверить, не оставляло ощущение, что это все сон, декорации, так не бывает в жизни.
Когда пыль осела, мне показалось, что все вокруг как будто засыпало снегом. Как карточный домик, одна на одной лежат перевернутые машины. Стекла домов разбиты. В воздухе летают куски какого-то мусора, листы бумаги. Нельзя было разобрать, кто вокруг тебя, — настолько густым слоем пыли все были покрыты. Мне показалось, что такой же толстый слой пыли теперь и внутри нас. Легкие были полностью забиты — я тогда подумал, что уже никогда не смогу дышать нормально, не избавлюсь от этой пыли.
Человека, стоявшего неподалеку от нас, ранило обломком. Я подошел к полицейскому, говорю: «Там раненый». Он оборачивается ко мне — а у него поверх слоя пыли на лице бороздки от слез. Почему-то именно эта картинка запомнилась мне больше всего. Мы с Волли помогли раненому добраться до ближайшей скорой.
Еще запомнилось, как какая-то пожилая женщина металась по улице, бросалась к каждому прохожему, с отчаянием и надеждой в голосе спрашивая: «Френки?» Пыталась стирать пыль с лиц, чтобы рассмотреть, он это или нет. Люди в ответ только отрицательно мотали головой — говорить никто не мог. Так и не знаю, кем был ей этот Френки — сыном, мужем, братом?
Нам повезло поймать такси. По дороге таксист еще два раза останавливался и подбирал идущих людей, посыпанных пеплом. Даже посадил человека на переднее сиденье, чего обычно нью-йоркские таксисты никогда не делают. Только в такси я по-настоящему поверил, что остался жив. Мы тогда думали, что в башнях ВТЦ погибли не тысячи, а десятки тысяч людей. Цинично звучит, но очень повезло, что жертв оказалось намного меньше.
Истории пятерых людей, чудом выживших в теракте 11 сентября 2001 года
Эти пятеро находились в эпицентре трагедии и чудом спаслись из горящих зданий Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года.
Фото: ТАСС / Hubert Boesl / ZUMAPRESS
Александр Скибицкий — 65 этаж
Покинул Южную башню за несколько минут до столкновения с самолетом
Александр Скибицкий эмигрировал в США из Краснодара, а сейчас проживает в Канаде. В 2001-м он работал в Южной башне на 65 этаже. Около девяти утра Александр находился на своем рабочем месте и предвкушал выходные с женой на Гудзоне. Вскоре стало известно, что Северная башня горит, но причина была неясна. Работники офиса не подозревали, что в соседний небоскреб уже врезался самолет. Никто не мог даже представить, что кто-то может влететь в городское здание в столь ясный день. Такое развитие событий было из разряда фантастики.
Его коллеги тут же начали звонить родным и сообщать, что с ними все в порядке, но Александр чувствовал, что это не просто пожар. Как рассказывал Скибицкий СМИ, он и его коллега из Пакистана чувствовали неладное и решили покинуть офис вопреки объявлению службы безопасности о том, что жизни людей ничто не угрожает. Они боялись, что огонь перекинется на Южную башню. Тем временем, работники офиса начали упаковывать документы и компьютеры на случай чрезвычайной ситуации.
Александр и его сослуживец Волли спустились вниз на лифте, но их остановила охрана и попросила вернуться на рабочие места. Мужчины не послушались и прорвались наружу. Ближайшие улицы ко Всемирному торговому центру были усыпаны пеплом, а из Северной башни валил черный дым. Люди с верхних этажей (высота башен составляла по 110 этажей каждая) выпрыгивали из окон. Только тогда они поняли, что произошло действительно страшное.
Буквально через несколько минут, по официальной информации в 09:02 утра, в Южную башню врезался самолет рейса 175 United Airlines. Борт протаранил с 77 по 85 этаж, Александр и его коллега могли погибнуть, не ослушайся они охрану на выходе. По его словам, в тот момент начался настоящий ад. Люди выбегали из зданий, а на землю падали пылающие тела. Южная башня рухнула быстрее, чем Северная. Коллеги Александра погибли.
Дженис Брукс — 84 этаж
Спаслась из Южной башни
Персональный консультант Дженис Брукс работала на 84 этаже Южной башни. Утром 11 сентября женщина услышала странный звук, напоминающий глухой холопок. Из окон здания напротив начали разлетаться бумаги, кто-то крикнул: «Бегите!». Дженис не сразу поняла, что ей делать и даже успела позвонить своему начальнику в Лондон, чтобы спросить разрешение покинуть рабочее место. Он сообщил ей, чтобы она как можно скорее убиралась из офиса, потому что в Северную башню влетел самолет. В тот момент об этом уже было известно из новостей по всему миру.
Брукс спустилась вниз на 12 этажей, но по громкоговорителям сообщили, чтобы все возвращались на свои рабочие места. Она начала подниматься обратно, а когда дошла до входной двери на свой этаж, содрогнулась и Южная башня. Моментально было разрушено шесть этажей корпуса, навстречу Дженис бежали раненые люди. Казалось, спастись было невозможно, ведь все лестницы были разрушены, но в хаосе и дыму люди нащупали дверь к другой лестнице и побежали по ней вниз. Дженис сняла туфли и помчалась к выходу на первый этаж, а в ее ступни впивались многочисленные осколки.
Стэнли Праймант — 81 этаж
Находился внутри Южной башни в семи метрах от врезавшегося самолета
Праймант был сотрудником Fuji Bank, офис которого располагался на 81 этаже Южной башни. Когда самолет ударил по Северному корпусу, он поднимался на лифте в офис. Как только Стэнли вышел на связь, ему тут же стали звонить знакомые и интересоваться в порядке ли он. После этого он выглянул в окно и увидел, что в соседней башне полыхает огонь. Мужчина попытался дозвониться до отдела своего банка в Северной башне, но там уже никто не отвечал. Праймант решил, что из здания нужно выбираться. Как и других, охрана и полиция вернули его обратно в задние.
Стэнли вернулся в свой офис и встал возле окна. Через несколько минут он заметил, как возле статуи Свободы пролетает самолет и стремительно приближается прямо в его сторону. Вскоре воздушное судно было настолько близко, что сквозь максимально звукоизолированные окна можно было услышать шум моторов. Праймант начал молится и залез под свой стол. Через несколько секунд этаж вспыхнул, но до его кабинета пламя не добралось.
Из помещения выбраться самостоятельно он не мог, так как оно было полностью разрушено. Мужчине оставалось только звать на помощь. На его истошные крики откликнулись люди, которые спускались по лестнице неподалеку. Вице-президент Euro Brokers Брайян Клар вернулся, чтобы помочь Прайманту. Им удалось выбраться из башни меньше чем за час. В 09.59 она рухнула, погребя под собой тысячи человек.
Рон ДиФранческо — 84 этаж
Спасся из Южной башни за несколько минут до обрушения здания
Утро 11 сентября ничем не отличалось для Рона от других. Он работал брокером, а его кабинет располагался на 84 этаже Южной башни. Как только он заметил дым в соседнем здании, ДиФранческо тут же решил выйти на улицу.
Через несколько минут после его ухода на лестницу, второй угнанный самолет врезался и в его башню. По пути он встретил людей, которые уговорили его идти наверх, так как пожар на нижних этажах был слишком сильным. Но двери на крышу оказались заблокированы, Рон добрался до свободной площадки в зоне удара и лег на пол. Вокруг него лежали задыхающиеся люди, всеобщая паника натолкнула его на мысль, что нужно снова попытаться спуститься вниз. Под адреналином от случившегося, ему удалось спуститься на первый этаж, а через несколько минут Южный корпус начал рушиться.
Вскоре он потерял сознание, а очнулся уже в больнице с переломом позвоночника и многочисленными ожогами. Рон ДиФранческо стал последним человеком, который успел покинуть второе здание до обрушения. И одним из четырех выживших американцев, находившихся выше 81 этажа в момент столкновения.
Паскаль Буззели — 64 этаж
Очнулся живым на руинах седьмого этажа Южной башни
Инженеру-конструктору Паскалю Буззели было 43 года, когда произошел террористический акт 11 сентября. Он поднимался на лифте на свой этаж и увидел паникующих людей. Паскаль тут же позвонил жене и попросил ее включить телевизор, она сообщила мужу, что Северная башня протаранена самолетом и горит. Вскоре Буззели и его коллеги бросились к лестнице, чтобы спуститься вниз и успели достичь уровня 22 этажа, когда здание начало рушиться.
Он понял, что спастись вряд ли получится и свернулся в клубок, чтобы скатиться вниз по многочисленным обломкам. Очнулся Паскаль в руинах на седьмом этаже, отделавшись переломом ноги.
* террористическая организация запрещенная на территории РФ.
Кто выжил после 11 сентября
Нил Левин, исполнительный директор портового управления Нью-Йорка и Нью-Джерси, утром 11 сентября завтракал в «Окнах мира» на 106-м этаже. Домой он не вернулся. Его жена Кристи Ферер не обсуждает подробности его гибели, свое горе она выплескивает в работе. В команде мэра Нью-Йорка Майка Блумберга она занимается связями с семьями погибших и пострадавших. Именно Ферер накануне первой годовщины теракта, связавшись с руководителями телеканалов, попросила их отказаться от трансляции самых тяжелых кадров, в том числе с выпрыгивающими из окон людьми. Кристи — близкая подруга Эрика Фишля. Ее муж тоже дружил с ним. Именно поэтому по просьбе художника она согласилась взглянуть на «Падающую женщину». По ее словам, скульптура стала для нее «ударом в самое сердце», но она решила, что Фишль был вправе создать ее и показать людям. Сегодня она полагает, что проблема была в несвоевременности: трагедия была слишком близка, чтобы выставлять подобную работу. Незадолго до гибели мужа они вместе ездили в Аушвиц. Там в выставочных залах они видели горы конфискованных очков и ботинок. «Сейчас они уже могут это показывать, — говорит Кристи. — Но это случилось давно. В то время они не смогли бы демонстрировать это людям».
На самом деле, могли. По крайней мере, на фотографиях. Кадры, сделанные в лагерях смерти, воспринимались как важнейшие свидетельства, вне зависимости от того, задевали ли они чьи-либо чувства. Их показывали людям, как и снимки только что убитого Роберта Кеннеди, сделанные Ричардом Дрю. Как и снимки Этель Кеннеди, умолявшей фотографов не снимать. Как и фотографию вьетнамской девочки, бегущей голышом от напалмового дождя. Как и снимок отца Микеля Джаджа. Как и многие другие снимки. Ведь объектив камеры не способен никого дискриминировать, как и сама история. Фотографии тех, кто прыгал из окон башен, отличаются от многих других, виденных нами раньше, лишь тем, что теперь нас — нас, американцев, — просят заняться дискриминацией от имени погибших. Их историческая особенность в том, что мы, патриоты Америки, сами согласились не смотреть на них. Десятки, а может, и сотни людей погибли, выбросившись из горящего здания, но мы каким-то образом решили, что их судьбы не стоят свидетельства, потому что в данном случае засвидетельствовать случившееся недостойно нас.
Кэтрин Эрнандес не видела снимка, принесенного журналистом на похороны ее отца. Как и ее мать Эвлогия. Его видела лишь Жаклин, в гневе изгнавшая журналиста, пока он не натворил новых бед. Но этот снимок все равно преследовал семью Эрнандес. Для Норберто семья была важнее всего на свете, его девизом было: «Вместе навсегда!» Но Эрнандесы больше не вместе. Фотография разрушила семейные связи. Те, кто твердо знал, что на снимке был не Норберто — его жена и дочери, — отдалились от тех, кто полагал, что на фотографии, возможно, он. При жизни Норберто вся большая семья жила по соседству друг с другом в Квинсе. Теперь Эвлогия с дочерьми переехали на Лонг-Айленд, потому что шестнадцатилетней Татьяне, удивительно похожей на отца, — то же широкое лицо, черные брови, пухлые темные губы, скупая улыбка, — в старом доме все мерещилась тень отца, а из углов ей, казалось, постоянно кто-то шептал, что Норберто погиб, выпрыгнув из окна.
Читайте также: