Кто такой бравый солдат швейк

Обновлено: 14.05.2024

Гипоманиакальные состояния у героев представлялись писателям менее привлекательными, чем депрессии, поэтому они гораздо реже встречаются в художественной литературе. Наиболее популярные примеры не так многочисленны: мушкетёр д`Артаньян, герой Шекспира Фальстаф, герой Ярослава Гашека Йозеф Швейк.

Создаётся впечатление, что депрессия оказывается более востребованной в беллетристическом отношении, чем маниакальная весёлость. Таким образом, большинство художественных произведений, как это парадоксально не прозвучит, оправдывают существование в нашей жизни того, что всеми воспринимается исключительно негативно.

Приведём пример гипоманиакального персонажа, который удивительным образом коррелирует с личностью его создателя. Персонаж беллетристического произведения, тем более написанного классиком литературы, может служить столь же яркой иллюстрацией психопатологического состояния, как и его клиническое описание в учебнике психиатрии.

Швейк – «Слабоумный симулянт»?

В популярном романе чешского писателя Ярослава Гашека «Похождениях бравого солдата Швейка во время мировой войны» (1921–1923 гг.) герой – Йозеф Швейк приобрёл широкую известность. В комической эпопее Швейк представляется гипоманиакальной и придурковатой личностью, но его психическая аномалия чаще напоминает маску, а глуповатое поведение - намеренно разыгрываемой им мизансценой. В его образе заложен принцип комической мистификации, направленной отчасти и на читателя, который не может до конца угадать, где же заканчивается наивность героя и начинается плутовство, а где усердие переходит в издёвку и пародию на усердие.

В начале романа Швейк попадает в «сумасшедший дом», где его обследуют специалисты. Но обмануть их Йозефу не удаётся.

«Оба доктора переглянулись, и один из них спросил Швейка:
- Исследовали когда-нибудь раньше ваше психическое состояние?
- На военной службе, - торжественно и гордо ответил Швейк. – Господа военные врачи официально признали меня полным идиотом.
- Мне кажется, что вы симулянт! – крикнул на Швейка другой доктор.
- Совсем не симулянт, господа! – защищался Швейк. – Я самый настоящий идиот».
От такого «самопризнания» спецы впали в растерянность и выписали бравого солдата с диагнозом «Слабоумный симулянт».

На первый взгляд Швейк производит впечатление простодушного и глупого человека. На самом деле он является талантливый симулянтом и бескорыстным авантюристом, для которого диагноз «идиотизм» является лишь прикрытием для эпатажных выходок. «Официальный идиотизм» Швейка - средство подчеркнуть «милитаристский и полицейский идиотизм», свойственный многим тоталитарным режимам, приближающимся к стадии своего распада.

Кем был создатель Швейка?

Популярный персонаж Ярослава Гашека похож на личность самого автора. Вот какую характеристику автору бравого солдата Швейка дают психиатры: «Его внезапные исчезновения и появления, случайные связи и запои, бродяжничество, реальный анархизм, стремление эпатировать, путешествия от Восточного фронта до Иркутска и даже руководство в период революции комендатурой Бугульмы, “секретная миссия в Монголии”, питание “мясом китайцев”, огромная работоспособность между весёлыми загулами, создание бутафорской “Партии умеренного прогресса в рамках закона”, которая “гарантирует всё, что хотите: пиво, водку, сосиски, хлеб”, в программе которой было обязательное введение алкоголизма и инквизиции, заставляют задуматься о квалификации писателя либо как гипоманиакального, либо гебоидного». (Самохвалов В.П., Кузнецов В.Е., 2015).

К сожалению, роман Ярослава Гашека остался незавершённым по вполне закономерной причине: вернувшись из России писатель стал опять пьянствовать, вести безалаберный образ жизни, проявляя равнодушие ко всему, что не приносит немедленного удовольствия. Он снова превратился в того Гашека, который до войны куролесил по Праге, сидел в психиатрической больнице, изводил своими проделками таких же, как он, анархистов. «3 января 1923 года ожиревшее от бесконечного пьянства и слабое от природы сердце (Гашек страдал эндокринными расстройствами, которыми, кстати, и можно кое-что объяснить в психическом складе этого незаурядного человека) остановилось навсегда. » (Буянов М.И., 1995).

Был ли психбольным Швейк?

Разумеется, автор далеко не всегда похож на описываемых им персонажей, но нельзя отрицать, что какой-то частью своей личности писатель вольно или невольно одаряет и своего героя. Не составляет большого труда установить диагноз автору произведения, но диагноз его персонажа более дискуссионен. Гипоманиакальная личность, склонная к саботажу и симуляции, иронии и благодушному юмору звучит не очень психиатрически. Но придуманный персонаж – это не реальный пациент.

Был ли психически больным бравый солдат?

Установить диагноз самому автору произведения не составляет большого труда, а вот диагноз его персонажа более дискуссионен.

Гипоманиакальная личность, склонная к саботажу и симуляции, иронии и благодушному юмору звучит не очень психиатрически. Но придуманный персонаж – это не реальный пациент, тем более что бравый солдат Швейк стал любимым персонажем многих людей на всем земном шаре. Книги до сих пор издаются немалыми тиражами, спектакли собирают полные залы, фильмы экранизируют. Салют, Швейк! Салют, Гашек!

Кем был Йозеф Швейк, прототип солдата из романа Гашека, на самом деле, и какие отношения его связывали с автором?

Кому не знаком сатирический роман «Похождения бравого солдата Швейка» за авторством Ярослава Гашека? Эту книгу любят во всём мире, но на родине самого писателя – меньше всего. Среди чешской публики немало тех, кто считает, что Гашек оклеветал национальный характер и выставил соотечественников полными дураками.

Самого Гашека друзья знали, как лжеца, пьяницу и скандалиста. В последний год своей жизни писатель стал пить особенно много, вследствие чего смерть настигла его, когда ему исполнилось только сорок лет. По возвращении на родину Гашек забросил свой роман и стал мотаться по кабакам, в то время, как друзья требовали от него закончить книгу. Однажды они обманом заманили его в квартиру и заперли там, оставив только чернила и 500 бумажных листков.

Каково же было их удивление, когда спустя несколько дней, они пришли и обнаружили квартиру пустой. Сам Гашек сделал из этих листков бумажные кораблики и вылез через окно. Когда его стали искать, то обнаружили в ближайшем трактире.

Писатель умер 3 января 1923 года, так и не закончив роман. О судьбе главного героя оставалось лишь гадать. Что удивительно, судьба реального Йозефа Швейка так и осталась неизвестной.

Кем был Швейк?

Известно, что Гашек писал своих героев с реальных людей. Некоторым даже не менял имена и фамилии. Досталось не только врагам, но и друзьям писателя. Одним из таких стал фельдкурат Отто Кац. Когда настоящий Кац прочёл роман, он был в ярости и хотел подать на Гашека в суд. Но всё разрешилось мирно: они встретились в трактире, где за обильными возлияниями Гашек поведал свою историю, рассказав о пребывании в русском плену и своём участии в гражданской войне. Как обычно, писатель прилагал кучу небылиц к своим рассказам, чем изрядно развеселил собеседника. Уже изрядно пьяный Кац вскочил и закричал на весь трактир: «А вы знаете, ко такой фельдкурат Отто Кац? Это же я!». После этого он даже не помышлял о том, чтобы судиться с писателем, поскольку уже не воспринимал всерьёз этот комичный образ, который ему «подарил» Гашек.

Что касается прототипа самого протагониста, то Йозеф Швейк действительно существовал. В его образе автор смешал свои качества с качествами самого Швейка. Гашек в свою бытность журналистом прослыл любителем мистификаций, выдумывавшим новые виды животных и пород собак. Так и книжный Швейк занимается, по сути, мошенничеством, продавая щенков-бастардов, как породистых.

У Швейка-реального жизнь была гораздо проще. Швейк работал дворником на Виноградах и был большим любителем скоротать вечера за выпивкой в трактире «У чаши», завсегдатаем которого был и сам Гашек – многократно оскандалившийся журналист. Простодушный Швейк с удовольствием слушал байки Гашека, у них сложились настоящие дружеские отношения. «Однажды вечером я посетил 28 заведений, но — честь мне и слава! — нигде не выпил больше трех кружек» , — хвастался однажды Гашек, разговаривая со Швейком. То же самое, слово-в-слово, повторит и книжный Швейк.

Когда грянула война, оба оказались призваны в армию. Гашек успел повоевать в Карптах и даже получил медаль «За храбрость», впрочем, в русском плену он говорил, что получил эту медаль как бы случайно. Сослуживцы рассказывали, что Гашек был награждён за взятие в плен нескольких русских солдат (фактически — за то, что смог уговорить их сдаться, владея русским языком), сам же он предпочитал отшучиваться, говоря, что подсказал одному офицеру хорошую мазь от вшей, тот в благодарность к медали и представил.

11-я маршевая рота 91-го полка перед отправкой на фронт в Чешских Будеёвицах. Гашек – первый справа. 1915 г. 11-я маршевая рота 91-го полка перед отправкой на фронт в Чешских Будеёвицах. Гашек – первый справа. 1915 г.

Здесь сам Гашек встречает прототипы друзей и врагов своего героя. Так ненавистный ему командир по фамилии Мехалек получил говорящую фамилию Дуб. Книжный Дуб был классический «пиджак», стремящийся поставить себя выше других, но регулярно садящийся в лужу. «Вы меня ещё не знаете, но когда вы меня узнаете, то заплачете!» - говорил его прототип. Гашек откровенно ненавидел своего командира, и неудивительно, что в книге Дуб был выставлен совершеннейшим дураком, которого презирали и ненавидели все от мала до велика.

Что касается поручика Лукаша, представленного в более привлекательном свете, то его ординарец Франтишек Страшлипка стал Гашеку верным другом. Страшлипка мог кого угодно довести до исступления своими историями. Стоило ему только начать, остальные махали руками и кричали «довольно». Книжный Швейк отличался тем же самым.

А в сражении под Сокалем происходит довольно комичная ситуация, вполне в духе самого романа. Гашек, уцелевший в сражении, решает сдаться в плен, и когда он с остатками роты вышел с поднятыми руками, навстречу им выдвинулись русские, сдающиеся в плен. Гашек убеждал их, что на самом деле это они (чехи) сдаются, русские же настаивали на своём. Пришлось взять русских солдат в плен и вести в штаб. В полку ходил анекдот, что когда майор Венцель выглянул в окно и увидел, как из-за угла один за другим появляются русские солдаты, он бросился наутёк, решив, что враг прорвал фронт.

Но почему же именно Швейк стал главным героем романа? Что было после сдачи Гашека в плен 24 сентября 1915 года, мы точно знать не можем. Сам писатель рассказывал о своих приключениях, перевирая и преувеличивая факты, потому всё, что успел рассказать о себе Гашек, следует делить на два. Однако достоверно известно, что со Швейком Гашек снова встретился в лагере для военнопленных под Киевом.

Когда началась гражданская война, Гашек и Швейк оказались по разные стороны баррикад. Гашек храбро сражался за красных, Швейк же примкнул к белым. Поначалу чехи помогли белым одержать немало впечатляющих побед, но впоследствии они принесли больше вреда, чем пользы (как когда-то Австро-Венгрии) – они уже просто грабили всё, что попадалось им на пути и заняты были исключительно охраной вагонов с награбленными ценностями, а как только фронт в Зауралье рухнул, чехи решили выторговать у Троцкого возможность безопасной эвакуации, сдав самого Колчака.

Что касается Гашека, то он был захвачен в плен белочехами. По счастливой случайности, конвоировал его тот самый Швейк, с которым они успели крепко сдружиться. Гашеку удалось уговорить Швейка его отпустить, и тот помог своему теперешнему врагу бежать. Гашек благополучно вернулся к своим, а судьба же самого Швейка так и осталась неизвестной.

Вероятно, Швейк был для Гашека самым близким другом, что и побудило писателя впоследствии увековечить память о нём в романе, дав главному герою имя и фамилию дворника с Виноградов.

Бравый солдат Швейк

Для кого-то классическими иллюстрациями к "Швейку" являются только картинки, рисованные Йозефом Ладой, а для меня - классичнее рисунков Ивана Семенова и быть не может. Что поделать, мое знакомство с романом произошло в "желтеньком" пятитомнике собраний сочинений Гашека, а он сопровождался цветными вкладками с иллюстрациями именно Ивана Семенова.

В общем, произошло запечатление, и всякие другие иллюстрации к "Швейку" уже не так вкусны.

Картинки, которые рисовал Семенов, всегда имеют какие-то подробности, вроде бы и не имеющие отношение к сюжету, но без которых этот сюжет не раскрылся бы в объеме и сочности. Чего стоят собачонки, которые заполошно несутся рядом с инвалидской коляской! Кстати, собак Семенов всегда рисовал с особым удовольствием. Его иллюстрации к детской книжке "Бобик в гостях у Барбоса" - маленький шедевр. хотя, если поразмыслить, то так можно назвать и другие его иллюстрации к детским книжкам. Выразительные и запоминающиеся, с собственным узнаваемым стилем.

И потом, повзрослев, этот же знакомый стиль мы узнавали в карикатурах "Крокодила". хотя, наверное, правильнее было бы сначала рассказать про то, что начинал Семенов с "Крокодила", а иллюстрации к детским книжкам и книжкам взрослым начал делать потом.

Яблоко от яблони…

Ярослав Гашек в австрийской военной форме. 1915 год

Популярный персонаж Ярослава Гашека недаром во многом похож на личность самого писателя. Вот какую характеристику автору бравого солдата Швейка дают психиатры: «Его внезапные исчезновения и появления, случайные связи и запои, бродяжничество, реальный анархизм, стремление эпатировать, путешествия от Восточного фронта до Иркутска и даже руководство в период революции комендатурой Бугульмы, “секретная миссия в Монголии”, питание “мясом китайцев”, огромная работоспособность между веселыми загулами, создание бутафорской “партии умеренного прогресса в рамках закона”. Все это заставляет задуматься о квалификации писателя либо как гипоманиакального, либо гебоидного» (Самохвалов В. П., Кузнецов В. Е., 2015). В общем, яблоко от яблони недалеко падает.

К сожалению, роман Ярослава Гашека остался незавершенным по вполне закономерной причине.

Вернувшись из России, писатель стал опять пьянствовать, вести безалаберный образ жизни, проявляя равнодушие ко всему, что не приносит немедленного удовольствия.

Швейк – «слабоумный симулянт»?

В популярном романе чешского писателя Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны» (1921–1923) герой – Йозеф Швейк – приобрел широкую известность.

В комической эпопее Швейк представляется гипоманиакальной и придурковатой личностью, но его психическая аномалия чаще напоминает маску, а глуповатое поведение – намеренно разыгрываемую им мизансцену.

В его образе заложен принцип комической мистификации, направленной отчасти и на читателя, который не может до конца угадать, где же заканчивается наивность героя и начинается настоящее плутовство, а где усердие переходит в издевку и пародию на усердие.

В начале романа Швейк попадает в «сумасшедший дом», где его обследуют специалисты. Но обмануть их Йозефу не удается.

Оба доктора переглянулись, и один из них спросил:

– Исследовали когда-нибудь раньше ваше психическое состояние?

– На военной службе, – торжественно и гордо ответил Швейк. – Господа военные врачи официально признали меня полным идиотом.

– Мне кажется, что вы симулянт! – крикнул на Швейка другой доктор.

– Совсем не симулянт, господа! – защищался Швейк. – Я самый настоящий идиот.

От такого «самопризнания» спецы впали в растерянность и выписали бравого солдата с диагнозом «слабоумный симулянт».

На первый взгляд Швейк производит впечатление простодушного и глупого человека. На самом деле он является талантливым симулянтом и бескорыстным авантюристом, для которого диагноз «идиотизм» является лишь прикрытием для эпатажных выходок.

«Официальный идиотизм» этого бравого солдата – средство подчеркнуть «милитаристский и полицейский идиотизм», свойственный многим тоталитарным режимам, приближающимся к стадии своего распада.

Кем был бравый солдат Швейк на самом деле?

Создается впечатление, что депрессия оказывается более востребованной в беллетристическом отношении, чем маниакальная веселость. Таким образом, большинство художественных произведений, как это ни парадоксально прозвучит, оправдывают существование в нашей жизни того, что всеми воспринимается исключительно негативно.

Приведем пример гипоманиакального персонажа, который удивительным образом коррелирует с личностью его создателя.

Персонаж художественного произведения, тем более написанного классиком литературы, может служить столь же яркой иллюстрацией психопатологического состояния, как и его клиническое описание в учебнике психиатрии.

Читайте также: