Как выжила лариса савицкая после авиакатастрофы
Обновлено: 07.05.2024
«Помню ту авиакатастрофу, — вздыхает после премьеры фильма «Восемь минут до земли» полковник ФСБ в отставке Владимир Болотин. — Люди падали с огромной высоты. Тела были разбросаны на два километра. Тело одной женщины застряло между корней лиственницы. Вообще не хотел идти, чтобы не ворошить все это». Но разворошить пришлось. В Благовещенске прошла премьера документального фильма о Ларисе Савицкой — единственной выжившей в авиакатастрофе в амурском небе 40 лет назад.
24 августа 1981 года из-за несогласованности диспетчерских служб разных ведомств в амурском небе произошла трагедия. На военном аэродроме под Завитинском начались учения, и, взлетая, тяжелый бомбардировщик врезался в гражданской самолет. Оба лайнера с высоты более пяти километров рухнули в тайгу. На борту Ан-24, летевшего из Южно-Сахалинска в Благовещенск с посадкой в Комсомольске-на-Амуре, находились ребенок и 26 взрослых пассажиров. Рейсом № 811 из свадебного путешествия возвращались Владимир и Лариса Савицкие. Из всех выжила одна Лариса… Ее обнаружили в тайге только на третьи сутки.
Большое кино
Несколько лет назад удивительную историю про выжившую амурчанку случайно услышали столичные киношники и не смогли пройти мимо — решили снять полнометражный фильм по реальным событиям. С трудом, но они отыскали Ларису, которая много лет назад уехала из Приамурья и даже уговори ее стать консультантом будущего фильма.
— Работа над фильмом начиналась во время пандемии, — рассказал режиссер фильма «Одна» Дмитрий Суворов. — Многие регионы как раз были закрыты. И мы по крупинкам во всех открытых регионах собирали Советский Союз, искали локации. Проехали огромные расстояния. Для примера один эпизод, где наша героиня с мужем садятся в самолет, снимали в Ижевске, а сам аэропорт, где они ждут задержанный рейс, уже в Вологде. Что касается актеров, то мы искали незамыленные лица. Кроме этого, хотелось передать и портретное сходство. Думаем, что после выхода фильма откроем новую кинозвезду — Надежду Калеганову, которая сыграла Ларису Савицкую.
В феврале будущего года на большие экраны выйдет полнометражный фильм «Одна».
Фильм от первого лица
На этом невероятная история не закончилась. Судьба Ларисы Савицкой заслуживает того, чтобы снять отдельный документальный фильм, решила режиссер Анастасия Сарычева. Так и появилась лента «Восемь минут до земли» — именно столько Лариса пикировала до земли. Первыми на показе побывали благовещенцы.
Опоздавшие студенты
И тут же эти слова подтвердились. Во время небольшого интервью к режиссеру подошла пожилая женщина — жительница Благовещенска Мария Михайловна Косицына.
— 24 августа 1981 года этим же рейсом, что и Лариса Савицкая, должны были возвращаться студенты Амурского строительного техникума с Сахалина — всего 14 человек, — рассказала она. — А командиром этого строительного отряда был мой родной брат Анатолий Жилин. И, представляете, они опоздали на этот рейс всей группой. А Ларису и Вову я знала. Представляете, на этом трагедии в жизни Ларисы не закончились. Спустя четыре года после авиакатастрофы ее мама поехала в командировку в Сергеевку, машину занесло, и она выпала из машины. Погибла — слишком большая кровопотеря была.
Если про гибель мамы Ларисы Савицкой создатели фильма знали, то история про опоздавших студентов вызвала у них огромное удивление.
В документальном фильме Лариса Савицкая рассказывает о своей жизни до и после катастрофы. Вспоминает молодость, мужа. Рассказывает, как тяжело было после падения. После долгого восстановления родила сына и не могла взять его на руки — руки отказывали. Объясняет, почему не смогла остаться жить в Благовещенске. «Иду по городу, а вместо домов, мне кажется, стоят могильные кресты. Словно по кладбищу иду», — передала свои впечатления Лариса. И все-таки «Счастье есть!»: сделала главный вывод героиня в конце фильма.
Виноваты военные
Спустя столько лет Лариса Савицкая не ищет виноватых — нужно жить дальше. Но причины авиакатастрофы точно знает полковник ФСБ в отставке Владимир Болотин, который возглавил комиссию по расследованию авиапроисшествия. К моменту катастрофы над амурским небом за плечами Владимира Павловича был огромный опыт расследования подобных происшествий.
— Расследовал ЧП в воздухе с 1969 года, — припомнил полковник в отставке. — Первое мое дело — расследование причин взрыва на самолете Ту-154 на маршруте Иркутск — Чита. В этом самолете до Иркутска летело очень много ангарчан, а я в то время жил в Ангарске. И мы устанавливали человека, который взорвал бомбу в салоне. Потом принимал участие в расследовании катастрофы военного самолета Иркутского авиационного завода. Во время испытательного полета летчик занизил машину и врезался в гору. Самое неприятное было, когда местные жители, узнав, что обнаружили остатки самолета, ринулись на место катастрофы — посмотреть, что осталось от пилота и машины. А от пилота после взрыва только пальцы остались и зарплата, которую он получил накануне полета.
Доверили опытному специалисту и расследование крушения известного рейса № 811.
— После сбора всех доказательств стало понятно, что виноваты военные, — сделал однозначный вывод Владимир Болотин. — Вернее «движенцы», который вели самолет. Взлетая, тяжелый бомбардировщик Ту-16К врезался в гражданской самолет. Военные погибли сразу, а тела с гражданского борта раскидало на несколько километров.
Владимиру Павловичу первому доложили и то, что обнаружили выжившую после падения Ларису Савицкую.
— Сразу не поверил, конечно, — улыбнулся бравый полковник. — Сразу посоветовал ее уложить, согреть и дать спирта — внутренне и наружно. Так и увезли ее в больницу вместе с трупами. Документальный фильм о судьбе Ларисы Савицкой мне понравился. А о той катастрофе до сих пор тяжело вспоминать.
75 рублей компенсации
А вскоре к месту, где находилась девушка, вышли военные. Когда прошло их первое потрясение, они подняли Ларису на руки, чтобы отнести к месту эвакуации. Она пыталась объяснить, что может идти сама, но почти сразу поняла, что не может. Словно все жизненные силы ушли в одну секунду.
В больнице врачи определят, что у Ларисы Савицкой в пяти местах сломан позвоночник, кроме того сломаны рука, ребра. Она получила сотрясение мозга и лишилась почти всех зубов.
На борту Ан-24 были 27 пассажиров и 5 членов экипажа, на борту Ту-16 — 6 членов экипажа. Из 38 человек погибли 37.
Потом ей расскажут, что для всех уже были приготовлены могилы, в том числе и для нее.
Госстрах выплатил Ларисе Савицкой, как пострадавшей в авиакатастрофе, 75 рублей компенсации. Сама она горько шутила, что это, видимо, мировой рекорд по самой мизерной выплате в подобной ситуации.
Рейс на Благовещенск
В 1981 году 20-летняя студентка педагогической института Лариса Андреева вышла замуж за 19-летнего студента-медика Владимира Савицкого. Из-за сдачи сессий и практики «медовый месяц» отложили на август.
Съездили к родственникам Ларисы во Владивосток, затем к родителям Володи в Комсомольск-на - Амуре. Пришло время возвращаться в Благовещенск, где училась и жила молодая студенческая семья.
Конец лета — время возвращения детей с каникул, с билетами всегда проблема. С трудом Савицкие сумели получить места на рейсе, после чего снова пришлось ждать — вылет отложили на четыре часа из-за сложных метеоусловий.
Стюардесса предложила супругам сесть впереди, но Лариса выбрала места в хвосте. Сев у иллюминатора, девушка почти сразу заснула.
Пробуждение было страшным. Девушка проснулась от сильного удара. Вокруг были слышны крики пассажиров, вой, резко стало очень холодно. Лариса повернулась к мужу, и увидела, что его лицо залито кровью.
По положению тела, неестественному взгляду, она поняла, что Володи больше нет. Позже она вспоминала, что вместо страха и паники пришло равнодушие. Захотелось, чтобы все закончилось быстро и без боли.
Выжившая в авиакатастрофе Лариса Савицкая: «Люди понимали, что умрут, и выли»
Фото: Владимир Саяпин / ТАСС
«Меня любили»
— Вы родились в Благовещенске. Как жили?
— Детство было хорошим, советским. Мама, папа, родственники. Меня любили. В школе бальными танцами увлекалась, коньками. Спортивной была. Мечтала попасть в мединститут и стать врачом. Как школу окончила, поехала в Москву поступать в МГУ на биофак. Но так вышло, что опоздала на часть вступительных. А после этого, теперь уже на философский факультет, поступить не смогла, поскольку изначально готовилась к другим экзаменам. Вернулась спустя полгода в Благовещенск. Вышло как у всех: мама с папой настаивали, что должно быть высшее образование. Где поменьше было экзаменов, туда и поступила — в пединститут. Хотя желания учиться на преподавателя у меня не было.
— С Владимиром познакомились уже студенткой?
— Да, было это на проводах нашего общего знакомого в армию. Мы и до этого знали друг друга, в одну школу ходили, но не общались. Я просто знала, как он выглядит — и все. Красавец был, статный такой мужчина. Длинные пушистые волосы у него были, костюмы всегда. Ну вот, проводил он меня в тот раз до дома, свидание назначил. Встретились как-то, погуляли — да и разбежались.
Прошло два месяца. У нас намечалась в пединституте новогодняя дискотека. Пришел Вовка с другом, обрадовался. «Пойдем, покажу тебе наш институт», — говорит. А учился он в мединституте. Конечно, все закончилось романтично.
Я его на Новый год в свою компанию пригласила, а потом, после сессии, мне уезжать надо было в Москву. Так по Москве скучала — не передать! Из Москвы он хотел меня встречать уже с моими родителями. Я несколько раз меняла билет, не хотела возвращаться, и он каждый день встречать приходил.
Уже когда приехала, мама мне говорит — ну нельзя так, он же тебя встречает всю неделю. С тех времен мы и стали строить отношения.
— Однажды вы с ним сходили на итальянский фильм «Чудеса еще случаются». Он основан на реальных событиях — в 1971-м в джунглях перуанской Амазонии разбился самолет, упав с высоты 3,2 тысячи метров. Спаслась только Джулиана Кепке, она потом еще две недели выживала среди кайманов и змей. Знаю, вы подсмотрели, как героиня фильма вцепилась в поручни кресла, когда падал самолет, и потом использовали эти знания. А как вы вообще попали на этот фильм?
— Да случайно мы на него с Вовой сходили, где-то за год до случившегося. Раньше же фильмы показывали только в кинотеатре. И вот когда он вышел, мы с Володей пошли и посмотрели. Не помню, чтобы нам его рекомендовал кто-то. Просто вот одна из случайностей. Не знаю, что было в нем самым ярким. Фильмы ведь тогда по-другому снимали. Сама авиакатастрофа там была показана чуть-чуть, с этой девчушкой в кресле и потом — обломки самолета. Ничего сверхособенного. Там интереснее было, как она выживала, потому что это в фильме показывали детально.
— Встречи с Владимиром довольно быстро переросли в замужество. Как он сделал вам предложение?
— Рано выходить замуж я не боялась. Вовка однолюбом был, я как-то не сомневалась в нем никогда. Вот если смотреть, кто в отношениях любил больше — так это он. А мне и свадьба-то не особо нужна была, это его, скорее, желание было. Он очень по-взрослому на это смотрел. И где мы жить будем, спланировал, и даже имена детям будущим дал.
Ну а с предложением так вышло. Он пришел к нам в институт, и кто-то из моих одногруппников пошутил, что мы уже как женатая пара. Ну пошутили и пошутили, а Вовка всерьез воспринял, и в тот же день сделал предложение. Я посмотрела на него тогда и поняла, что отказывать и не хочу, и не могу. Так и пошли в ЗАГС чуть ли не после пар. Вот и все… А свадьбу мы дома сыграли, его родители, мои родители. Два свидетеля — моя подружка, его друг. Скромно. Было это в конце апреля, незадолго до трагедии. Машина с кольцами была, катались.
На свадьбе мне запомнилось, как Вовка ко мне подошел и говорит: «Сейчас тебя украдут, но ты не бойся». Украли на самом деле. Повезли кататься куда-то. Когда приехали уже из ЗАГСа, надо было на руках занести невесту, а жили на четвертом этаже. Занес. Вообще, он много меня на руках носил. А уже в августе — свадебное путешествие.
Как в кино
Столкновения в воздухе не оставляют шансов на спасение. Ну, почти не оставляют. В разрушенном Ан-24 Лариса вспомнила, как они с мужем недавно смотрели иностранный фильм «Чудеса ещё случаются», где героиня выжила при падении самолета.
Картина была снята по реальной истории 17-летней Джулианны Кёпке, выжившей после падения пассажирского лайнера в амазонских джунглях.
Лариса, которую выбросило толчком из кресла, сумела, несмотря на сильно болевшую руку, вновь забраться в него. Она вцепилась в подлокотники, сжалась, и стала думать о том, как умереть не мучаясь. Обломок, в котором она находилась, летел к земле.
Потом специалисты скажут, что этот обломок падал на землю около восьми минут. Каким-то чудом он сохранил свои несущие свойства, поэтому падение шло медленнее, чем можно было ожидать.
В иллюминатор она успела заметить, как приближается тайга. Потом последовал новый удар, и Лариса потеряла сознание.
Хотели в Крым
Мы сначала в Крым поехать хотели, но не смогли достать путевку. Решили тогда к родственникам. Сначала к моим, в Большой Камень, это между Владивостоком и Находкой, а потом к его — в Комсомольск-на-Амуре.
В Большом Камне мне не очень нравилось, хотя я и до свадебного путешествия там бывала. То есть… природа, конечно, потрясающая. Рыбу мы там ловили, камбалу. Очень вкусно. Но в августе там душно, дышать нечем. И я от жары мучилась сильно. А уже после визита к его родственникам мы с Вовой возвращались в Благовещенск. Роковой полет все откладывали…
Раздражало это, конечно. Кого бы не раздражало? Мы еще и встали рано утром в тот день, спать хотелось, и такое состояние было, усталости, что ли? Но я хорошо запомнила и людей, и саму посадку, и как в самолет заходили. Не знаю даже, почему.
— Вы ведь пересели, что вас в итоге и спасло?
— Так получилось, что самолет был полупустой, и стюардесса просила всех пересесть вперед. А мы не хотели, потому что в хвосте вибрации меньше. Потом еще сзади нас пассажиры пересели вперед, и мы их места заняли. То есть получается, еще ближе к хвосту. Я это отчетливо помню, потому что, когда разорвался самолет, кресло, в котором мы сидели первоначально, разломилось и улетело с другим куском, там бы никто не выжил. До столкновения я спала. У меня такая усталость была, я даже не помню, как мы взлетели. При столкновении Ан-24РВ стал разваливаться по частям, обломки были в итоге разбросаны на семь километров.
— Вы на небольшом куске хвоста, который отделился от самолета, спланировали на землю, как лист. Удар о землю смягчил березняк. Как же вы все это пережили изнутри?
— В какие-то моменты казалось, что я вроде прихожу в себя, начинаю делать что-то, думать. По-настоящему, мне кажется, осознание всего только в больнице пришло. То есть так-то соображала, но туннельно, дальше какого-то определенного действия мысль не шла.
Сначала сильно ударилась головой о соседнее кресло. После того как меня выкинуло из моего, я сознание потеряла. А когда очнулась, уже лежала в проходе. Потом подумала, что если так упаду, лежа, то мне очень больно будет. Подняла глаза и увидела пустое кресло. Дальше стоп-кадр такой из того фильма как раз: девчонка падала в кресле и держалась за поручни. Она в облаках, и у меня здесь тоже — облака. Еще дождь шел с утра, пасмурная была погода, облачность и все молочное — как в тумане.
Я решила, что мне надо сесть в это кресло. Самое интересное, что сначала я это сделала, а потом поняла, что произошло. Как будто что-то подсказывало, вело. Мозг настолько четко на спасение был заточен, что все посторонние мысли уходили. Для меня эти восемь минут падения вечностью казались. Влезла в кресло, вцепилась в него. Ждала землю, чтобы сгруппироваться.
— А когда все произошло, как вели себя люди?
— Про остальных вообще ничего не помню, кроме крика. Вой людей, которые понимали, что умрут. Я осознавала только себя. И Вовку видела. Я еще во время падения поняла, что он погиб. Ему обломком голову задело и кровь не останавливалась. И по пальцам, по рукам, по костюму кровь.
Кресло, в котором я сидела, в итоге сломалось, поэтому в себя пришла полулежа как-то, немного боком. Первым я Вовку увидела, прямо на уровне глаз был. Сидел в кресле и как будто спал. На этом же куске самолета, помимо нас, были мужчина и женщина. Она сидела впереди на втором ряду кресел, головой на груди, так что лица не было видно. И был мужчина, лежал вниз лицом.
— Вам тяжело было находиться рядом с погибшим мужем? Я общался с голландкой Аннетт Херфкенс, так она в 1992 году летела с женихом на Як-40 и разбилась во вьетнамских джунглях. Когда она увидела жениха, то сразу отползла как можно дальше. У нее были разбиты ноги, но она через боль все равно ползла, потому что физически не могла находиться в том месте, где он погиб.
— У меня ничего такого не было. Первые два дня я рядом была, никуда не «уползала». А на третий уже пробовала искать дорогу. Может, на подсознательном уровне это и было, что я «уползти» пыталась. Но тогда мне это в голову не пришло.
Конечно, шок глушил. Двигалась я с трудом, потому что очень больно было переворачиваться, ходить и дышать. Ребра же тоже сломаны были. Но все равно двигалась. А на третий день так вообще ушла людей искать: запомнила шум, мне почему-то казалось, что от машин. И мысль такая проскочила, ну раз спасатели не ищут, надо самой. И пошла.
Я понимала, что и переломы есть, и ногу свою опухшую видела, но, видимо, все тот же инстинкт самосохранения: нужно было пить, и я шла пить. Нужно было какое-то укрытие от дождя сделать, и я сделала. Думаю, дело в том, что рассчитывать можно было только на себя, и в такой стрессовой ситуации мозг просто игнорировал и страх, и боль.
Вокруг ревели медведи
— Было страшно, что где-то могут быть медведи? Тайга же!
— Да, там были медведи, мне потом уже спасатели сказали. Я еще в первую ночь рычание слышала. Но о том, что они действительно напасть могут, как-то не думала. Не до того было.
А вот что было реальным, так это комары… Мучение, конечно. Ладно бы просто облепили. Но еще звон такой в ушах стоял. Я сначала не понимала, это сотрясение мозга, или гул, или комары… На второй день дождь пошел, их поубавилось. Потом я сообразила себе на голову пакет надеть, чтобы лицо не облепляли. Чтобы не мерзнуть, я сначала плащ нашла себе какой-то, но он легкий был очень. Костер развести в дождь я тоже не могла. Да и спички у Вовки в кармашке были, я их только на третий день нашла. Как раз перед спасателями. Так что холодно было очень.
— А как добывали питье, еду? Говорят, вы даже нашли палку колбасы.
— Когда очнулась в первый день, очень пить хотелось. Нашла лужицу какую-то рядом, там чистая вода была. И вот ее зачерпнула и выпила. Есть не хотелось, не до того было. Какая там колбаса…Я слышала вертолеты и сигналы им подавала: нашла чехол красный от кресла и стала махать. Они меня видели с чехлом этим, но подумали, что это повариха у геологов развлекается. Там рядом где-то их лагерь был.
А на третий день, когда пошла уже людей искать и вернулась в итоге обратно, у меня даже облегчение было: я к этому обломку как к дому вернулась. Потому что я понимала, что до людей могу и не добраться, а вот у самолета меня точно найдут. И так курить хотелось… Я только на третий день ведь вспомнила, что у Вовки в кармашке сигареты и спички. Достала, а там все мокрое. Стала на груди сушить. Потом хотела костер разжечь уже, но вот после перекура как раз спасатели появились.
— Первыми вас нашли Виктор Барабаш и Николай Андросов. Андросов мне рассказывал (увы, этим летом он скончался, а Барабаш — немного раньше), что вы даже с ними разговаривали, отвечали на вопросы. Откуда же у вас были силы?
— Глаза у них, конечно, округлились, когда они меня увидели. Они еще и выглядели как инопланетяне, в шапочках. Барабаш вместе с моим дедом работал, и он сразу сказал, что знает моего отца. Дал платок лицо вытереть. Я его до сих пор храню, дома лежит. Надо было вывозить меня оттуда как-то, и они начали березы пилить — сама я идти уже не могла, как людей увидела, так силы и кончились. А им надо было вертолет посадить и меня в него положить соответственно. Ну а когда положили уже, я даже просила меня приподнять, в окошко посмотреть. Очень хотелось.
— Как вас лечили? У вас же столько травм было. И позвоночник в пяти местах повредили, и переломы руки и ребер, и зубы почти все выбило.
— На вертолете меня в Завитинск доставили — и сразу в реанимацию. Самая близкая от леса больница была. Рентгены, обследования. А мне в тот момент больше всего есть хотелось и переодеться, потому что одежда-то сырая, да и не ела я три дня. Дали мне кашу холодную, какую-то ночнушку… Сделали рентген утром и вечером, сказали, что каких-то серьезных переломов нет, все здорово и можно отправлять. Ребро перебинтовали сломанное и грудную клетку.
Приехал дед, а с ним два друга. Группа поддержки такая на машине. Больница предлагала на скорой везти, а я отказалась. В итоге на машине мы уже в Благовещенскую больницу поехали. Там первую неделю только капельницы ставили, потому что сотрясение мозга сильное было. А еще через месяц меня выписали. по ошибке. И через четыре дня забрали снова в травматологию. Там уже реклинатор (позволяет равномерно распределять на позвоночник нагрузку, что приводит к восстановлению мышечного тонуса и нормальной подвижности позвонков. — Прим. «Ленты.ру»), растяжка, все, как положено.
Психологической помощи никакой не оказали, хотя больше всего голова пострадала. Инвалидности по совокупности травм тоже не дали.
— Как изменилась ваша жизнь в Благовещенске?
— Все омертвело для меня как-то… В той квартире, где мы с Вовкой жили, я оставаться уже не могла. И тогда мама захотела в Хабаровск меня перевезти, потому что тяжело это было все слишком.
— А позже вы оказались в Москве вместе с сыном Гошей. Ходил даже слух, что вам в столице выделила жилплощадь авиакомпания в качестве компенсации. Как же вы оказались в Москве на самом деле?
— Тогда людям все компенсировали, так как полагалось по закону. За Вовку дали 150 рублей, мне — 75 (Лариса Савицкая входит в Книгу рекордов Гиннесса как человек, получивший самую мизерную компенсацию за авиакатастрофу. — Прим.автора). И квартиры никакой мне не дали, конечно. В Москву же я переехала, когда второй раз в МГУ поступала. На этот раз на психофизиолога.
— Как вы познакомились со вторым мужем?
Фото из личного архива Ларисы Савицкой.
Изобретать – это же всегда интересно. И это самая любимая работа моя. Вот последнее из изобретенного — модуль под названием «Интервью». Специально для сценария к фильму делалось. Его можно будет в дальнейшем использовать и при очной ставке (расследованиях), и в процессе создания фильмов, и для работы фокус-групп.
— Столько лет прошло, скоро дата тех печальных событий. Уже отпустило?
— Нет, не могу сказать, что отпустило. Есть такие вещи, которые времени неподвластны. И я думаю, что эта — одна из них. Для меня это все вспоминать лишний раз и рассказывать — огромное усилие над собой, потому что все эти события оживают в памяти сразу.
— Тяжело летать после тех событий? Бывает, что паника начинается?
— Нет, не бывает, хотя все почему-то об этом спрашивают. Ну не падает снаряд два раза в одно и то же место, ну никак. Поэтому и не паникую.
— Фильм «Одна» — что он для вас?
— Это такой способ сказать, что в любой ситуации, даже очень трудной, нужно верить и идти до конца. Конечно, немалую роль сыграло и то, что меня тогда спас тот кадр с девчонкой в кресле. И очень хочется сделать так, чтобы и этот фильм кому-то помог. А как проект он уникален для меня тем, что я никогда прежде ничем таким не занималась.
Это новый опыт — трудный и интересный. С Надей Калегановой, которая играет меня в этом фильме, мы хорошо ладим, она бойкая такая, талантливая. Похож ли Максим Иванов на Володю? Даже не знаю, что ответить. Похожи чем-то, да.
— Однажды вы прекратили давать интервью. С чем это было связано? Слишком тяжело вспоминать? Раздражало повторять одно и то же?
— Я просто потеряла интерес ко всему этому. Вспоминать тяжело, и вопросы действительно одни и те же. Это же каждый раз бередить, ворошить, боль себе причинять. А потом я выходила с этих интервью и не понимала: зачем это, кому это, для чего? И ведь хорошо еще, если слова не переврут и от себя не добавят, чего в голову придет. И такое часто бывало. Так вот в какой-то момент и перестала.
— Довольны ли вы в целом своей жизнью, своей судьбой?
— Конечно, довольна! У меня все ингредиенты для этого есть, как мне быть недовольной? И сын, и внучка уже, и супруг-изобретатель любимый, и работа моя. Я вообще считаю, что судьба меня всем этим наградила!
— Кого вините в трагедии?
— Результаты расследования мне отдали спустя 20 лет после этой истории. Если честно, давно никого не виню.
Одна в тайге
Она пришла в себя спустя несколько часов. Падение смягчили березы, по которым скользнул вниз обломок Ан-24 с девушкой.
Лариса пыталась звать других пассажиров, надеясь, что выжил еще кто-то, но ответом ей была тишина. Все тело болело, но она, тем не менее, сумела сделать над своим креслом крышу из обломков, защищавшую от дождя.
Надеяться на быстрый приход помощи было нельзя — падение произошло вдалеке от поселков и дорог. Чтобы не замерзнуть, Лариса собрала чехлы от кресел и укуталась в них.
Рядом было тело Володи. Дождь смысл с него крови, обнажил страшную рану на лице. Лариса накрыла его лицо белым подголовником сиденья.
Дождь кончился на третий день, и Лариса увидела вертолеты. Она замахала им рукой, пытаясь подать сигнал. Потом выяснится, что вертолетчики видели девушку, но приняли ее за геолога — в то, что могут найтись выжившие пассажиры, никто не верил.
Роковые ошибки
О том, что случилось с самолетом Ан-24, который 24 августа 1981 года выполнял рейс по маршруту Комсомольск-на-Амуре — Благовещенск, официально расскажут лишь спустя много лет.
В этот день участок местной воздушной линии «Бурея—Чегдомын» несколько раз должны были пересекать военные самолеты. Планировалось, что все пройдет четко и согласованно.
Но бомбардировщик Ту-16К, вылетевший на разведку погоды с военного аэродрома Завитинск, не был проинформирован диспетчерами обо всем, что происходит на маршруте полета. В результате летчики сообщили о наборе нового эшелона раньше, чем это случилось в действительности. Экипаж Ан-24, в свою очередь, незначительно отклонился от своего коридора полета.
Не самые значительные ошибки были усугублены отсутствием достаточного взаимодействия между военными и гражданскими диспетчерами. В итоге в 15:21 по местному времени на высоте 5220 метров в 70 километрах восточнее аэродрома Завитинск и в 3 километрах в стороне от воздушной трассы «Бурея — Чегдомын» произошло столкновение двух самолетов.
В результате катастрофы и бомбардировщик, и Ан-24 разрушились.
Чудеса случаются. История единственной выжившей в страшной авиакатастрофе
24 августа 1981 г. пассажирский самолёт Ан-24, летевший в Благовещенск, столкнулся в воздухе с военным бомбардировщиком Ту-16 и развалился на куски. Все люди, находившиеся на борту как пассажирского, так и военного самолёта, погибли. За исключением 20-летней Ларисы Савицкой. Её нашли на третий день в тайге.
Сейчас режиссёр Дмитрий Суворов о тех событиях снимает художественный фильм «Одна» — в эти дни натурные съёмки идут в Пермском крае.
Три дня в тайге
Уже потом Лариса узнает, что падала она 8 минут. Время, которое провела без сознания, смогла вычислить по наручным часам — они продолжали идти. Это был подарок мужа Володи. Мужа она увидела рядом с собой на земле. В кресле. Мёртвого. То что он погиб, она увидела ещё в небе.
Они ведь и фильм тот смотрели вместе, но ещё были женихом и невестой. Оба — студенты. Свадьбу сыграли весной 1981 г. Свадебное путешествие отложили на лето. Провели его на море. И возвращались домой в Благовещенск тем самым злополучным рейсом.
— Очнулась я не сразу. Сперва вернулся слух, в ушах звенело. Как потом оказалось — это комары. Спросила: «Есть кто живой?» Это была моя первая фраза, — продолжает Лариса Савицкая. — Шёл дождь, я сделала над головой крышу из чехла подголовника и куска какой-то фанеры, ещё был полиэтиленовый пакет, я его надела на голову, чтобы комары не кусали лицо. Наступила ночь. Очень больно было лежать из-за переломов, но я тогда не знала о них.
Целые сутки шёл дождь, было холодно. Я построила себе шалаш из того, что рядом нашлось. Еды не было, только вода. Когда распогодилось, появились вертолёты. У меня был красный чехол от подлокотников, я этим чехлом махала — они низко надо мной пролетали.
Потом мне рассказывали, что лётчики видели меня, но думали, что это повариха у геологов развлекается, машет им красным платочком. На третий день меня всё-таки нашли — не хватало куска самолёта и четырёх человек (остальных нашли в первый день), поэтому искали прицельно. Я услышала голоса в роще и позвала. Они подбегают. У них были глаза круглые от того, что они увидели живого человека. А у меня при виде людей всё выключилось. Больше двух недель прошло, прежде чем я смогла двигаться.
О своих проблемах со здоровьем — последствия автокатастрофы — Лариса Владимировна делится очень скупо: «Вы, главное, не напишите так, чтобы получился плач Ярославны».
. Когда Ларису выписали, она не могла не только ходить, но даже сидеть. Только лежала, свернувшись калачиком, потому что распрямить позвоночник было невозможно. Через 4 дня её снова забрали в больницу, сделали рентген, загипсовали руку, положили на растяжку. Потом костоправ ломал неправильно сросшуюся руку и складывал её по новой, вправлял позвоночник, поднимал все опущенные от удара внутренние органы. Через полгода Лариса начала сидеть и ходить.
Саму Ларису в КГБ не вызвали — поговорили с её мамой и посоветовали ничего никому о катастрофе не рассказывать, ведь речь шла о столкновении пассажирского самолёта и военного бомбардировщика. Они и молчали. «Аэрофлот» выплатил ей «компенсацию на лечение» — 75 руб. Военные ничего не дали. Не знали, по какой графе денег выписать: «В авиакатастрофах пострадавших не бывает: все погибшие. А которые выжили — те свидетели. Свидетелям компенсаций не положено».
«Крылья оторвало сразу»
А тогда для каждого из пассажиров уже была выкопана могила, в том числе и для Савицкой. И можно представить, какой шок испытали те, кто прочёсывал лес в поисках тел погибших, увидев живого человека, упавшего с высоты 5200 м. А Лариса не только не погибла, но и могла самостоятельно передвигаться.
Последние 15 лет Лариса Владимировна категорически не даёт интервью. Для «АиФ» она сделала исключение: «В 2001 г. я уже давала интервью вашей газете. И это был самый лучший материал из тех, что выходили обо мне».
И вот спустя 19 лет новое интервью для нашего еженедельника.
— Почему я дала согласие на фильм о себе? Есть у меня долг перед кинематографом. Незадолго до катастрофы я посмотрела в кино итальянский фильм «Чудеса ещё случаются» (история реальной девушки, выжившей в авиакатастрофе. — Ред.). Этот фильм в какой-то степени помог выжить и мне.
Ей по-прежнему тяжело вспоминать те события: «Знаете, есть ранка. Потом её покрывает корочка. Каждый раз, когда начинаю рассказывать о том дне, словно сдираю с раны эту корочку». И всё же она вновь делает исключение для нас.
— Вылетели мы около 12 часов дня. Салон не был заполнен полностью, но мы решили остаться на своих местах в хвосте самолёта — там меньше вибрации. Я села у окна, Вовка (муж Ларисы, они расписались за несколько месяцев до катастрофы. — Ред.) — рядом. То что я оказалась в хвосте — один из моментов, которые меня спасли.
Как взлетали, не помню — сразу уснула. Проснулась от. С чем сравнить. Очень громкий звук, одновременно ожог холодом (на высоте 5000 м за бортом ниже —40◦С. — Ред.), крики, визг и громкий хлопок. Я ударилась о переднее кресло лицом. Люди кричали от страха. Самолёт разламывался — крылья сразу оторвало, потом остальное.
Меня выкинуло в проход между двумя рядами кресел. Я очнулась — и первая мысль: «Если я так упаду, мне будет очень больно». Глаза поднимаю и вижу пустое кресло. В этот момент я и вспомнила тот фильм: девчонка в нём падала, сидя в кресле и держась за поручни. Залезла в кресло ближе к окну. Как заползала в него, не помню. Следующая картина: я сижу в этом кресле, передо мной разбитый иллюминатор, за которым мелькали сначала облака, а потом зелень. Мы всё падаем, падаем. И тут у меня появилось чувство, что есть шанс спастись, призрачный, конечно, но всё же. Видимо, сработал инстинкт самосохранения. Я сгруппировалась изо со всей мочи. Но всё равно удар был такой силы, что я потеряла сознание. И пролежала так 5 часов.
«Летать не боюсь»
«Почему так мало?» — переспрашиваю Ларису Владимировну про эти 75 руб. «Всё было по закону, — отвечает она. — Родственникам погибших в авиакатастрофах платили 300 руб., а выжившим — 75 руб.». Помогали добрые люди. Протезирование зубов, которых девушка лишилась во время удара, оплатил человек, который узнал о её судьбе случайно.
Спустя 4 года после чудесного спасения Лариса родила ребёнка, сына Георгия. Об отце мальчика она не рассказывает. Растила сына одна. Когда ребёнку было 2 месяца, в автокатастрофе погибла мама Ларисы. После этого она ещё 5 лет жила с сыном в Благовещенске. А потом решила порвать все связи с прошлым, которое причиняет боль. Поселилась у подруги в Москве, та выделила ей комнату. Училась, работала на трёх работах, воспитывала сына. Купила квартиру, имела стабильный доход благодаря собственной фирме. Встретила любимого человека. На дворе был конец 90-х. Как в них выжила, знала только она. Может, поэтому и не удивилась, когда организм дал сбой. В один из дней Лариса не смогла встать с кровати — её парализовало. Выхаживал маму сын Гоша. Любимый мужчина, увы, трудностей не выдержал. Она снова всё преодолела. Получила второе образование. Её вторая профессия — психофизиолог. Решила помогать себе сама. Пять лет назад в интернете на профессиональном форуме познакомилась с коллегой. Месяц переписывалась, даже не представляя, как выглядит её собеседник. Потом они встретились. А через год уже были женаты. Супруг Ларисы Владимировны Тимофей Трофимов — полковник КГБ/ФСБ РФ в запасе, в прошлом сотрудник лаборатории № 30 (прикладной психофизиологии) КГБ СССР. У супругов совместная фирма по производству полиграфов.
Мы прощаемся с Ларисой Владимировной, и я вспоминаю, что забыла задать ей вопрос. «Про то, боюсь ли я летать самолётами? (Улыбается.) Нет, не боюсь. Я дочь авиадиспетчера».
Упасть с 5 километров и выжить. Невероятная история Ларисы Савицкой
. Военные, на протяжении нескольких суток собиравшие в тайге обломки самолетов и останки жертв катастрофы, привыкли к страшным картинам. Поэтому, когда они увидели впереди пассажирское кресло, в котором находилось целое человеческое тело, а не куски разорванной плоти, руководитель группы вздохнул с облегчением.
Но спустя несколько секунд ему стало по-настоящему страшно: «тело» вдруг довольно ловко хлопнуло себя по лбу, убив злющего таежного комара.
Какое-то время членам поисковой группы понадобилось, чтобы осознать — перед ними живой человек, выживший там, где выжить было невозможно.
Летать не страшно
Ей даже не дали инвалидности. Врачи разводили руками и сетовали — все вместе ее травмы серьезны, но ни одна отдельно на инвалидность не тянет.
Вся последующая жизнь Ларисы Савицкой превратилась в преодоление. Несмотря на боли в позвоночнике, через год она восстановилась в институте. Потом пережила еще одну трагедию — в автокатастрофе погибла ее мама.
Вопреки всему, вопреки советам врачей, Лариса смогла родить сына, который стал для нее смыслом жизни.
Удивительно, но она никогда не боялась летать на самолете. Точно также, как и югославская стюардесса Весна Вулович, выжившая после взрыва и падения самолета с высоты 10 километров. Словно сама природа давала им, пережившим невероятное испытание, защиту от страха.
Читайте также: