Как бог помогал на войне
Обновлено: 19.05.2024
Что в Библии сказано о войне? Кого, согласно заповедям Господа, можно было призывать на воинскую службу, а кого нет? Зачем казаки носили серьгу в ухе? Почему царю Давиду не позволено было построить Храм? И почему на вернувшихся с войны накладывали епитимию? Какие три причины ведения войны предлагает Августин?
Условия и причины ведения войны
Во-первых, Блаженный Августин говорит, что «согласно служащему поддержанию мира среди смертных естественному порядку необходимо, чтобы право задумывать и объявлять войну принадлежало тем, кто обладает наивысшей властью» (Contra Faust. XXII, 75.).
Во-вторых, необходимо наличие справедливой причины, а именно чтобы атакованные были атакованы потому, что заслужили это некоторым своим проступком. Поэтому Августин говорит, что «война представляется справедливой тогда, когда она является возмездием за несправедливость, когда должно покарать народ или государство за отказ возместить причиненное злоили вернуть то, что несправедливо захвачено» (Там же).
В-третьих, необходимо, чтобы воюющая сторона имела правильное намерение. Поэтому Августин свидетельствует, что «истинная религия полагает мирными те войны, которые ведутся не ради превозношения или жестокости, но ради укрепления мира, наказания злодеев и утверждения добра» (Там же). «Страсть к нанесению ущерба, жестокая жажда мести, безжалостность и неумолимость, лихорадочное отвращение, вожделение власти и тому подобное — все это по праву считается проклятием войны» (Там же).
С тобою Господь, Бог твой
В Библии сказано: «Когда ты выйдешь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы и народа более, нежели у тебя, то не бойся их, ибо с тобою Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской. Когда же приступите к сражению, тогда пусть подойдет священник, и говорит народу, и скажет ему: слушай, Израиль! вы сегодня вступаете в сражение с врагами вашими, да не ослабеет сердце ваше, не бойтесь, не смущайтесь и не ужасайтесь их, ибо Господь Бог ваш идет с вами, чтобы сразиться за вас с врагами вашими и спасти вас»(Втор. 20: 1–4).
Когда народ сталкивается с неизбежностью военного конфликта, Церковь может и должна давать свое благословение. Но церковное благословение военнослужащих – это наличие целого ряда ограничений для них. Во время Второй чеченской войны я, по благословению священноначалия, пять раз ездил в Чеченскую республику окормлять наших воинов, и меня часто просили освящать оружие. Я совершал чин освящения оружия и всегда особо подчеркивал: «Оружие освящено, и вы не имеете права применять его против безоружных людей, против мирного населения, против женщин, детей, стариков. Вы можете применять оружие только против людей, которые непосредственно нападают на вас».
Кого призывали на военную службу
Принцип призыва на войну, изложенный в Ветхом Завете, как ни странно, более гуманен, чем тот порядок, который существует во всем мире сегодня.
Читаем дальше Библию: «И кто насадил виноградник и не пользовался им, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы не умер на сражении и другой не воспользовался им» (Втор. 20: 6). Какой гуманный закон! Человек должен насадить виноградник, собрать первый урожай, приготовить свежее вино, выпить с друзьями, попеть песни… Потом он может пойти на войну. А тот, кто семью не создал, дома не построил, виноградника не насадил, еще не понимает жизни, не знает, что есть что. Он еще слишком юн и несмышлен, и считалось жестокостью брать такого человека на войну – на смерть. По библейским законам, человека можно было взять на войну в возрасте от 21 года до 50 лет.
И снова обратимся к книге Второзаконие: «И еще объявят надзиратели народу и скажут: кто боязлив и малодушен, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце». Как видим, трусливых на войну тоже не брали. И очень понятно почему: чтобы они не смогли ослабить воинский дух идущих в сражение.
Итак, по закону Божию, на войну надо брать людей, которые уже состоялись, которые знают и понимают, почему они берут в руки оружие, за что они будут сражаться, что хотят оберегать.
Предложи мир
Но самое интересное вот что: любая война начиналась с того, что, по закону Божию, врагу надо было предложить мир. В Библии сказано: «Когда подойдешь к городу, чтобы завоевать его, предложи ему мир; если он согласится на мир с тобою и отворит тебе ворота, то весь народ, который найдется в нем, будет платить тебе дань и служить тебе» (Втор. 20: 10–11). Здесь говорится о контрибуции, но, как правило, шли осаждать другие города, потому что враг нападал и разорял свои, родные и надо было восстанавливать порядок и справедливость. Но то, что война в библейском понимании должна начинаться с предложения мира, – поразительный факт, который необходимо пережить и осмыслить. Может быть, нашим военачальникам и тем, кто стоит у руля власти, стоит задуматься над этим библейским правилом.
В Писании говорится и о том, что человек воюющий должен бережно относиться к миру вокруг себя. Сейчас бездумно разрушается природа. А Второзаконие предписывает: «Если долгое время будешь держать в осаде какой-нибудь город, чтобы завоевать его и взять его, то не порти дерев его, от которых можно питаться, и не опустошай окрестностей, ибо дерево на поле не человек, чтобы могло уйти от тебя в укрепление» (Втор. 20: 19). А ведь речь идет о чужой территории! Были также законы соблюдения ритуальной чистоты, санитарного характера: «Когда пойдешь в поход против врагов твоих, берегись всего худого. Если у тебя будет кто нечист от случившегося [ему] ночью, то он должен выйти вон из стана и не входить в стан, а при наступлении вечера должен омыть [тело свое] водою, и по захождении солнца может войти в стан. Место должно быть у тебя вне стана, куда бы тебе выходить; кроме оружия твоего должна быть у тебя лопатка; и когда будешь садиться вне стана, выкопай ею [яму] и опять зарой [ею] испражнение твое; ибо Господь Бог твой ходит среди стана твоего, чтобы избавлять тебя и предавать врагов твоих [в руки твои], а посему стан твой должен быть свят, чтобы Он не увидел у тебя чего срамного и не отступил от тебя» (Втор.23:9-14).
Библия устанавливала и предел человеческому гневу и жестокости. Откроем книгу Бытия и прочтем удивительные слова, сказанные о двух сыновьях Иакова – братьях Симеоне и Левии: «Проклят гнев их, ибо жесток, и ярость их, ибо свирепа» (Быт. 49: 7). Не всякую ярость Бог одобряет. Ты можешь проявлять гнев, но не до жестокости. Ты можешь проявить ярость, но не до звериной свирепости. Об этом всегда помнили люди, которые отправлялись на войну исполнить свой гражданский долг.
Господь промышляет обо всех
Во время военных действий Церковь никогда не отказывала военнослужащим в окормлении: всегда исповедовали воинов, причащали, крестили, если надо было. Но после войны налагали епитимию: от года до двух лет воздерживаться от причастия. Какая бы ни была война – по византийской традиции обязательна была епитимия. Почему? На войне есть угроза твоей жизни, ты в любой момент можешь погибнуть – и тебя исповедуют и причащают, чтобы подготовить к смерти. Но на войне ты проливаешь человеческую кровь, пусть и защищая себя и свое Отечество, – и это невольное убийство все равно преступление, грех, который ты должен избыть покаянием, понеся епитимию.
Император Никифор Фока (963-969) «задумал издать закон, чтобы тех воинов, которые погибли на войне, причислять к лику святых только за то, что пали на войне, не принимая во внимание ничего иного. Он принуждал Патриарха (Николая Мистика) и епископов принять это как догмат. Патриарх и епископы, храбро оказав противодействие, удержали императора от этого намерения, делая упор на канон Василия Великого, который гласит, что воин, убивший на войне врага, должен быть отлучен на три года от причастия» (Лев Диакон. Недостатки правления Никифора).
«Убиение на брани отцы наши вменяли за убийство, извиняя, как мнится мне, поборников целомудрия и благочестия. Но, может быть, добро было бы советовать, чтобы они, как имеющие нечистые руки, три года удержались от приобщения только Святых Тайн» (Василий Великий: Первое каноническое послание. Правило 13).
В еврейском народе, который в древности постоянно участвовал в военных конфликтах, сохранилось очень красивое предание. Когда Моисей с евреями прошел сквозь Чермное море, он, обернувшись, увидел в волнах мертвых египтян: тела их всплыли, их стало прибивать к берегу. Моисей от радости запрыгал и захлопал в ладоши. Но услышал глас Божий с неба: «Моше, что ты радуешься? Это дети мои потонули». Потому что для Бога и египтяне, и евреи, и турки, и русские, и чеченцы – это Его народ, Его дети. Бог промышляет о каждом человеке, независимо от его национальности и цвета кожи, и каждому ищет благо. Бог заботится и о зверях диких, и о траве полевой, и о птицах небесных – Он промышляет обо всем Своем творении.
Если человек вынужденно идет на войну – это всегда крайняя мера. И он должен знать, какими принципами руководствоваться при этом. Наши предки знали. К примеру, у казаков всегда учитывался родовой статус человека. На это указывала… сережка в ухе. Если одна сережка в левом ухе, это означало, что казак у матери единственный сын; если сережка в правом ухе – что он последний носитель фамилии – последний в роду, где не было других наследников по мужской линии. Если в ухе у казака две серьги – значит, он единственный ребенок у родителей. Когда собирался казачий сход, атаман не знал всех по именам и в лицо, он по этим отличительным знакам всегда мог понять, кого можно послать в решительный бой первым, а кого и поберечь надо: единственного сына у матери – чтобы было кому позаботиться о ней в старости; последнего мужчину в роду – чтобы род продолжился.
Кстати, подобные правила были еще у древних греков. Вспомним 300 спартанцев. Царь Спарты Леонид сказал, тогда: «Погибнуть в этом деле могут только те спартанцы, у которых есть сыновья». Вот эти Божии законы были Господом открыты и язычникам – по слову апостола Павла о том, что «когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую)» (Рим.2:14,15). Тем более, мы христиане, должны всегда руководствоваться заповедями Бога – живем ли мы мирной жизнью или ведем военные действия: закон Божий – для всех ситуаций. Священное Писание – это Господне руководство к действию.
Почему Давид не мог построить Храм
Важно также сказать, что, хотя Церковь и может благословлять людей на войну, но сама война – это, конечно, всегда плохо, это демонстрация немощи и грехопадения человечества. Приведу историю, записанную в 1-й книге Царств. Был богатый человек по имени Навал, он имел обширное хозяйство. И вот Давид отправил к нему посольство, чтобы приветствовать его. Но Навал обошелся с ним грубо, и Давид решил наказать его мечом. Чтобы умилостивить царя, к нему пришла жена Навала Авигея, принесла с собой много различных яств и обратилась к Давиду со словами: «Прости вину рабы твоей; Господь непременно устроит господину моему дом твердый, ибо войны Господа ведет господин мой, и зло не найдется в тебе во всю жизнь твою» (1 Цар. 25: 28). И Давид благодарил эту умную женщину за то, что она удержала его от пролития крови. Но обратим внимание вот на что: Давид, избранник Божий, вел «войны Господа», он получил на это высшую санкцию, если можно так сказать, и все люди понимали это – тем не менее, как мы знаем, Бог не позволил Давиду построить Храм Божий. Почему? Именно по той причине, что Давид вел множество войн, умертвил и сделал несчастными многих людей. Храм построил сын Давида Соломон, чье имя переводится как «мир».
Читаем: «Ибо, кто любит жизнь и хочет видеть добрые дни… уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и стремись к нему» (1Пет.3:10-11).
Вера полевого сторожа
Будучи в монастыре Стомион, я познакомился с одним многодетным отцом. Он был полевым сторожем в одном селе Эпира, а семья его жила в Конице — пешком идти четыре с половиной часа. У него было девять детей.
Путь в то село лежал через монастырь. Идя на службу и возвращаясь домой, сторож заходил в обитель. Заходя на обратном пути, он просил у меня разрешения самому зажечь лампады. Несмотря на то что, зажигая их, он проливал масло на пол, я позволял ему это, я предпочитал потом подтереть пол, но не огорчать его.
Каждый раз, выходя из монастыря и отойдя метров на триста, он делал из своего ружья один выстрел. Не находя этому объяснения, я решил в следующий раз понаблюдать за ним с того момента, как он войдет в храм, и до тех пор, покуда не выйдет на коницкую дорогу.
Так я узнал, что сперва он зажигал лампады в храме, потом выходил в нартекс и зажигал лампаду перед иконой Божией Матери над входом.
Потом он брал на палец масла из лампады, вставал на колени, простирал руки к иконе и говорил: «Матерь Божия, у меня девять детей. Пошли им маленько мясца!»
Сказав это, он мазал маслом, которое было у него на пальце, мушку на ружейном стволе и уходил.
В трехстах метрах от монастыря, возле одной шелковицы, его ждала дикая козочка. Как я уже сказал, он делал выстрел, убивал ее, относил в пещеру, находившуюся чуть подальше, там свежевал и нес своим детям мясо. Это происходило каждый раз, когда он возвращался домой.
Я был восхищен верой полевого сторожа и Промыслом Божией Матери.
Спустя двадцать пять лет он приехал на Святую Гору и разыскал меня. Во время разговора я непроизвольно спросил его: «Как твои дети? Где они?» В ответ он сперва указал рукой на север и сказал: «Одни в Германии», а потом, простерев руку к югу, добавил: «А другие в Австралии. Слава Богу, здоровы».
Этот человек берег в чистоте от безбожных идеологий и свою веру, и себя самого, поэтому Бог не оставил его.
Чудеса в годы войны. Часть 2
Дело было в конце войны, когда наши войска стояли перед укрепленным районом Восточной Пруссии. Тогда явился святитель Николай и повелел отслужить молебен перед началом штурма, предупредив, что иначе многие воины погибнут из-за неверия, а город так и не возьмут.
Но начальники наши не послушались вразумления, повели войска в наступление, И полегло там наших воинов многие тысячи, а укрепления так и не были взяты. Лишь когда подошли поляки и, узнав о явлении с вятителя, попросили священников отслужить молебен, укрепленный район был взят нашими войсками совместно с Войском Польским.
Об этом случае я слышал. А вот моя встреча со с вятителем произошла при таких обстоятельствах.
Весной 1945 года кто-то из начальства додумался напоить солдат перед наступлением. Целый танковый корпус пошел вперед, пьяные танкисты давили гусеницами немцев-беженцев на дорогах.
Наш минометный дивизион двигался по следам танкового корпуса, и все мы ужасались такой жестокости.
Тогда я дал обещание исповедаться и причаститься после войны, повенчаться с женой и, чем смогу, послужить Богу.
Прошли годы. И выполняя обещание, данное святителю, я стал священником.
Во время войны немцы вели на расстрел группу военнопленных. Палачи заставили русских солдат выкопать себе могилу. Когда яма была готова, один солдат, вылезая из нее, наклонился, и нательный крест на веревочке выскочил из-за пазухи. Немецкий офицер, увидев крест, сказал что-то конвою, и те отвели солдата в сторону, Всех товарищей его расстреляли, а он попал в концлагерь, но остался жив и вернулся после войны домой.
Евангелие на славянском языке
Один солдат рассказал мне о своем обращении к Богу во время войны. В одном из боев он был контужен и остался лежать на земле под мертвыми телами своих боевых друзей. Когда очнулся, увидел поразившую его картину: по полю ходила женщина с двумя воинами в старинных доспехах. У воинов в руках находились чаши. Женщина что-то брала из чаш и вкладывала в рот некоторых из лежащих на земле солдат. Подошла к раненому, а у него нет сип подняться, хочет крикнуть, а не может.
— А этот трус, — сказала женщина и пошла дальше. Непонятно, откуда у него силы взялись, приподнялся и закричал:
— Я не трус, помогите.
— Посмотрим, — ответила женщина, — найди Евангелие на славянском языке и всегда носи его с собой — тогда вернешься домой живым.
Наши войска уже отошли далеко, и ему пришлось выбираться из окружения. В ближайшем селе он нашел в брошенном доме Евангелие на славянском языке и спрятал его на груди. Когда вышел из окружения, естественно, попал в штрафную роту и почти до конца войны воевал вместе со штрафниками. Евангелие зашил в одежду и постоянно носил с собой. В каких только переделках не побывал, штрафников посылали в самые безнадежные места, в прорывы и т.д. Бывало, что после боя оставалась в живых половина подразделения — и он среди них; бывало, оставалось четверо — и он среди них, а бывало, что оставался в живых он один. И все же прошел по дорогам войны до победы и вернулся домой.
Подкова от святителя Николая
Одна простая верующая русская женщина во время Великой Отечественной войны постоянно молилась так:
— Святитель Николай, спаси сыночка моего Васеньку от смерти.
А тот был командиром танка. Однажды подходит к нему благообразный старичок с бородой и говорит:
— Мать просила передать тебе подкову: повесь её в танке, и за всю войну ни одна пуля тебя не тронет.
Сила простой молитвы
Бдите и молитеся, да не внидите в напасть: дух убо бодр, плоть же немощна. Мф. 26:41
1. Когда началась война, Андрея забрали одним из первых. Наскоро обучили и на передовую. В первые месяцы 1941 года немцы быстро наступали, окружая и уничтожая многие русские части. Так случилось и с ним.
Ночью, когда он с другом спал в одной хате, село было окружено. Из окна они видели, как колонна танков прошла по улице, потом проехали мотоциклисты, после всех появились автоматчики с собаками. Заходили в каждую хату, тех, кто выскакивал на улицу, немедленно убивали. Если кто стрелял из окна, то просто сжигали хату вместе со всеми, кто там был. Да и что сделаешь с винтовкой против автомата? Тех же, кого находили с поднятыми руками, выводили и увозили на грузовиках.
Чудеса в годы войны. Часть 1
Место, где мы сидели в окопах, казалось каким-то особенным. Словно кто-то помогал нам: немцы атаковали нас превосходящими силами, а мы их отбрасывали, и потери у нас были на удивление небольшими.
Но, когда со стороны немцев стихла «музыка», мы услышали, что где-то и вправду плачет женщина. Божков надел на голову каску и вылез на бруствер.
Господи, как же Она плакала, прямо в душе все переворачивалось!
Явление Богородицы немецкому офицеру спасло жизни жителей целой белорусской деревни
Жители деревни Рожковка в сентябре 1942 года едва не повторили судьбу печально известной Хатыни. 22 июня 1941 года — начало одной из самых кровопролитных воин. Неготовую к противостоянию Беларусь быстро оккупировали фашисты. Однако территория, покрытая лесами, деревнями и болотами оказалась идеальной для партизанской борьбы.
Немцы, изведенные длительным партизанским противостоянием, против которого не могли что-либо сделать, решили устранять поддержку партизан, уничтожая деревни. Жертвой такой карательной акции и стала Хатынь, а также 186 белорусских деревень. В сентябре 1942 года деревню Рожковка Каменецкого района немцы так же приговорили к сожжению. Деревня уже была в окружении, жителей согнали в яму для расстрела. Еще немного и приговор был бы приведён в исполнение. Как вдруг на поле приземлился самолет. Немецкий майор попросил остановить казнь на 4 часа. Спустя указанное время загадочный летчик вернулся с помилованием в руках. Несколько часов спустя вся деревня узнала причину своего чудесного спасения.
Как оказалось, во время полета немецкому летчику привиделась Дева Мария в голубом одеянии. Майор, увидев в этом знак свыше, отменил расстрел деревни. А еще спустя время привез написанный им лик Самой Девы Марии. Историю теперь передают по наследству. В память обо всех погибших во время лихолетья на рожковском поле установили памятный знак. А Сама Спасительница теперь на самом почетном месте в сельской церкви в честь Казанской иконы Божией Матери. За 66 лет икона Божьей Матери Рожковская совсем не изменилась. Краски такие же яркие, а желающих поклониться святыне с каждым годом становится все больше.
Знамение над Сталинградом
Этот недавно найденный архивный документ времен Великой Отечественной войны по-своему уникален. В отчете уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви сообщено о чуде, свидетелями которого были солдаты и офицеры целой воинской части, участвовавшей в боях за Сталинград.
В середине июля 1942 года в район города была срочно перегруппирована 62-я армия генерала Чуйкова, на которую легла основная тяжесть борьбы с 26 дивизиями противника. Предприняв в сентябре два штурма крепости на Волге, фашисты теперь готовились к последнему, генеральному. К этому времени в их руках уже находилась часть Сталинграда. Атаки врага следовали одна за другой. 15 октября гитлеровцам удалось овладеть Сталинградским тракторным заводом и на узком двухкилометровом участке выйти к Волге. Положение наших войск осложнилось: те части, которые действовали севернее завода, оказались отрезанными, но героическая борьба продолжалась, в течение месяца шли тяжелые уличные бои за каждый квартал, дом, за каждый метр сталинградской земли.
11 ноября фашисты предприняли очередную попытку штурма города. В этот день они смогли занять несколько корпусов завода «Баррикада» и пробиться к Волге. Героически сражавшаяся армия генерала Чуйкова оказалась рассеченной на три части. И вот в самый критический момент битвы бойцы, на одном из участков сражения, увидели над Сталинградом нечто такое, что заставило их содрогнуться: в ночном небе появилось некое таинственное знамение, указывающее на спасение города, армии и на скорую победу советских войск. К сожалению, в найденном документе нет конкретных сведений о том, что именно увидели воины в сталинградском небе — было ли то явление Божией Матери, указующей путь отступления немецких войск, как это бывало не раз во время других сражений, или же какое-то другое знамение, свидетельствующее о явной помощи Божией нашему народу.
Среди наших известнейших священнослужителей было немало ветеранов Великой Отечественной войны, оставивших потомству свои воспоминания о боевом прошлом, о чудесных встречах на дорогах войны. Вот что рассказал о себе наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий (Воронов).
Чудесное освобождение из уз в Рождественскую ночь
В оккупированных южных областях религиозную жизнь на первых порах возглавили два уцелевших к 1941 г . и живших на покое архиерея — архиепископ Ростовский Николай (Амасийский) и епископ Таганрогский Иосиф (Чернов). Архиепископ Иосиф вновь возглавил епархию и даже въехал в свой прежний архиерейский дом. Владыка Иосиф вновь стал открыто служить в Таганроге. Но с немцами у него сразу возникли трудности. Они не могли простить ему его верности Московской Патриархии и поминовения им на богослужениях имени Патриаршего Местоблюстителя Сергия (Страгородского). Он безбоязненно поминал его даже тогда, когда тот стал Патриархом и осудил всех епископов-коллаборационистов. В дальнейшем на допросах и беседах, проводимых в Ростове, Таганроге и Умани, немецкое командование неоднократно предлагало владыке Иосифу сотрудничество в целях фашистской пропаганды, грозя арестом и расстрелом. Епископ Иосиф отвечал отказом.
Из воспоминаний митр. Иосифа (Чернова)
Чудесный цемент
Помню, когда мастера заливали бетоном потолочное перекрытие в сгоревших кельях, заканчивался цемент. Оставалось забетонировать еще треть перекрытия.
Подходят ко мне мастера и говорят: «Цемент на исходе. Надо класть в бетон побольше песка и поменьше цемента для того, чтобы забетонировать все». — «Нет, — сказал я им, — не разбавляйте, продолжайте, как начали».
Привезти еще цемента было невозможно, потому что все мулы были на поле. Мастерам надо было два часа идти до Коницы, потом еще два часа до поля, искать там на пастбище мулов. Сколько бы они потеряли времени… А потом у людей были и свои собственные дела, прийти в другой день они бы не смогли.
Смотрю: залили две трети перекрытия. Я зашел в церковку и сказал: «Владычице моя, что же теперь?! Прошу Тебя, помоги нам!» Потом вышел я из храма…
— И что потом, геронда?
— И перекрытия закончили, и цемент лишний остался!
— А мастера это поняли?
— Как не поняли! Как же велика иногда помощь Бога и Пресвятой Богородицы!
Спасенный солдат, чудесный цемент и молитва сторожа. Три истории преподобного Паисия Святогорца
Однажды, когда я был солдатом, наш командир послал меня исполнить обещание, данное нами святому Иоанну Предтече после того, как он помог нам на войне. Мы дали обет купить для одной церквушки святого Предтечи два больших храмовых подсвечника.
Итак, мне надо было купить подсвечники, а заодно сопроводить одного нашего сослуживца в город Навпакт для передачи его военному трибуналу. Помню, другие офицеры говорили командиру: «Ну и конвоира ты ему подыскал!»
Несчастный, которого мне предстояло сопровождать, был родом из Эпира, по профессии музыкант, человек бедный, женатый, с детьми. Он обвинялся в самостреле, то есть в нанесении телесного увечья себе самому для того, чтобы его отправили в тыл. «Лучше, — рассудил он, — жить с одной ногой, чем быть убитым».
Сначала мы с ним приехали в Агринио, где у него были знакомые. «Пойдем, — говорит, — проведаем их». — «Ну что же, — отвечаю, — пойдем». «Пойдем сюда, пойдем туда», — что поделать, приходилось мне всюду с ним ходить. Ох, какие же мытарства! К тому же он не хотел, чтобы я сдавал его трибуналу.
Да мне и самому было жаль бедолагу, стало за него очень больно, и я сказал ему: «Вот увидишь — все у тебя обойдется и устроишься лучше всех! Наш командир пришлет объяснительную записку по твоему делу, и тебя пристроят в какое-нибудь тихое место — так что и детям своим сможешь помогать, и жизнь твоя будет в безопасности».
Добравшись наконец до Навпакта, мы узнали, что в трибунал уже пришло письмо от командира и дело на нашего самострельщика закрыто. А ведь ему грозил расстрел — время было военное, суровое.
Командир пожалел его, поскольку он был главой семьи, и назначил поваром в центр распределения новобранцев. Его семья перебралась поближе к этому центру, и войну он провел лучше всех, а поскольку солдаты иногда не приходили обедать в столовую, у него оставалась еда, и он кормил своих детей.
После войны все ему говорили: «Да тебе было лучше всех!» Потому что мы сидели в горах, в снегах.
То, что я пожелал ему, было угодно Богу, потому что я сказал с болью, от сердца. Поэтому Бог и исполнил это благословение.
Читайте также: