Агамбен stasis гражданская война как политическая парадигма

Обновлено: 04.07.2024

Джорджо Агамбен: Stasis. Гражданская война как политическая парадигма

Аннотация к книге "Stasis. Гражданская война как политическая парадигма"

В этой небольшой книге, являющейся одним из последних томов проекта “Homo sacer”, Джорджо Агамбен заново поднимает и рассматривает некоторые вопросы политической мысли и философии — о гражданской войне, народе и его отношении с государством, суверене и враге. В отличие от больших «археологических» книг Агамбена, три представленных в данной книге текста являются тремя прочтениями и интерпретациями: работ великой французской эллинистки Николь Лоро, гравюры, открывающей «Левиафан» Гоббса, и знаменитого «Понятия политического» Карла Шмитта. Используя свой характерный философский и филологический инструментарий, Агамбен раскрывает ряд парадоксов, на которых с самого начала была основана западная политика, а также нерешенность этих парадоксов, в значительной степени определяющих и нынешнее время.

Иллюстрации к книге Джорджо Агамбен - Stasis. Гражданская война как политическая парадигма

Рецензии на книгу «Stasis. Гражданская война как политическая парадигма»

Вы можете стать одним из первых, кто напишет рецензию на эту книгу, и получить бонус — до 15 рублей на баланс в Лабиринте! Или оставьте заявку, чтобы кто-то другой написал ее скорее.

Агамбен - Stasis - Гражданская война как политическая парадигма

To, что сегодня совершенно недостает учения о гражданской войне, является общепризнанным фактом, и однако эта лакуна, судя по всему, не сильно беспокоит юристов и политологов. Роман Шнур, еще в 1980-е годы сформулировавший этот диагноз, тем не менее добавлял, что пренебрежение по отношению к гражданской войне идет рука об руку с выдвижением на первый план мировой гражданской войны. Тридцать лет спустя это наблюдение ничуть не утратило своей актуальности: хотя сегодня, как кажется, исчезла сама возможность отличить войны между государствами от внутренней войны, компетентные ученые продолжают тщательно избегать любых намеков на какую-либо теорию гражданской войны. Правда, в последние годы в связи с эскалацией войн, которые не могут быть определены как межгосударственные, возросло число публикаций, посвященных так называемым internal wars; но и в этих случаях анализ нацелен не на интерпретацию феноменов, но, в соответствии со все больше распространяющейся практикой, на условия, делающие возможным международное вмешательство. Парадигма консенсуса, господствующая сегодня как в политической практике, так и в теории, представляется явно несовместимой с серьезным исследованием этого феномена, столь же древнего, что и западная демократия.

Сегодня есть как «полемология», теория войны, так и «ире- нология», теория мира, однако не существует «стасиологии», теории гражданской войны. Мы уже упомянули, что, согласно Шнуру, эта лакуна может быть связана с выдвижением на первый план мировой гражданской войны. Понятие мировой гражданской войны было введено в 1963 году одновременно Ханной Арендт в ее книге «О революции» (Вторая мировая война была в ней определена как «своего рода гражданская война, охватившая всю землю») и Карлом Шмиттом в его «Теории партизана», посвященной фигуре, которая знаменует собой конец концепции войны Jus publicum Еигораеит, основанной на возможности четкого различения мира и войны, военных и гражданских, врагов и преступников. К какой бы дате мы ни отнесли этот конец, несомненно, что сегодня состояние войны в традиционном смысле практически исчезло. Даже война в Персидском заливе — последний конфликт, который еще мог считаться войной между государствами, — велась без объявления войны со стороны противостоящих государств (что для некоторых стран, например Италии, могло противоречить действующей конституции). Распространение модели войны, которую нельзя назвать межгосударственным конфликтом, но которой при этом недостает традиционных черт гражданской войны, побудило ряд исследователей говорить об uncivil wars, явно нацеленных не на контроль над политической системой или ее трансформацию, как гражданские войны, но на максимизацию беспорядка. Внимание, которое в девяностые годы ученые уделяли этим войнам, разумеется, не могло привести к теории гражданской войны, но лишь к доктрине менеджмента, то есть управления, манипуляции и интернационализации внутренних конфликтов.

Статьи

В книге «Христианство или „церковничество“», составленной из девяти бесед, которые проходили с 8 февраля по 28 июня 1990 г. в лондонском приходе, митрополит Антоний Сурожский, один из наиболее выдающихся православных проповедников и богословов ХХ века, обсуждает со своей паствой наиболее сложные темы, касающиеся искренности, полноты и подлинности нашей церковной жизни и ее внутреннего духовного устроения. Отвечая на самые болезненные вопросы современных верующих и ищущих Бога людей, владыка Антоний сочетает суровость оценок с глубокой любовью к человеку. Предлагаем отрывок из этой книги.

«Какой образ Бога отвергают атеисты?»

«15 дней молитвы с митрополитом Антонием Сурожским» — книга протоиерея Михаила Евдокимова, в которой автор, размышляя о молитве, опирается на удивительный и многогранный опыт духовной жизни митрополита Антония.

По мнению известного священника, совместное вслушивание, всматривание, вживание в мудрые слова владыки — тоже своеобразная практика молитвы и богомыслия, которая собирает нас вокруг Христа.

Предлагаем вашему вниманию главу из этой книги.

Очередной ролик (и его расшифровка) протоиерея Димитрия Сизоненко из цикла «Крылатые выражения из Библии». Быть как Иисус, как наш Учитель означает быть теми, в чьих поступках, глазах, словах можно различить образ Небесного Отца.

«О разводе и любви»

Диакон Андрей Белоус: если счастье оказывается важнее служения и слов Христа, то это повод не требовать второго брака и жаловаться на жестокость Церкви. Это повод задуматься, что в центре такой жизни. Там Бог или «я»?

«Гражданская война в свете политической теологии: «Stasis» Агамбена и «Театр зависти» Жирара»

Владимир Шалларь: совсем недавно вышло два перевода: небольшая книжка (две статьи, одна заметка) Джорджо Агамбена — «Stasis. Гражданская война как политическая парадигма» (СПб., Владимир Даль, 2021) и тысячестраничный фолиант Рене Жирара — «Театр зависти. Уильям Шекспир» (М, ББИ, 2021). Агамбен пишет об античном и модерном понимании гражданской войны; Жирар — о творчестве Шекспира, в основном о его комедиях. Казалось бы, ничего общего. На деле они пишут чуть ли не одно и то же, что мы сейчас и попытаемся продемонстрировать. Главное для нас — что оба автора, пусть и на совсем разном материале, разными методами, в рамках разных концепций разрабатывают понимание гражданской войны в свете христианской политической теологии. Названия разделов статьи: Брат(оубий)ство. Учреждение суверенитета и учредительное убийство. Левиафан и Христос. Гамлет и эсхатология. Троица. Консерватизм, бунт, Евангелие. Карнавал. Хор и козел отпущения.

«Теодицея после Аушвица»

Игорь Зайцев: шок холокоста чудовищен. Можно понять людей, которые после него выбрали отказаться от мира. Но, может быть, мы не будем закрывать глаза на ужас истории, говоря, что нас нет?

Текст научной работы на тему «ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО В STASIS, ИЛИ ЕЩЕ РАЗ О «ГОЛОЙ ЖИЗНИ». РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ ДЖ. АГАМБЕНА «STASIS. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА КАК ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА. HOMO SACER, II, 2». (СПБ. : ИЗД-ВО «ВЛАДИМИР ДАЛЬ», 2021. 190 С.)»

DOI 10.52575/2712-746X-2021 -46-2-415-418

Возвращение политического в stasis, или Еще раз о «голой жизни». Рецензия на книгу Дж. Агамбена «Stasis. Гражданская война как политическая парадигма. Homo sacer, II, 2». (СПб. : Изд-во «Владимир Даль», 2021. 190 с.)

Лыков Э.Н., Борисовский А.В.

Аннотация. Исследование известного итальянского философа Дж. Агамбена «Stasis. Гражданская война как политическая парадигма. Homo sacer, II, 2» продолжает серию его работ о Homo sacer. В ней рассмотрена проблема гражданской войны как феномена, отличающегося сложным пограничным характером относительно двух основополагающих категорий античной и западной культуры, семьи и полиса. Дж. Агамбен представляет Stasis не только как то, что расположено между частной сферой семьи и публичной сферой города, но так же как то, что парадоксальным образом противопоставляет эти сферы. Гражданская война функционирует как вытесненное или предназначенное к забвению основание политического, что позволяет его соотнести с основной категорией Дж. Агамбена homo sacer и выйти на критическое осмысление фундаментальных проблем современности, среди которых одной из главных является проблема терроризма.

Ключевые слова: гражданская война, полис, семья, частная жизнь, политическое, терроризм.

Для цитирования: Лыков Э.Н., Борисовский А.В. 2021. Возвращение политического в stasis, или Еще раз о «голой жизни». Рецензия на книгу Дж. Агамбена «Stasis. Гражданская война как политическая парадигма. Homo sacer, II, 2». (СПб. : Изд-во «Владимир Даль», 2021. 190 с.). NOMOTHETIKA: Философия. Социология. Право, 46 (2): 415-418. DOI 10.52575/2712-746X-2021-46-2-415-418

Eduard N. Lykov, Andrey V. Borisovskiy

Key words: civil war, policy, family, private life, political, terrorism.

Джорджио Агамбен, современный итальянский философ, посвятивший истории homo sacer («голой жизни») серию книг, достаточно известен отечественному читателю. Изданные на русском языке его работы охватывают топики суверенности, чрезвычайного положения, геноцида и, конечно, более глобальных «объектов», таких как человек и государство, насилие, война, терроризм. Гражданская война оставалась за пределами аналитического фокуса Дж. Агамбена до выхода книги «Stasis. Гражданская война как политическая парадигма».

Стоит отметить, что не только одного Агамбена, - тема гражданской войны остается на периферии более популярных проблем, из которых революция стоит на первом месте. Революция в некотором смысле присваивает или «заслоняет» собой гражданскую войну, а также изымает ее из проблематики собственно войны. Обращаясь к Арендт и Шмитту, вспоминая их и выстраивая пространство пресечений смыслов и контекстов, Агамбен указывает на этот пробел в самом начале книги. Гражданская война образует исключение, которое интересно для автора «Stasis» в контексте концепции homo sacer.

Что же скрывается за исключением гражданской войны из теорий двух фундаментальных для политической философии XX века проблем революции и войны? Обращение Агамбена к античной истории - работе Николь Лоро «Разделенный город. Забвение в памяти Афин» - дает ответ: сокрытие основания политического. Исследование stasis гражданской войны в истории классической Греции начинается Лоро с разбора одного исторического события, борьбы двух партий за власть, произошедшей в Афинах в 403 году, являвшегося по всей видимости первой или, по крайней мере, первой идеальной амнистией после гражданской войны. Эта борьба, вошедшая в историю под названием конфликта 30 тиранов и демократов, заканчивается клятвой всех граждан «не припоминать злосчастья», то есть забыть все насилие, весь нанесенный ущерб и восстановить мир и единство города [Агамбен, 2021, с.12].

Специфичность рассмотрения stasis Агамбеном (а также и Лоро) в том, что война помещается не в контекст противостояния частного и общего, семьи и полиса, а понимается как исходящее из самой семьи: «Семья является истоком разделения и stasis и в то же самое

время парадигмой примирения. » [Агамбен, 2021, с.13]. Автор книги убежден, что Гражданская война есть исходно война внутри семьи, война, происходящая из семьи и одновременно разрешаемая «семейными», родственными средствами. Соответственно, полис, интегрируя семью, вносит в свое внутреннее также и амбивалентность гражданской (семейной) войны, ее угрозу и одновременно ее разрешение. И такая расстановка семьи и города, ойкоса и полиса существенно противостоит расстановке, при которой семья растворяется в городе, а zoe исключается из сферы политического. Исключаемое, сконцентрированное в семье, сфере частного, там, где локализуется «голая жизнь», сквозным движением пронизывает суть политического в форме войны. Отметим, что в западной традиции война есть квинтэссенция политического, и потому это проникновение еще более шокирующе в своей «семейной» сути.

Агамбен идет дальше Лоро, ставя вопрос о месте stasis, которая противоречиво выходит за границы семьи, равно как и границы полиса. В гражданской войне семейное, пишет автор, начинает относиться к городскому, а полисное восприниматься как семейное. Oikos и полис смешиваются, пронимая друг в друга в разрушительном движении родственного -частного и полисного - общего. Гражданская война есть переход между этими двумя сферами: «Stasis - такова наша гипотеза - не имеет места ни в oikos, ни в polis, ни в семье, ни в городе: она образует зону неразличимости между неполитическим пространством семьи и политическим пространством города» [Агамбен, 2021, с. 24].

Можно сделать вывод о том, что stasis вовлекает в политическое исключенное неполитическое, насильственно изымает «голую жизнь» из сферы семьи, равно как опрокидывает возвышенное политическое в пространство частной природной жизни. Stasis есть некоторый функциональный двойник homo sacer, состояние, вовлекающее в политическое те объекты, которые из него исключены, возвращая политическое к своему истоку, который некогда был предан забвению.

Последний тезис Агамбена в этой части о stasis отсылает к биополитике Фуко как к погружению, или даже растворению политического в семейном и природном. Он пишет о том, что в тот момент, когда государство начинает позиционировать себя как семья, гражданская война подменяет собой традиционную войну и облекается в форму терроризма. С этим можно согласиться, по нашему мнению, если не мыслить происходящие миграции stasis по шкале от правого максимума семьи к левому максимуму государства в категориях избытка и недостатка политического. Терроризм в нашем понимании всегда так или иначе связан с политическим, равно как и с жизнью - своим основным объектом. Биополитика как менеджмент жизни имеет обратной стороной не традиционную войну с четко очерченными правилами и ограниченную конвенциями, а терроризм.

Остается большой вопрос, можно ли сегодня придумать аналог договору «не припоминать зла», который был заключен гражданами Афин в 403 году, можно ли сегодня изобрести инструмент деполитизации oikos или передвинуть условный переключатель на шкале zoe - bios, усмирив stasis новым забвением.

Размышления Дж. Агамбена в книге «Stasis. Гражданская война как политическая парадигма» подводят нас к этому решению, заставляя критически переосмыслить важнейшие категории современной философии и подойти к решению глобальной проблемы терроризма с новых позиций.

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ

Лыков Эдуард Николаевич, аспирант кафедры философии и теологии Белгородского государственного национального исследовательского университета, Белгород, Россия

Борисовский Андрей Владимирович, соискатель кафедры философии и теологии Белгородского государственного национального исследовательского университета, Белгород, Россия

INFORMATION ABOUT AUTHORS

Eduard N. Lykov, Postgraduate Student, Department of Philosophy and Theology, Belgorod State National Research University, Belgorod, Russia

Andrey V. Borisovskiy, PhD student, Department of Philosophy and Theology, Belgorod State National Research University, Belgorod, Russia

Аудиокниги

«Третья книга» — новая книга, созданная порталом «Предание.ру». Сборник рассказов игумена Силуана (Туманова), о котором он говорил так: «Нельзя насмехаться презрительно над тем, что дорого и свято благочестивому человеку. Так зачем же я написал уже две книги, наполненные множеством шуточек, подчас довольно ехидных и язвительных, в том числе описаний предельно дорогого для верующего — храмового богослужения и имен священнослужителей? Я священник, а не писатель. И даже когда шучу, задача моя не просто рассмешить, а напомнить о том, о чем священник должен говорить всегда, — о вере, надежде, покаянии. Напомнить о подлинном смысле затертых до неузнаваемости слов и понятий. Напомнить, чтобы понять что-то важное в общении с Богом. Ради любви и покаяния».

«Диалектика мифа» — одна из центральных работ Алексея Лосева. Последняя в его «восьмикнижии», она и стала причиной его ареста. «Диалектика мифа» представляет собой попытку дать дефиницию понятию «миф», но разрастается в целую философскую систему.

Вообще говоря, можно спросить, верна ли собственно лосевская дефиниция мифа. Не своей дефиницией мифа важна эта книга. «Диалектика мифа» важна прежде всего некоторыми своими действительно тонкими различениями, крайне интересными рассуждениями. Кроме того, читатель встретит ряд блестящих с литературной точки зрения мест. Это знаменитый «агон» с Розановым, «анализ» семиотики готического храма, рассуждение о цветах (в смысле цветах спектра), о восприятии Неба как Чаши (кто скажет, имеет ли этот выпад против астрономии философское значение? Однако он без сомнения прекрасен и «что-то ловит»), потрясающее описание «мифа ньютоновской вселенной», анализ чуда, зарисовки космоса — рельефного, объемного, фигурного. «Диалектика мифа» Лосева производит странное впечатление, однако прочитать ее стоит.

Вот хрестоматийный отрывок из «Диалектики мифа» Лосева (надо иметь в виду, что эти, скажем так, «художественные», чисто розановские отрывки исполняют роль дивертисмента в череде «сухих» лосевских феноменолого-диалектических анализов):

«Не менее того мифологична и наука, не только «первобытная», но и всякая. Механика Ньютона построена на гипотезе однородного и бесконечного пространства. Мир не имеет границ, то есть не имеет формы. Для меня это значит, что он — бесформен. Мир — абсолютно однородное пространство. Для меня это значит, что он — абсолютно плоскостен, невыразителен, нерельефен. Неимоверной скукой веет от такого мира. Прибавьте к этому абсолютную темноту и нечеловеческий холод междупланетных пространств. Что это как не черная дыра, даже не могила и даже не баня с пауками, потому что и то и другое все-таки интереснее и теплее и все-таки говорит о чем-то человеческом. Ясно, что это не вывод науки, а мифология, которую наука взяла как вероучение и догмат. Не только гимназисты, но и все почтенные ученые не замечают, что мир их физики и астрономии есть довольно-таки скучное, порою отвратительное, порою же просто безумное марево, та самая дыра, которую ведь тоже можно любить и почитать. Дыромоляи, говорят, еще и сейчас не перевелись в глухой Сибири. А я, по грехам своим, никак не могу взять в толк: как это земля может двигаться? Учебники читал, когда-то хотел сам быть астрономом, даже женился на астрономке. Но вот до сих пор никак не могу себя убедить, что земля движется и что неба никакого нет. Какие-то там маятники да отклонения чего-то куда-то, какие-то параллаксы… Неубедительно. Просто жидковато как-то. Тут вопрос о целой земле идет, а вы какие-то маятники качаете. А главное, все это как-то неуютно, все это какое-то неродное, злое, жестокое. То я был на земле, под родным небом, слушал о вселенной, «яже не подвижется»… А то вдруг ничего нет, ни земли, ни неба, ни «яже не подвижется». Куда-то выгнали в шею, в какую-то пустоту, да еще и матерщину вслед пустили. «Вот-де твоя родина, — наплевать и размазать!» Читая учебник астрономии, чувствую, что кто-то палкой выгоняет меня из собственного дома и еще готов плюнуть в физиономию. А за что?»

В Битве Бесчисленных Слез и Битве Внезапного Пламени силы эльфов, гномов и примкнувших к ним племен людей потерпели страшное поражение. Средиземье вот-вот полностью попадет во власть Моргота. «Дети Хурина» — самая мрачная, проникнутая отчаянием часть легендариума Толкина, этой грандиозной попытки создать «христианскую дохристианскую мифологию». Вещь необычного жанра — с одной стороны, «Дети Хурина» написаны в той же манере псевдоэпоса, как и «Сильмариллион», с другой стороны — психологические портреты, диалоги и некоторые другие черты делают из «Детей Хурина» полноценный роман.

Итак, главная тема — отчаяние. Миф перерастает в трагедию, причем в христианскую. «— Валар! — воскликнул Турин. — Они бросили вас на произвол судьбы, а людей презирают. Что толку глядеть за бескрайнее Море на догорающий на Западе закат? Есть лишь один Вала, с которым приходится нам иметь дело, и Вала этот — Моргот; и ежели в конечном счете не сумеем мы одолеть его, то хотя бы причиним ему вред и помешаем его замыслам. Ибо победа есть победа, даже малая, и ценна победа не только последствиями. Равно как и не безвыгодна. Таись не таись, в конечном счете что в том проку? Лишь сила оружия — заслон от Моргота. Ежели не пытаться обуздать Врага, немного лет минет прежде, чем весь Белерианд подпадет под его тень, и тогда одного за другим выкурит он вас из подземных нор. И что тогда? Жалкая горстка уцелевших бежит на юго-запад и схоронится на побережье, словно в ловушке, между Морготом и Оссэ. Не лучше ли стяжать великую славу, пусть и ненадолго, — ибо конец один. Ты говоришь о необходимости затаиться — что в ней-де единственная надежда; но можешь ли ты заманить в засаду и подстеречь всех до единого соглядатаев и лазутчиков Моргота, чтобы никто не возвратился с вестями в Ангбанд? Однако ж так Моргот прознает, что вы живы, и догадается, где вас искать. И вот что еще я скажу: пусть краткая жизнь отмерена смертным в сравнении с эльфами, они охотнее расстанутся с ней в битве, нежели обратятся в бегство или покорятся. Стойкость Хурина Талиона — великий подвиг; и пусть Моргот убьет героя, но самого деяния ему не отменить. Деяние это почтят даже Владыки Запада, и разве не вписано оно в историю Арды, что не зачеркнуть ни Морготу, ни Манвэ?

— О высоком говоришь ты, — отвечал Гвиндор, — видно, что жил ты среди эльдар. Но тьма в душе твоей, если ставишь ты рядом Моргота и Манвэ и говоришь о Валар как о недругах эльфов и людей; ибо Валар никого не презирают, менее всего — Детей Илуватара. И неведомы тебе надежды эльдар. Живет среди нас пророчество, что однажды посланец из Средиземья пробьется сквозь сумрак и тени в Валинор, и выслушает его Манвэ, и смягчится Мандос. Не должно ли нам до тех времен попытаться сохранить род нолдор и эдайн? Кирдан живет ныне на юге, и строятся там корабли; но что тебе ведомо о кораблях или о Море? Думаешь ты лишь о себе и о собственной славе, и велишь всем нам поступать так же; однако следует нам помыслить и о других, помимо себя, ибо не всем дано сражаться и пасть в бою: их надлежит нам защитить от войны и гибели, пока мы в силах».

Не просто отчаяние Турина, но отчаяние Турина в Высших Силах открывает путь бесчисленным бедствиям.

Джорджо Агамбен - Гражданская война как политическая парадигма

г. Санкт-Петербург, Издательство «Владимир Даль», 2021г. - 189с.

Джорджо Агамбен - Гражданская война как политическая парадигма - Содержание

STASIS
ЛЕВИАФАН И БЕГЕМОТ
ЗАМЕТКА О ВОЙНЕ, ИГРЕ И ВРАГЕ

С. Ермаков. Апокалиптическое народничество, или Чем опасен Агамбен

Джорджо Агамбен - Гражданская война как политическая парадигма - STASIS

Теория гражданской войны не относится к числу возможных целей данного текста. Вместо этого я ограничусь рассмотрением того, какой она предстает в западной политической мысли в двух моментах своей истории: в свидетельствах философов и историков классической Греции и в мысли Гоббса. Эти два примера выбраны не случайно: я бы хотел показать, что они представляют, так сказать, два лика одной политической парадигмы, проявляющейся, с одной стороны, в утверждении необходимости гражданской войны, а с другой — в необходимости ее исключения. То, что в действительности это одна парадигма, означает, что обе противопоставленные необходимости сохраняют некую тайную солидарность между собой, которую и необходимо будет понять.

Рассмотрение проблемы гражданской войны — или stasis — в классической Греции не может не начинаться с исследований Николь Лоро, посвятившей stasis целый ряд статей и эссе, собранных в 1997 году в книге «Разделенный город»,1 о которой она говорила, что это топ livre par excellence. В жизни ученых, как и в жизни художников, есть тайны. Так, я никогда не мог удовлетворительно объяснить себе, почему Лоро не включила в эту книгу эссе, написанное для конференции в Риме в 1986 году, называющееся «Война в семье»1 и представляющее собой, возможно, самое важное из всех исследований, что она посвятила проблеме stasis. Обстоятельство тем более необъяснимое, поскольку она решила опубликовать эссе в номере журнала "Кііо", посвященном guerres civiles,2 в том же году, что и книгу, как если бы она осознавала — но это было бы необычной мотивацией, — что тезисы, развернутые в эссе, в своей оригинальности и радикальности решительно заходят гораздо дальше, чем те — пускай и весьма проницательные, — что были выдвинуты в книге. Как бы то ни было, я попробую резюмировать выводы эссе, чтобы потом попытаться выделить то, что Фейербах называл Entwickungfahigkeit, «способностью к развитию», которая в них содержится.

Лекции

«Вера или психология. Обязательно ли делать выбор?»

Что общего у психологии и религии, что их разделяет и где они пересекаются? Давайте разбираться вместе с Никитой Плащевским, психологом медицинского центра «Бехтерев».

Существует мнение, что надо выбрать: или вера, или психология. Что не нужна верующему человеку никакая психология, эта лженаука, сорняк, процветающий в безбожном мире. И что никакой уважающий себя психолог всерьез «идею Бога» рассматривать не будет. Это, конечно, крайности, однако…Что общего у психологии и религии, что их разделяет и где они пересекаются?

Лектор: Никита Плащевский, психолог медицинского центра «Бехтерев», специалист по химической зависимости и созависимости, актер кино, тренер и КМС по пауэрлифтингу.

«Традиции трезвости. Наследие Всероссийского Александро-Невского братства трезвости»

О Всероссийском Александро-Невском братстве трезвости, его истории и значении для России рассказывает протоиерей Георгий Пименов, клирик храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала (Санкт-Петербург).

Фактическая деятельность Всероссийского Александро-Невского братства трезвости занимает неполных 4 года. Они пришлись на годы Первой мировой войны и всеобщего сухого закона в Российской Империи. Предшественником Всероссийского братства трезвости было Александро-Невское общество трезвости, основанное в 1898 году священником храма Воскресения Христова у Варшавского вокзала отцом Александром Рождественским. Это общество за 15 лет своего существования развило такую широкую и плодотворную деятельность, что «силою жизни очутилось во главе всего русского трезвенного движения» последних предреволюционных лет, переросло рамки местной организации и самое имя свое пронесло по всей России.

Книга

«Теологические аспекты критической герменевтики Жака Деррида и ее роль в библейских исследованиях» — диссертация иерея Алексея Волчкова, раскрывающая следующие темы: деконструктивизм в богословии и библеистике, христианство в эпоху постмодерна, исследования Библии с позиций деконструктивизма, постструктуралистская парадигма в библеистике и пр.

Аннотация научной статьи по политологическим наукам, автор научной работы — Лыков Эдуард Николаевич, Борисовский Андрей Владимирович

Исследование известного итальянского философа Дж. Агамбена «Stasis. Гражданская война как политическая парадигма. Homo sacer, II, 2» продолжает серию его работ о Homo sacer. В ней рассмотрена проблема гражданской войны как феномена, отличающегося сложным пограничным характером относительно двух основополагающих категорий античной и западной культуры, семьи и полиса . Дж. Агамбен представляет Stasis не только как то, что расположено между частной сферой семьи и публичной сферой города, но так же как то, что парадоксальным образом противопоставляет эти сферы. Гражданская война функционирует как вытесненное или предназначенное к забвению основание политического , что позволяет его соотнести с основной категорией Дж. Агамбена homo sacer и выйти на критическое осмысление фундаментальных проблем современности, среди которых одной из главных является проблема терроризма .

Читайте также: