Загадки алиса в стране чудес

Обновлено: 03.07.2024

Возле дома под деревом был накрыт к чаю стол; Шляпа [Болванщик]
и Мартовский Заяц пили чай, а между ними помещалась на стуле Садовая
Соня - хорошенький маленький зверек вроде белочки. Она крепко спала;
Шляпа и Заяц облокачивались на нее, как на подушку, и разговаривали
через ее голову.
"Бедная Соня, - первым делом подумала Алиса, - ей, наверное, очень
неудобно! Хотя, раз она так крепко спит, то, значит, не сердится".
Еще она заметила, что, хотя стол был очень большой и весь уставлен
посудой, вся троица теснилась в уголке, на самом краю.
- Мест нет! Мест нет! - дружно закричали Заяц и Шляпа, как только
заметили Алису.
- Места сколько хочешь! - возмутилась Алиса. И она уселась
в свободное кресло на другом конце стола.
- Не хочешь ли торта? - любезно предложил Заяц.
Алиса оглядела весь стол, но там ничего не было, кроме чайников
и чайной посуды.
- Какого торта? Что-то я его не вижу, - сказала она.
- Его тут и нет, - подтвердил Заяц.
- Зачем же предлагать? Это не очень-то вежливо! - обиженно сказала
Алиса.
- А зачем садиться за стол без приглашения? Это не очень-то
вежливо! - откликнулся, как эхо, Заяц.
- Я не знала, что это ваш стол, - объяснила Алиса. - Я думала,
он накрыт для всех, а не для вас троих!
- Не мешало бы тебе постричься, - неожиданно сказал Шляпа.
Это были первые его слова, хотя все это время он рассматривал Алису
с большим любопытством.
- Делать замечания незнакомым людям - очень грубо! - наставительно
сказала Алиса.
Шляпа сделал большие глаза - видимо, это замечание его сильно
удивило. (Хорошенько подумав, его можно понять!)
Однако в ответ он сказал вот что:
- Какая разница между пуганой вороной и письменным столом?
"Вот это совсем другой разговор! - подумала Алиса. - Загадки-то
я люблю! Поиграем!"
- Кажется, сейчас отгадаю, - прибавила она вслух.
- Ты думаешь, что могла бы отыскать отгадку? - удивленно спросил
Заяц.
- Конечно, - сказала Алиса.
- Так бы и сказала! - укоризненно сказал Заяц. - Надо говорить то,
что думаешь!
- Я всегда так и делаю! - выпалила Алиса, а потом, чуточку подумав,
честно прибавила: - Ну, во всяком случае. во всяком случае,
что я говорю, то и думаю. В общем, это ведь одно и то же!
- Ничего себе! - сказал Шляпа. - Ты бы еще сказала: "я вижу все,
что ем" и "я ем все, что вижу" - это тоже одно и то же!
- Ты бы еще сказала, - подхватил Заяц, - "я учу то, чего не знаю"
и "я знаю то, чего не учу" - это тоже одно и то же!
- Ты бы еще сказала, - неожиданно откликнулась Соня, не открывая
глаз, - "я дышу, когда сплю" и "я сплю, когда дышу" - это тоже
одно и то же.
- Ну, для тебя-то это одно и то же, - сказал Шляпа, и на этом беседа
оборвалась.
Пока все молчали, Алиса лихорадочно пыталась вспомнить все, что
ей было известно про пуганых ворон и письменные столы. Сведений у нее,
увы, было не так много.
Шляпа достал из кармашка часы, озабоченно посмотрел на них,
встряхнул, поднес к уху и опять встряхнул.
Он первым нарушил молчание.
- Какое сегодня число? - обратился он к Алисе.
Алиса посчитала в уме, подумала немного и сказала:
- Четвертое мая!
- Врут на два дня, - вздохнул Шляпа. - Говорил я тебе - нельзя их
смазывать сливочным маслом! - добавил он, сердито глядя на Зайца.
- Да ведь. Да ведь. масло было высшего сорта! - неуверенно
возразил Заяц.
- Ну и что? Все равно туда могли попасть крошки! - продолжал ворчать
Шляпа. - Незачем было мазать механизм хлебным ножом!
Заяц взял у него часы, посмотрел на них печально и окунул их
в свою чашку. Потом он достал их оттуда и снова внимательно осмотрел.
Так как починить часы ему, видимо, не удалось и ничего нового
не пришло ему в голову, он повторил свои прежние слова:
- Видите ли, масло было самого высшего сорта!
- Какие у вас странные часы, - сказала Алиса, с большим интересом
наблюдавшая за манипуляциями Зайца, заглядывая ему через плечо.
- Показывают число, а который час - не показывают!
- А с какой стати? - буркнул Шляпа. - Разве часы обязаны
все показывать? У тебя часы показывают, какой год?
- Конечно, нет, - начала Алиса с полной готовностью, - но ведь.
- Но ведь, - перебил ее Шляпа, - ты не скажешь, что они негодные?
- Да-а, - сказала Алиса, - год-то - это совсем другое дело!
Он так долго стоит на месте - целый год!
- Вот именно! Так сказать можно и про них, - заявил Шляпа.
Это заявление совсем сбило с толку бедную Алису. Как она
ни пыталась, она не могла найти тут ни тени смысла, хотя все слова
были ей совершенно понятны.
- Я вас не совсем поняла, - сказала она со всей возможной при таких
обстоятельствах вежливостью.
- Соня опять заснула, - ответил Шляпа и плеснул Соне на нос чаем.
Соня недовольно затрясла головой и пробормотала:
- Конечно, конечно, я сама именно это хотела сказать!
- Так ты отгадала загадку? - спросил Шляпа, снова обернувшись
к Алисе.
- Нет, сдаюсь, - сказала Алиса. - А какой ответ?
- Понятия не имею, - сказал Шляпа.
- А я тем более, - поддержал Заяц.
Алиса тяжело вздохнула.
- Как вам не стыдно! Неужели ничего лучше нельзя придумать,
чем загадки без отгадок? Вам, видно, время совсем не дорого, - сказала
она разочарованно.
- Если бы ты знала время, как я его знаю, - сказал Шляпа, - ты бы
не говорила о нем в среднем роде. Оно - не оно, а он - Старик-Время!
- Никогда бы не подумала, - сказала Алиса.
- Понятно! - фыркнул Шляпа, презрительно дернув носом. - Ты о нем
вообще, наверно, в жизни не думала!
- Нет, почему, - осторожно начала Алиса, - иногда, особенно
на уроках музыки, я думала: хорошо бы получше провести время.
- Все понятно! - с торжеством сказал Шляпа. - Провести время?! Ишь
чего захотела! Время не проведешь! Да и не любит он этого! Ты бы лучше
постаралась с ним подружиться - вот тогда бы твое дело было.
в шляпе! Старик бы для тебя что хочешь сделал! Предположим, сейчас
девять часов утра, пора садиться за уроки; а ты бы только шепнула ему
словечко - и пожалуйста, стрелки так и завертелись. Жжжик! Дело
в шляпе: полвторого, пора обедать!
- Ой, как бы хорошо было! - чуть слышно прошептал Заяц.
- Да, конечно, это было бы здорово, - протянула в раздумье Алиса,
- но только. но только ведь у меня бы тогда еще не было аппетита.
- Разве что на первых порах, - сказал Шляпа, - но ведь ты могла бы
сколько хочешь подождать!
- А вот вы. а ваше дело в шляпе? - спросила Алиса.
Шляпа уныло покачал головой.
- Охо-хо! - ответил он. - Мы со Стариком поссорились! Недавно,
в марте - как раз когда вон он (он показал своей ложкой на Зайца)
очумел. Понимаешь, у Червонной Королевы был прием, и в концерте
я должен был петь романс. Этот, всем известный:
Крокодильчики мои,
Цветики речные!
Что глядите на меня,
Прямо как родные?
Припоминаешь?
- Я что-то похожее слышала, - сказала Алиса.
- Ну как же! Дальше там, помнишь, - продолжал Шляпа, -
Это кем хрустите вы
В день веселый мая,
Средь нескушанной травы
Головой качая?
Тут Соня встрепенулась и запела сквозь сон:
. Чая. Чая. Чая.
Пела она до тех пор, пока не догадались ее ущипнуть. Тогда она сразу
замолчала,
- И представляешь, не успел я спеть первый куплет, - снова заговорил
Шляпа, - Королева завопила: "Он у нас только время отнимает! Отрубить
ему голову!"
- Какое ужасное зверство! - воскликнула Алиса.
- А самое ужасное, - продолжал Шляпа трагическим тоном, - что Старик
почему-то обиделся! Теперь он меня знать не желает! И с тех пор у нас
всегда пять часов.
Тут Алису осенило. Она вдруг все поняла.
- Ах, так вот почему у вас тут так много чайной посуды накопилось! -
воскликнула она.
- Именно, именно, - сказал Шляпа со вздохом. - У нас всегда время
пить чай! Представляешь? Даже нет времени помыть все эти штуки.
- Значит, вам приходится все время пересаживаться, да? - спросила
Алиса.
- Именно, именно! - сказал Шляпа. - По мере использования посуды!
- Ой! А что же будет, когда вы опять дойдете до начала? -
не удержалась Алиса.
- Не пора ли переменить тему? - вмешался Заяц, зевая. - Мне все это
уже порядком надоело! Предлагаю, чтобы наша юная гостья рассказала нам
интересную сказку.
- Ой, лучше не надо! - испугалась Алиса. - Я ни одной как следует
не знаю.
- Ну, тогда пускай Соня расскажет! - закричали Шляпа и Заяц.
- Соня, хватит спать! Проснись!
И оба ущипнули ее - каждый со своего боку.
Соня с трудом открыла глаза.
- Что вы, ребята, я и не думала спать, - сказала она осипшим
спросонья голосом. - Я все слышала, о чем вы тут говорили.
Могу повторить каждое слово.
- Расскажи нам сказку! - скомандовал Заяц.
- Пожалуйста, пожалуйста! - умоляла Алиса.
- И поторапливайся, - добавил Шляпа, - а то опять уснешь,
не добравшись до конца!
- В некотором царстве, в некотором государстве, - скороговоркой
начала Соня, - жили-были три сестрички, три бедных сиротки, звали их
Элен, Лэси и Тилли, и жили они в колодце на самом дне.
- А что же они там ели и пили? - спросила Алиса, которую всегда
весьма интересовали вопросы питания.
Соня долго думала - наверное, целую минуту, - а потом сказала:
- Сироп.
- Что вы! Этого не может быть, - робко запротестовала Алиса,
- они бы заболели!
- Так и было, - сказала Соня, - заболели, да еще как! Жилось им
не сладко! Их все так и звали: Бедные Сиропки!
Алиса попыталась себе представить, что ей самой вдруг пришлось вести
такую странную жизнь. Но у нее что-то ничего не получилось. Тогда она
возобновила расспросы.
- А зачем они поселились в колодце, да еще на самом дне?
- Почему ты не пьешь больше чаю? - спросил Заяц заботливо.
- Что значит "больше"? - обиделась Алиса. - Я вообще ничего тут
не пила!
- Тем более! - сказал Шляпа. - Выпить больше, чем ничего, - легко и
просто. Вот если бы ты выпила меньше, чем ничего, - это был бы фокус!
- А вас никто не спрашивает! - выпалила Алиса.
- Так-с! Кто теперь делает замечания малознакомым людям? -
победоносно сказал Шляпа.
Уничтожающий ответ что-то долго не приходил Алисе в голову,
так что она просто-напросто намазала себе бутерброд, налила чаю,
а спустя некоторое время, обернувшись к Соне, повторила свой вопрос:
- Так зачем же они поселились на дне колодца?
Соня опять долго думала - во всяком случае, долго молчала! - а потом
сказала:
- Потому что там было повидло!
- Какое повидло? - возмутилась Алиса. - Вы говорили, там был.
Но тут Шляпа и Заяц ужасно зашикали на нее, а Соня надулась
и сказала:
- Не умеешь прилично вести себя - тогда досказывай сама.
- Ой, простите, - взмолилась Алиса, - пожалуйста, рассказывайте,
я вас больше ни разу не перебью! Вы говорили - там что-то было. -
напомнила она.
- Мало ли, что там было, - сказал Заяц. - Что было, то сплыло.
- Кто старое помянет, тому глаз вон! - поддержал Шляпа.
(Алиса сидела тише воды, ниже травы, хотя, говоря по совести,
она могла бы Шляпе кое о чем напомнить!)
- Так вот, - наконец возобновила свой рассказ Соня, - они таскали
мармелад оттуда.
- Откуда взялся мармелад. - начала было Алиса, забыв о своем
торжественном обещании, и тут же осеклась. Но Соня, казалось, ничего
не заметила.
- Это был мармеладный колодец, - объяснила она.
- Мне нужна чистая чашка, - прервал ее Шляпа. - Давайте подвинемся!
Он тут же пересел на соседний стул; Соня села на его место, Заяц -
на место Сони, а Алиса - без особой охоты - пересела на стул Зайца.
От всех этих перемещений выиграл только Шляпа, а Алиса, наоборот,
сильно прогадала, так как Заяц только что опрокинул молочник.
- Я не понимаю, - очень робко, боясь опять рассердить Соню, начала
Алиса, - как же они таскали оттуда мармелад?
- Из обыкновенного колодца таскают воду, - сказал Шляпа,
- а из мармеладного колодца всякий может, я надеюсь, таскать мармелад.
Ты что - совсем дурочка?
- Я говорю, как они могли таскать мармелад оттуда? Ведь они
там жили, - сказала Алиса, решив оставить без ответа последние слова
Шляпы.
- Не только жили! - сказала Соня. - Они жили-были!
И этот ответ настолько ошеломил бедную Алису, что она позволила Соне
некоторое время продолжать рассказ без вынужденных остановок. Это было
весьма кстати, так как рассказчица отчаянно зевала и усиленно терла
глаза.
- Так вот, - продолжала Соня, - этот самый мармелад они ели и пили -
делали что хотели.
Тут Алиса не выдержала.
- Как же это они пили мармелад?! - закричала она. - Этого не может
быть!
- А кто сказал, что они его пили? - спросила Соня.
- Как - кто? Вы сами сказали.
- Я сказала - они его ели! - ответила Соня. - Ели и лепили! Лепили
из него все, что хотели, - все, что начинается на букву _М_, -
продолжала она, позевывая, - ее сильно клонило ко сну.
- Почему на букву _М_? - только и могла спросить Алиса.
- А почему нет? - сказал Заяц.
Алиса прикусила язычок. "Хотя - да, мармелад ведь тоже на _М_", -
мелькнуло у нее в голове.
Соня уже успела закрыть глаза и основательно задремать; но Шляпа
снова ущипнул ее, и она с легким писком пробудилась и продолжала
рассказ:
- На букву _М_: мышеловки, и морковки, и мартышек, и мальчишек,
и мурашки, и мораль. Ты видела мурашки, хотя бы на картинках?
- Кажется, да, - начала Алиса неуверенно, - хотя не знаю.
- А не знаешь, так помалкивай, - перебил ее Шляпа.
Алиса вытерпела за этот день немало грубостей, но это было
уже слишком! Возмущенная до предела, она, не говоря ни слова, встала
и гордо удалилась.
На хозяев ее уход не произвел, увы, особого впечатления. Соня
немедленно заснула, а остальные двое, по всей видимости, вообще ничего
не заметили, хотя Алиса несколько раз оборачивалась, втайне надеясь,
что они одумаются и будут упрашивать ее вернуться. Но, обернувшись
напоследок, она увидела только, что они пытаются запихнуть Соню
в чайник.
- Ни за что сюда больше не вернусь! - повторяла Алиса, пробираясь
между деревьями. - Ни за какие коврижки! Никогда с такими дураками
чаю не пила!

XI. КТО УКРАЛ КРЕНДЕЛИ?

Мир волшебный — зазеркалье —
дверь внезапно распахнул.
Ой, куда же мы попали?
В незнакомую страну!
Кролик здесь и Королева.
Где тут право, где тут лево?
Что тут дальше, что тут ближе?
Это выше или ниже?
Далеко или не близко?
И куда вдруг кот исчез?
Путешествует …
по стране своей чудес.

Она в стране чудес была
Где кот чеширский улыбался
И постепенно, вот дела
Под разговоры испарялся
И в зазеркалье как-то раз
Она ходила Белой Пешкой…
Наверняка любой из Вас
Мне назовёт её без спешки.

Там кот с улыбкой без кота,
Там, вдруг растешь до потолка,
Потом кусаешь гриб и в миг,
Ты в щель замочную проник.
Там чай пьют в пять, и в шесть опять,
А на часах все также пять.
И кто же к ним туда полез?

В Зазеркалье угодила,
По Стране Чудес бродила,
И теперь Чеширский кот
Ту девчонку в сказке ждёт.

Я попала в странный лес,
Дивный лес Страны Чудес.
Вместе с кроликом я тут.
Знаешь, как меня зовут?

Кто-то едет в Забайкалье,
Кто-то ходит в лес.
А она — то в Зазеркалье,
То — в Страну чудес.

Он исчезает по английски.
Сначала хвост, потом живот.
Он исчезает, но улыбка остаётся.
Его зовут? — ЧЕШИРСКИЙ КОТ.

Они всегда и всюду спорят,
И время не теряя зря,
Готовы братья взгреть друг-друга
— ТРАЛЯЛЯ и ТРУЛЯЛЯ.

В домике чистом,
Где чайный столик,
В желетке с часами
Алису ждёт? — КРОЛИК.

В стране чудес,
Кто краснеет от гнева?
Это — ЧЕРНАЯ КОРОЛЕВА.

Очень грубый и странный,
Да к тому же обманщик.
Зовут его — Шляпник,
Или просто? – БОЛВАНЩИК

По вечерам в волшебном зазеркалье,
Кто ждёт Алису у ворот?
Такой смешной, невероятный,
И непонятный — БАРМАГЛОТ.

Кто сидел на стене
И свалился во сне?
Имя его отгадай.
Зовут его? — ШАЛТАЙ БОЛТАЙ.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

XIX век для математики стал периодом новых, неоднозначных концепций, которые были широко восприняты в научном сообществе. Рассматривая «Алису в стране чудес» именно в таком контексте, можно проследить и отношение математика Чарльза Доджсона — писателя Льюиса Кэрролла.

Превыше всего Доджсон ценил древнегреческий евклидовский трактат «Начала», который считал образцом математического мышления. Самая поразительная черта «Начал» заключается в исключительной строгости рассуждений. Евклид начинает книгу с изложения нескольких неопровержимых истин, а затем выстраивает на их основе сложные доказательства. При этом каждый шаг доказательства остается простым и логичным. Каждая посылка постулируется, доказывается, а каждая такая теорема резюмируется «Что и требовалось доказать».

Веками такой подход считался вершиной математического и логического мышления. Однако, к разочарованию Доджсона, не все математики его века отличались евклидовской скрупулезностью. Доджсон отвергал их работы как «полудилетантские», считал не вполне логичными.

Вооружившись методом, знакомым из доказательств Евклида – доведением до абсурда, – он раскритиковал «полулогичность» новой математики. Доджсон высмеял ее слабые стороны, доведя заложенные в ней посылки до логического завершения и ожидаемо получив абсурдные результаты. Так появилась книга «Алиса в стране чудес».

Обратимся к главе «Синяя гусеница дает совет». Алиса уже успела упасть в кроличью нору и съесть пирожок – в том эпизоде девочка уменьшилась до трх дюймов. А в пятой главе автор знакомит нас с Гусеницей, которая курит кальян. Гусеница показывает Алисе гриб: чтобы вернуть нормальные размеры, девочке нужно им полакомиться. Но вся загвоздка в том, что мякоть с одной стороны гриба вытягивает Алисину шею, а с другой стороны – укорачивает туловище. Чтобы вернуть себе нормальные размеры и пропорции, Алиса должна откушать строго определенное количество мякоти с каждой стороны гриба.

Некоторые исследователи считают, что эта сцена с кальяном и «волшебным грибом» намекает на наркотики. Однако, возможно, что здесь Доджсон излагает свои представления об абсурдности символической алгебры, которая разрывала связи между алгеброй, арифметикой и излюбленной геометрией Доджсона. В следующих главах книги содержатся более специфические математические аналогии, но эта сцена хорошо иллюстрирует это предположение.

Первый намек может быть связан с самим кальяном: в английском языке кальян называется словом «hookah», которое имеет арабское происхождение, как и слово «алгебра». Тем более интересно отметить, что Огастес де Морган, первый британский математик, сформулировавший непротиворечивый аппарат правил символической алгебры, использует в своей книге «Тригонометрия и дважды алгебра» оригинальное арабское название алгебры. Морган употребляет формулировку «al jebr e al mokabala», что означает «сокращение и восстановление» – фактически, именно это и претерпевает Алиса. Именно стремление к «восстановлению» привело Алису к грибу: она искала, чего бы такого съесть или выпить, чтобы приобрести нормальный размер. Когда она съела кусочек гриба, с ней произошло как раз «сокращение» – подбородок стукнулся о ноги.

В своей работе де Морган описывает, почему хочет отойти от универсальной арифметики, где алгебраические символы означают конкретные числа, соответствующие физическим величинам. Он предпочитает такой системе символическую алгебру, где допускаются любые «абсурдные» операции, в том числе, приводящие к отрицательным или невозможным решениям. Главное, чтобы эти операции следовали четкой внутренней логике. Именно символическая алгебра сегодня стала отточенным языком для описания отношений между математическими объектами, но в викторианскую эпоху алгебра воспринималась совершенно иначе. В первых работах по символической алгебре также сохранялась косвенная связь с физическими величинами.

Де Морган желал устранить даже эту зыбкую связь с измерениями и предлагал трактовать символическую алгебру как грамматическую систему. Достаточно «сократить» алгебру от универсальной арифметики до набора логических, но при этом совершенно символических операций, считал он, и мы сможем «восстановить» более глубокий смысл всей системы. Правда, на тот момент он ещё не мог сказать как.

Абсурдность Страны Чудес отражает представления Доджсона об опасностях новой символической алгебры. Алиса попадает из рациональной реальности в мир, где даже числа действуют беспорядочно. В зале, куда ее привела кроличья нора, Алиса пытается припомнить таблицу умножения, но оказывается, что ее расчеты не вписываются в привычную систему с основанием 10. В сцене с гусеницей Доджсон выражает свои опасения, рассказывая, что Алисин рост колеблется между 9 футами и 3 дюймами. Алиса скована рамками традиционной арифметики, где физическая величина (например, размер) должна быть определенной. Алису это сильно беспокоит. «Столько превращений в один день хоть кого собьет с толку», – жалуется она. «Не собьет», – возражает Гусеница. Действительно, она же привыкла жить в абсурдном мире.

Предостережение, которое Гусеница изрекает в конце этой сцены, вероятно, один из самых красноречивых намеков на доджсоновкую консервативную математику. «Держи себя в руках!» – заявляет Гусеница. Алиса предполагает, что Гусеница рекомендует ей не злиться. Однако, хотя девочка действительно выражается достаточно резко, к этому моменту она не успела сказать ничего обидного, поэтому достаточно странно, что совет Гусеницы звучит именно так. В оригинале же гусеница говорит: «Keep your temper». Интеллектуалы времен Доджсона, вероятно, должны были понять слово «temper» (умеренность) в буквальном смысле: «пропорция, где все свойства находятся в правильном соотношении». Таким образом, Гусеница подсказывает Алисе, что сохранять умеренность – это придерживаться правильных пропорций, независимо от того, каков твой размер.

Здесь прослеживается любовь Доджсона к евклидовой геометрии, где абсолютная величина не имеет значения. По-настоящему важны лишь соотношения длин отрезков, например, при определении свойств треугольника. Чтобы уцелеть в Стране Чудес, Алиса должна действовать, как геометр-евклидианец, – сохранять пропорции, даже если ее размеры меняются.

Разумеется, она этого не делает. Алиса съедает кусочек гриба, и ее шея вырастает, как у змеи, что приводит к новому витку абсурда, пока Алиса не исправляет свой рост, откусив от гриба с другой стороны. Это важная присказка для следующей главы «Поросенок и перец», где Доджсон пародирует еще один тип геометрии.

К этому моменту Алиса уже вернулась к своим нормальным размерам, но затем девочка снова уменьшается, чтобы попасть в маленький домик. Там на кухне она встречает Герцогиню, баюкающую ребенка. Кухарка сыплет в суп слишком много перца, и от запаха супа чихают все, кроме Чеширского Кота. Но когда Герцогиня дает Алисе подержать ребенка, тот почему-то превращается в поросенка.

Весь этот эпизод посвящен проективной геометрии, которая исследует свойства фигур. Эти свойства не изменяются, даже если фигура проецируется на другую плоскость. Допустим, изображение выводится на подвижный экран, а затем мы наклоняем этот экран под разными углами, получая семейство фигур. В этой дисциплине присутствуют различные феномены, многие из которых Доджсон, вероятно, считал нелепыми. Типичным примером такого феномена является «принцип непрерывности».

Жан-Виктор Понселе, математик, предложивший этот принцип, формулирует его следующим образом: «Если одна фигура получается из другой непрерывным преобразованием и полученная фигура не уступает по общности исходной, то можно сразу же утверждать, что любое свойство первой фигуры будет справедливо и для второй фигуры».

Разумеется, он имеет в виду геометрические фигуры. Но в английском языке слово «figure» также означает «персонаж», и Доджсон шутливо подвергает аргумент Понселе строгому логическому анализу, доводя его до самого абсурдного вывода. Если принцип действует на треугольники, значит, он должен действовать и на младенцев. Если нет – сам принцип является ошибочным.

Доджсон превращает младенца в поросенка в соответствии с принципом непрерывности. Примечательно, что это существо сохраняет большую часть своих основных черт, что полностью согласуется с принципом непрерывности. Например, его ручки и ножки по-прежнему торчат в разные стороны, как лучи морской звезды, малыш все изгибается, нос у него слишком вздернутый для младенца, а глазки – слишком маленькие. Алиса осознает, что произошло, только когда плач младенца сменяется хрюканьем. Все происходящее доставляет малышу огромное неудобство, а несдержанная жестокость Герцогини ярко демонстрирует ядовитый скепсис Доджсона относительно «современной» проективной геометрии. В главе о поросёнке и перце абсолютно все идет наперекосяк. Герцогиня – плохая аристократка и никуда не годная мать, Кухарка – плохая повариха, которая задымляет всю кухню, переперчивает суп и, в конце концов, начинает бросаться кочергой, горшками и тарелками.

Алису злит вся эта кутерьма, она покидает дом Герцогини и отправляется на чаепитие к Болванщику. Здесь автор препарирует работы ирландского математика Уильяма Роуэна Гамильтона. Гамильтон умер в 1865 году вскоре после публикации «Алисы в стране чудес». Но в тот период все еще широко обсуждалось открытие кватернионов, сделанное Гамильтоном в 1843 году. Это открытие считалось важнейшей вехой в истории абстрактной алгебры, поскольку кватернионы обеспечивали алгебраическое вычисление вращений.

Как известно, комплексное число состоит из двух частей. Кватернионы существуют в такой математической системе, которая основана на использовании четырех частей. Гамильтон долгие годы разрабатывал трехчастную систему – по одной части на каждое пространственное измерение, – но ему удавалась лишь модель вращения на плоскости. Но, когда он добавил четвертую часть, удалось, наконец, представить трехмерное вращение. Правда, Гамильтон затруднялся описать, чему же соответствует дополнительная четвертая часть. Как и большинство викторианцев, он был уверен, что эта часть должна что-то означать.

Гамильтон полагал, что если геометрия обеспечивает исследование пространства, то алгебра, в свою очередь, позволяет изучать «чистое время». Это довольно запутанная концепция, которую Гамильтон сформулировал на основе идей Канта. Предполагалось, что «чистое время» представляет собой идеал времени в платоновском смысле и отличается от реального времени, воспринимаемого людьми. Другие математики вежливо, но осторожно относились к этой гипотезе, считая, что «идеальное время» – это уже слишком. Между математикой Гамильтона и чаепитием у Башмачника прослеживаются поразительные параллели. Алиса сидит за столом с странными персонажами: Болванщиком, Мартовским Зайцем и Мышью-соней. Персонаж Время, который поссорился с Болванщиком, отсутствует. Но из вредности Время не позволяет стрелкам часов Болванщика дойти до шести вечера и продвинуться дальше.

Если интерпретировать эту сцену в контексте математики Гамильтона, можно сделать вывод, что трое персонажей соответствуют трем частям кватерниона, а важнейшая четвертая часть – Время – отсутствует. Автор объясняет нам, что без Времени вся троица навечно застряла за чаепитием, и они «даже посуду мыть не успевают».

Их суета вокруг стола напоминает о первых попытках Гамильтона вычислить движение, которое сначала (до добавления в систему четвертой части – Времени) удавалось смоделировать лишь на плоскости. Даже когда Алиса присоединяется к чаепитию, она не может остановить возню Шляпника, Зайца и Сони, так как девочка не является внепространственной единицей, подобной Времени.

В финале этой сцены Безумный Шляпник и Заяц засовывают Соню в чайник. Возможно, это путь к свободе. Если бы парочка смогла избавиться от Сони, то могла бы существовать независимо – как двухчастное комплексное число. Это тоже безумие, считает Доджсон, но тогда, по крайней мере, можно будет не двигаться кругами вокруг стола (то есть, не вращаться).

Здесь, вероятно, сатирические выпады Доджсона против современников-математиков заканчиваются. Доджсон демонстрирует в сказке верх остроумия именно когда высмеивает что-либо, но он пускается в сатиру, лишь если тема донельзя его задевает.

Наверное, не будь в «Алисе» яростной сатиры, с которой Доджсон обрушился на своих коллег-математиков, эта книга никогда не стала бы такой знаменитой, а Льюиса Кэрролла никто бы не помнил как непревзойденного мастера сюрреалистической сказки.

Читайте также: