Сакура и ино секс фанфики
Обновлено: 19.05.2024
Созерцание – прекрасный навык, полезный как для шиноби в целом, так и для куноичи в частности. Настоящая куноичи должна чувствовать красоту и уметь ее разглядеть.
Ино умела любоваться. Ино умела разглядеть прекрасное даже там, где в упор не видели его другие. У Яманака всегда было крайне остро развито чувство прекрасного.
Она первая заприметила эту «широколобую девчонку». Еще будучи совсем юной, Ино увидела в ней скрытую силу, запечатанную в хрупкое девичье тело, словно Кьюби - в Джинчурики. Сакура, прекрасная в своей чистоте, всегда была очень искренней и скромной, но не всем известно, какие жуткие черти порой водятся в тихом омуте.
И похоже, что Цунаде помогла этим чертям выбраться на волю.
Однажды на совместной с Харуно миссии у Яманака случился «разрыв шаблона».
В какой-то момент Ино пропустила атаку врага, но ее прикрыла Сакура, одним ударом ладони пробив грудную клетку здорового ниндзя. Харуно, разъяренная, взлохмаченная, бешеная, кричала какую-то брань и наносила удар за ударом и, похоже, сама не заметила, как превратила противника в кровавую кашу.
Ино всегда считала себя сильнее Сакуры. А тут вот как. Удар, кровь. Чужая кровь ручьями по руке. У Ино даже колени задрожали, она охнула и опустилась на землю от шока. Сакура сильная, очень сильная, целеустремленная и немножечко сумасшедшая.
Обычно женщина-ниндзя убивает эстетично. Минимум крови, минимум грязи, минимум эмоций, и никогда не смотреть жертве в глаза. Сакура же, наоборот, всегда смотрит в глаза, прежде чем убить или даже просто ударить. Она собирает всю чакру в кулаке, а всю свою ненависть - во взгляде, в шальных темно-зеленых глазах. Наверное, очень страшно умирать, когда на тебя смотрят с такой ненавистью…
Какаши-сан говорил как-то, что женщины жестоки. Шутил, может? Но это было правдой: женщины превосходят в жестокости мужчин, особенно женщины-медики. Они не боятся крови, они привыкли смотреть на чужую боль. Порой они даже до тошноты циничны или равнодушны к чужой боли. Ведь, чтобы стать медиком, нужно уметь засунуть свои эмоции и убеждения себе подальше в задницу, чтобы руки не дрожали, когда делаешь своему товарищу ампутацию. Или зашиваешь брюхо наживую в полевых условиях, пока двое других израненных товарищей по команде прикрывают вас от атак. На миссиях нельзя бояться - нужно действовать быстро и уметь принимать решения за считанные секунды, чтобы спасти чью-то жизнь. Для этого нужно быть женщиной, быть ниндзя и обязательно иметь крепкие нервы… или быть немного сумасшедшей, как Сакура.
Большинство тех, кто знаком с Сакурой, считают ее более чем странной девушкой. Но никто не решается сказать ей это напрямую. Кроме Ино. Да, порой они ругаются и даже дерутся по пустякам, чтобы потом посмеяться над этим вместе. Но они из тех людей, которые слишком хорошо знают друг друга, чтобы обижаться на правду.
— Сакура, ты странная, ей-богу. Кровожадная – девушки такими не бывают, даже куноичи.
У Ино холодок неприятно пробегает по спине, когда она говорит это. Слишком изменилась ее лучшая подруга с тех пор, когда Яманака защищала ее от чужих нападок.
— Я понимаю. – Вместо того, чтобы разозлиться, Сакура опускает голову и тяжело вздыхает. – То же самое я думаю о Цунаде-сама. Она так не по-женски жестока. Порой это выглядит так некрасиво… Но так нужно. Так нужно, потому что я хочу быть хорошим ниндзя, я хочу быть опорой для Конохи и своих товарищей.
Сакура посмотрела Ино в глаза и улыбнулась. Той самой улыбкой, из-за которой не поймешь, ударит тебя сейчас Харуно или, наоборот, по-дружески обнимет.
Ино отвела взгляд.
— Знаешь, Сакура, мне есть чему поучиться у тебя. Я до сих пор плачу, когда вижу, что кому-то больно. Или дрожу как в лихорадке, когда кто-то умирает у меня под руками…
Девушки не смотрят друг другу в глаза как раньше. Но невидимая стена между ними рушится, когда Сакура осторожно, кончиками пальцев находит ладонь Ино и тут же сжимает ее, крепко-крепко. То ли это знак поддержки, то ли, наоборот, просьба «поддержи меня»…
— Ино я… Понимаешь, меня как будто двое. Когда я на задании и стараюсь взять себя в руки, тогда появляется первая Сакура. Она думает только об одном – успехе миссии. А залог успеха миссии – это живые и здоровые товарищи. А когда я возвращаюсь с задания, я отпускаю себя и появляется вторая Сакура. Эта Сакура любит ванну с клубничной пеной, суши и бывать в магазинчике «Цветы Яманака». А все, что происходило на миссии, она помнит смутно, как сон. Порой этой Сакуре дома, в теплой постели снится по ночам что-то смутное, тяжелое, кроваво-красное. А первой Сакуре, когда она спит на камнях, снится Коноха, клубничная ванна, вкусная еда и твои цветы… Яманака, ты чего ревешь?
— Сакура… — Ино сама не понимала, почему ее пробило на слезы. Она-то думала, что уже вытравила из себя сентиментальность. – Хочешь суши?
— Чур, ты угощаешь! – рассмеялась Харуно.
Эта ночь была особенно хороша. Обе они молчали, но в каждом движении, в ласках, в поцелуях было что-то совсем новое: искренность и даже, можно сказать, зрелость. Раньше они даже в мыслях не называли это «секс», все, что происходило между ними в постели, было лишь игрой – «несерьезно», «не по-настоящему». Но теперь, по прошествии почти трех лет, можно было точно сказать, у них был секс, причем очень хороший секс.
В их движениях не было той страсти, когда в животе порхают бабочки, дыхание перехватывает, а в голове путаются мысли. Не было «игры наперегонки», как три года назад, когда каждая пыталась перехватить инициативу. Но была спокойная расслабленность, нежные касания и любование каждым миллиметром тела своей подруги.
Пожалуй, только женщина в совершенстве понимает, как можно сделать хорошо другой женщине…
Лунный свет еле-еле освещал спальню, пробиваясь сквозь легкую штору. Но даже в таком тусклом свете несложно разглядеть тело девушки, которую целуешь.
У Сакуры горячие щеки, горячие, мокрые от долгих поцелуев соски. Она глубоко дышит и пытается прикрыться руками, когда Ино спускается губами к животу Сакуры и стягивает с нее трусики.
— Ты все еще стесняешься? Или ты стесняешься меня?
— Девушке положено стесняться в такие моменты… — шепчет Сакура и все-таки позволяет снять с себя оставшуюся одежду. Запах у Сакуры тонкий, девственный, и на вкус она как дождевые капли. Как и раньше, она реагирует на те же самые ласки: она любит, когда ее дразнят языком у самого входа – аккуратные лепесточки губ.
Ино всегда нравилось это делать, до такой степени нравилось, что она могла и сама кончить, даже не прикоснувшись к себе. Что-то в этом было, что-то порочное и в то же время трогательное. Розовые набухающие складочки кожи - они такие чувствительные и беззащитные, что так и хочется понежить их…
Харуно бьет крупной дрожью, и она кончает с протяжным стоном. А отдышавшись, принимается исследовать тело подруги.
Ей нравится, какая большая у Яманака грудь, Сакура даже капельку завидует, и Ино знает об этом. Но никто из них никогда не заикнется о таких вещах, тем более о зависти. Сакура целует грудь Ино, ключицы, шею и за ушком, именно там, где Ино нравится больше всего. Яманака больше любит ласки пальцами, и Сакура доводит ее рукой, сильными ровными поглаживаниями…
— Не знаю почему, но это меня это расслабляет, – улыбается Ино, и они наконец-то целуют друг друга в губы, первый раз с тех пор, как расстались. Первый раз с тех пор, как поссорились из-за Саске.
Так тепло и умиротворяюще лежать в обнимку, грея друг друга телами, доверяя друг другу без конца.
— Это же надо было поругаться из-за палки, — прошептала Ино, Сакура в ответ только захрапела. Черт, она даже храпит во сне, а еще девушкой себя называет! Наверное, ей опять снится что-то смутное и тяжелое. Недавно с миссии все-таки, стресс…
Все точки над i расставлены. Безмолвно.
Раньше была дружба, затем соперничество, затем перемирие, теперь же мир. Мир двух людей, понимающих друг друга до самой глубины души. Остались дружеские насмешки и посиделки в кафе, ночные разговоры о судьбе и доле куноичи. Все по-прежнему, словно они остались детьми, но их «мир» перешел на тот самый новый уровень, когда понимают друг друга без слов и принимают со всеми недостатками, как есть. Наконец-то.
Яманака всегда умела разглядеть красоту даже там, где ее не видят другие.
Яманака когда-нибудь научится сдерживать слезы…
ГЛАВА 6
Следом за ним вошёл Дейдара.
-Ну что ты готова,ммм?-спросил он у Сакуры.
Сакура только кивнула в ответ, при этом тяжело дыша.
Дей подошёл к Сакуре и опустился перед ней. Он ввёл в неё 2 пальца и начал маструбировать ей. Сакура легонько постанывала. Тут он пустил во вход и третий палец. Сакура застонала громче и вскоре кончила в руку Дею. Он поднёс свои мокрые пальцы к её лицу и начал вытирать их об него. После чего он задрал ноги Сакуры и вставил в неё. Он двигался быстро, при этом теребил и сжимал соски Сакуры. Сакура громко кричала и умоляла его не останавливаться. Он и не думал так поступать с измученной девчёнкой. Он кончил в её пиздёнку, затем вошёл в неё сзади и задвигался. Двигаясь в её анале, Дей начал одной рукой ласкать её клитор, а другой мял левую грудь. Сакура провалилась в экстаз. Дей кончил в неё. Сакура свалилась на пол, пытаясь придти в себя. Дей оделся и удалился из комнаты.
Сасори прижал её к стене, при этом она осталась сидеть на коленях. Он поднял её за руки и привязал её запястья на верёвки . Потом он растопырил её ноги и тоже привязал её ладыжки верёвками. Он отошёл и долго просто смотрел на неё. Ему это безумно нравилось. Беззащитная, привязанная шлюха, готовая на любые требования.
Он взял одну из своих палок и резко ввёл ей во влагалище и начал быстро двигать ею. Сакура стонала от такого. Ей хотелось всё больше и больше. Она кончила быстро. Сасори подошёл к ней и вынул из неё эту палку и засунул её к ней в анал и задвигал ею ещё быстрее. Через 5 минут Сакура впала в оргазм и громко стонала. Сасори размотал её и вышел из комнаты.
Тем временем вошёл Пейн. Все 6 тел по очереди выебали Сакуру, причём во все щели. У всех на членах было по нескольку пирсингов, из-за чего Сакура за считаныые минуты впадала в оргазм. Потом была оргия. за один раз её трахнуло сразу 3 тела, а потом ещё 3. После того как всё это закончилось, Сакура провалилась в глубокий сон, потому что сильно устала после такого.
Все парни собрались в коридоре. На сомом деле они не сказал Сакуре одной вещи.
-Ну что, Итачи,- начал Хидан,-Ты намекнул ей про нашу затею
-Да,-ответил Итачи
Тогда я пойду позову Зецу, и пусть он покажет что он заснял,-сказал Сасори и отправился за Зецу
На самом деле всёё было так. Пока они все трахали Сакуру, Зецу всё это время стоял в далнем и тёмном углу и снимал весь процесс на плёнку. Потом они анонимно отошлют эту кассету в Коноху, чтоб все увидили какие оказывается там есть куноичи.
Через пару минут вернулись Зецу и Сассори.
-Ты всё заснял?-спросил Пейн
-Абсолютно всё, Лидер-сама,-ответил Зецу.
-Тогда надо срочно отослать это в Коноху, чтоб все видели.
-А что с девчонкой делать?-вдруг спросил Какузу
-Пусть пока будет здесь,-начал Пейн,-когда уже вся Коноха увидит ЭТО, то отправим её туда, ей конечно же ничего не скажем что теперь все зналют про то, какая она шлюшка. И когда она придёт туда, то от неё по-любому все отвернуться и от безысходности отправится работать в какой-нибудь бардель работать.
Все поддержали эту идею.
Коноха. Резиденция Хокаге.
-Цунаде-сама,-сказала Шизуне,зайдя в кабинет,-вам здесь по почте пришла какая-то коссета. Правда неизвестно от кого. Написано:"От доброжелателей"
-Хм. интересно,- что ж давай посмотрим.
Эту кассету решили посмотреть вместе с АНБУ и другими шиноби. Они включили запись. То, что они увидели, повергло их в глубокий шок. Никто не мог поверить своим глазам. Как могла Сакура Харуно ТААААК. Многие чуть не упали в обморок. А сомое страшное что там сидели родители Сакуры. Они тут же сбежали, потому что им было стыдно смотреть людям в глаза. Никто не знал что делать. Как теперь быть.
- Вот так, - Сакура легко опускается на колени – ванна кажется очень твердой, и так неудобно, но сейчас даже это доставляет удовольствие. Она рядом с Хинатой. Она… – Облокотись на край ванной, - советует Сакура. Перегнувшись через сжавшуюся в комок и еще пуще покрасневшую Хинату, она тянется за мочалкой. – Нужно все это смыть. Ну же! – она шлепает Хинату по бедру, вынуждая развести колени. – И ноги опусти. Не нужно подтягивать их к животу, я тебя не обижу. Расслабься.
Зажмурившись, Хината заставляет себя подчиниться – и чувствует легчайшие, нежнейшие прикосновения к груди. Сакура осторожна так, как нельзя было ожидать. То, что она делает, приятно, и Хината действительно расслабляется. Сознание медленно пустеет, тело само подается навстречу осторожным прикосновениям; Хината упускает момент, когда мочалка в руках затаившей дыхание Сакуры сменяется губами и языком.
Это горячо. Сакура сама очень горячая; она старается не прикасаться к Хинате больше, чем нужно. Упершись руками в края ванной, она целует-вылизывает-нежит. Открыв глаза, Хината видит, как вздрагивают острые лопатки на худой спине, едва прикрытой намокшей майкой, как торчат непослушные намокшие волосы. Зарыться бы в них пальцами…
Но нет, на это нет сил. Сил нет ни на что. Все происходит слишком быстро, но сейчас Хината не хочет ни о чем думать. С Сакурой легко и естественно; она не отталкивает, не собирается «углублять» отношения. Хината точно знает, что потом сможет здороваться с ней как ни в чем не бывало. В конце концов, они и до сегодняшнего дня виделись редко. Случайное знакомство, случайный звонок… Все случайно.
«Она не должна понять», - думает Сакура, осторожно оттягивая зубами затвердевший сосок Хинаты и тут же его отпуская, вслушиваясь в невольный стон. Хината тут же пытается прикрыть рот ладонью, но Сакура мягко отводит ее руку – ни к чему. Сдерживаться тебе сегодня ни к чему. Доверься мне… Ты не обязана быть идеальной.
Разметавшиеся темные волосы Хинаты, гораздо длиннее, чем ее собственные, прикрывают грудь с напряженными сосками, и тогда Сакура спускается ниже, вбирая губами кожу на впалом животе Хинаты, прикусывая, втягивая в рот, будто пытаясь лишить всей соли накопившегося пота. Руки Сакуры теперь уже откровенно ласкают тело Хинаты; в ее пальцах до сих пор зажата мочалка.
- Сакура. – в голосе Хинаты слышится откровенная паника. – Не там, пожалуйста! Только не там.
Ее слова прерывает очередной непроизвольно вырвавшийся стон; она помнит, как меня зовут, думает Сакура. Это глупая мысль, и Сакура отказывается от нее, перемещая руки на бедра Хинаты и уронив зеленый цветок мочалки ей на живот.
- Нет. – Хината пытается свести колени, но все бесполезно – не в этой позе. А Сакура не спешит. Она начинает с медленных круговых ласкающих движений – не хочет пугать Хинату. Не хочет, чтобы та вздрагивала и зажималась – слишком уж нежное это место, и девушка должна не замыкаться в себе, прячась, а открываться навстречу, как отворившаяся чашечка цветка…
Каждое прикосновение Сакуры будто убеждает Хинату: тише. Все хорошо, все в порядке, все как всегда, просто тебе это нужно сейчас. Доверься мне, по-настоящему доверься. Я помогу тебе, я знаю, что делать.
Постепенно Хината расслабляется снова, и тогда Сакура становится смелее с ней.
Сакура пачкает ее нежные бедра вязкой слюной. Слюны много, слишком много, Сакура не успевает сглатывать все. Круги, которые описывает ее язык, все сужаются и сужаются; руками Сакура придерживает Хинату за бедра – не дергайся. Не де…
И все-таки Хината дергается, вскрикивая, и сразу же обмякает.
У нее вкус персиков.
Через час Хината сидела на кухне, одетая в чистый домашний халат и для верности закутанная в плед. Летняя погода, непредсказуемая и непредвиденная, подбросила очередной сюрприз – ливень, да такой, что ничего на расстоянии нескольких метров не видно. Вместе с ливнем, само собой, произошел резкий спад температуры. А еще отключили электричество – видимо, из-за грозы.
Сидевшую у открытого окна Хинату клонило в сон. Глаза слипались, а Сакура, чью одежду составляли только фартук Хинаты и подсыхающие семейники – другого белья она принципиально не носила, – возилась у газовой плиты.
- Вот, - объявила она наконец, ставя на стол тарелку со свежими котлетами и зеленью. – Попробуй.
Хината бессознательно улыбнулась. Взяла вилку…
Огурцы казались сладкими.
- Очень вкусно. Спасибо тебе… за все.
Сакура кивнула:
- Не за что. Пойду на балкон, посмотрю, как там моя одежда. Может, уже подсохла… Подождешь меня?
- Конечно, - пообещала Хината. Сакура подошла к ней, сняла влажное полотенце с темных волос:
- Так лучше. Что. – перевела взгляд на Хинату, неожиданно сжавшую ее запястье.
- Ты. чистая, - сказала Хината.
Сакура не нашлась, что ответить.
«Она не должна понять».
Из кухни Сакура позорно сбежала. Балкон, а здесь – закрыть двери, прижаться к стене, как сама недавно прижимала Хинату, и вспомнить: тяжелые груди, вкус персиков, разметавшиеся волосы.
Почти искрит.
Вдохнуть знакомый запах, исходящий от фартука Хинаты, пробраться под этот фартук ловкими пальцами настоящей спортсменки, сжать собственную грудь, совсем не такую объемную, как…
Сжать – до боли. Грубее. Жестче. Незачем церемониться с собой; Хината не поняла, Хината сказала – чистая. Чистая.
Полуспущенные семейники, стена холодит обнаженные ягодицы, а одна рука уже между худых бедер с выпирающими костями; глубже. Быстрее.
Это – лучшее средство от безответной любви.
«В этом мире ты можешь легко найти секс – он повсюду.
Но любовь – любовь ты встретишь редко, и не всегда поймешь, что это она. Любовь не представится тебе, протянув в приветствии теплую шершавую ладонь; ты можешь не отличить ее от секса».
За окном вспыхнула яркая молния – и сразу же погасла. Прогремел запоздалый гром.
В изнеможении привалившись к стене, Сакура тяжело дышала.
Когда она вернулась на кухню, Хината уже спала, уронив голову на стол. Сакура разбудила ее только затем, чтобы довести до перестеленной кровати и уложить на хрустящие простыни, вслед за этим укрыв теплым одеялом.
Вещи Сакуры не высохли, но это не имело значения – при таком-то дожде. Хината, правда, не хотела ее отпускать, в полусне сжимала ее руки и больше не краснела…
Но Сакура знала – ей пора. Она сделала все, что могла. Слишком много – хуже, чем слишком мало. Она не хотела, чтобы Хината зависела от нее.
Пусть сначала решит, что это для нее – секс или любовь.
Сама Сакура решила давно. Два года назад.
Читайте также: