Цитаты joy division
Обновлено: 08.07.2024
В 2019-м году на русском языке вышла книга Мика Миддлза и Линдси Рид «В смятении: Жизнь Иэна Кертиса». Публикуем десять занимательных фактов из биографии одного из главных пост-панк героев, о которых рассказывается в этой книге.
1. В детстве Иэн Кертис увлекался книжками по истории, любил посещать средневековые замки и музеи. Особенно сильно его занимала история рыцарства: маленький Кертис обзавелся щитом и мечом и постоянно рисовал рыцарей в доспехах. Детская увлеченность историей переросла в интерес к теологии: его тетка шутила, что Иэну прямая дорога в священники. В университете Кертис планировал изучать как раз историю и теологию, но, к большому удивлению родителей, решил сразу после школы начать работать, и как знать, не лишился ли мир из-за этого крупного современного богослова.
«Одно время он страстно увлекался рыцарством и геральдикой, — рассказывал друг детства Кертиса Пит Джонсон. — Он прочел все, что было можно, о Ричарде Львиное Сердце. Увлеченный с головой, он мог делать это часами. Он очень гордился фактом, правда это или нет, что фамилия Кертисов происходит от рыцарского слова „куртуазный“, „учтивый“. Так он говорил. И он был таким — учтивым, дружелюбным, открытым. Никто о нем не мог ни одного плохого слова сказать».
2. Первую группу Кертис организовал в двенадцать лет, чтобы принять участие в телеконкурсе (куда его так и не позвали).
«Нам было около двенадцати, и по ящику проводился конкурс. Это было телешоу, где прослушивали молодежные группы. Иэн написал в редакцию, что хотел бы попасть на шоу. На самом деле группы не было. То есть нас было четверо, и мы назывались Treacle Teapot. Иэн, я, Алан Фиркин, и, кажется, четвертым был Стив Мосс. У нас было два инструмента. Старое пианино у меня дома и дешевая пятифунтовая укулеле у Иэна. У остальных — все только самодельное. Мы садились в кружок и бренчали. Не знаю, был ли у нас солист, но лидером был Иэн. Он никогда не говорил: „Я главный“, но инициатива исходила от него — он организовывал, у него был драйв, и он понимал, к чему стремится.
Я боялся, что нам напишут с телевидения — и через неделю уже придется выступать на шоу. У нас было всего полпесни, а точнее, припев, песня называлась „Осталось четыре дня“. По-моему, в ней было три аккорда. Мне тогда казалось, что Treacle Teapot — это отличное название. Больше всего подходило к тому, что мы могли сотворить».
3. В шестнадцать лет Иэн Кертис любил одеться как сутенер — хотя мы привыкли, что на фото и видео он обычно как будто только что оттрубил смену в офисе.
Дорин Кертис, мать:
«Иэн просто бредил Боуи. Он подстригся как Дэвид, ежиком сверху и длинно по бокам. Нелл отвела его в салон „Видал Сассун“. Он купил ужасные красные бархатные штаны. Помню, как я думала: „О боже!“»
Кэрол Кертис, сестра:
«В эру глэм-рока Иэн часто носил мою смешную меховую куртку. У него в комоде были голубые тени для глаз и черный лак для ногтей. Но он только игрался, не красился всем этим ни дома, ни тем более за его пределами. Думаю, это просто был эксперимент, но это было очень смешно».
«Это было отличное время, чтобы быть шестнадцати-семнадцатилетним. Нас окружала музыка. В основном глэм-рок. Все на чем-нибудь играли. Иэну это очень нравилось. Он всегда лучше остальных разбирался в шмотках. Носил двухцветные зелено-фиолетовые штаны. Ему это было интересно, не из тщеславия или позерства. На самом деле ему было все равно, что о нем думают другие. В одном из своих образов он был мешковат. Он делал вид, что полнее, чем есть, и ему нравилось, когда люди на это покупались».
4. 23 августа 1975 года Иэн Кертис и Дебора Вудраф сочетались браком под музыку Гайдна, и в том числе сочиненного им гимна Германии, поскольку увлекались немецкой культурой. Любовь к французским писателям-экзистенциалистам простых парней из Кроули, организовавших годом позже группу The Cure, в сравнении с этим не особо впечатляет.
«Это была зауряднейшая свадьба молодых людей из Чешира середины семидесятых: пышные галстуки, укладки и одежда — все словно специально придуманное для того, чтобы добавить фотографиям этого времени налет комизма и тут же отойти в разряд дурного вкуса и ошибок моды. На Иэне был костюм в тонкую полоску от Джонатана Сильвера, владельца магазинов „Лорд Джон“, а также друга и соратника Дэвида Хокни.
Ни в свадебной церемонии, ни в отношениях молодых не было ничего, что хоть на шаг отходило бы от принятых норм. Но выбрав Гайдна в качестве музыки (включая национальный гимн Германии), Иэн и Дебби выразили свою любовь к немецкой культуре и истории».
5. Группа Joy Division называлась сперва Stiff Kittens, то есть «Окоченевшие котята», и связано это было с одной историей, приключившейся с Buzzcocks.
Вспоминает Пит Шелли из Buzzcocks: «Мы играли в баре „Ранч“. Это было место, где происходило… ну, не то чтобы это был настоящий гей-бар, это был притон для несовершеннолетних. Чтобы там выступить, необходимо было встретиться с Фу Фу Ламарром [хозяином клуба и трансвеститом]. Мы договорились о встрече, и она состоялась у него в сауне. На нем было полотенце, и мы вели переговоры о выступлении в „Ранч“. В общем, когда мы несли вниз по крутой лестнице оборудование, там оказалась кошка с котятами, и кто-то на одного наступил. Мы подумали, что тому конец, вот откуда окоченевшие котята. Но он не умер, ни одного котенка не пострадало… Хотя в какой-то момент показалось, что так и есть.
Кто-то из Buzzcocks (может, Пит Шелли, может, Ричард Бун) сразу предложил это название молодой группе из Солфорда. Возможно, этому имени не хватало таинственности, чтобы продержаться долго, но первые слухи по Манчестеру уже поползли».
6. От второго названия, Warsaw, группа отказалась, узнав о существовании очень плохой паб-рок-группы Warsaw Pakt, а окончательную версию Кертис придумал под впечатлением от описания борделя с секс-рабынями в немецком концлагере:
«Примерно в то же время Иэн читал книгу выжившего узника Аушвица — Ка-Цетника 1355633, взявшего для псевдонима свой лагерный номер. Одни говорят, что автором был Йехиель Динур, другие — что Кароль Цетински, но переведенная с иврита история рассказывает о сестре автора и в основном базируется на ее дневнике. Книга о бедствиях семнадцатилетней еврейской девушки, которую отправляют в бордель („Кукольный дом“) концентрационного лагеря, где женщин стерилизуют и используют как секс-рабынь для нацистских офицеров. Выполняя свои обязанности, они должны излучать улыбки и изображать счастье под страхом смерти — вот каково происхождение выражения Joy Division.
Музыкант и продюсер Марк Ридер вспоминает: „Скорее всего, Иэн долго размышлял над названием. Я никогда не спрашивал у Бернарда, но вряд ли тот тоже об этом думал, хотя и читал эту книгу. Может, Бернард и дал Иэну книгу, она была у него дома. Иэну было интересно все, что касалось Германии. Когда я впервые съездил туда, он расспрашивал меня, каково там, — потому что сам в ней не бывал. Я ответил, что почти как здесь, только чище. Он интересовался Третьим рейхом, но я не хочу, чтобы люди думали, что он был каким-то скрытым фашистом, потому что он им не был. Но обычно такое приходит на ум, когда говорят о подобных вещах. Вся тайная история нацистской Германии, которую не освещали в школьном курсе истории, потрясала Иэна — например, несчастные узницы лагерей, вынужденные ублажать нацистов. Этого же не было в школьных учебниках. Думаю, его интерес в первую очередь был вызван „Ночным портье“ — довольно спорным фильмом, затрагивающим этот вопрос. Однажды он упомянул его в разговоре. Так что он его наверняка видел“».
7. На обложке альбома «Unknown Pleasures» изображен график, построенный на основе анализа Фурье, с помощью которого изучают, каким образом общие математические функции могут быть представлены либо аппроксимированы через сумму более простых тригонометрических функций. Есть ли на свете что-то более близкое этому мрачному постпанк-шедевру по духу, чем аппроксимация тригонометрических функций? Разумеется, нет.
«Великому альбому требуется такое же оформление, и задачей Питера Сэвилла [автор обложки «Unknown Pleasures»] — задним числом это кажется невозможным — было передать шокирующую простоту музыки через дизайн, который бы сразу бросался в глаза и выделял пластинку в ряду других на полке. Так вышло, что не Иэн Кертис и не Питер Сэвилл нашли график анализа Фурье, который столь загадочным образом украсил обложку дебюта Joy Division. Изображение случайно обнаружил Бернард Самнер, пролистывая „Кембриджскую астрономическую энциклопедию“ Саймона Моттона и наткнувшись на диаграмму 6.7. Эта удивительно захватывающая картина изображает сто последовательных импульсов первого радиопульсара и в то же время напоминает поперечный разрез виниловой пластинки или что-то связанное с морем. Картинку передали Сэвиллу вместе с инструкциями по ее расположению на обложке, но канонический дизайн ему еще только предстояло создать, поступив с пожеланием музыкантов видеть белую обложку с черным внутренним конвертом с точностью до наоборот. „Вопреки воле Joy Division я сделал ее черной снаружи и белой внутри, что, как мне показалось, прибавляло ей весомости, — рассказывал он журналу Mojo в 2005 году. — Я думал также добавить зернистости, потому что у нас было полно простой черноты на краях, а текстура придала бы ей осязаемости“. Зная, что названием альбома будет «Unknown Pleasures», он решил, что загадочный черный предмет гораздо лучше подходит названию, чем белое пространство».
«Роб Греттон [менеджер группы] думал, что изображение должно быть больше, что оно будет растянуто на всю обложку, а не потеряется, утонув в черноте. Закатив глаза, он проворчал: «Он, мать его, должен был быть белым. Белый конверт: мы же хотели, чтобы нас считали жизнерадостными, потому что нас тошнит от ублюдков вроде вас, которые считают нас унылыми… И картинка должна была быть большой!»
8. В 1979 году Joy Division во время своего второго европейского тура клеили в Париже наждачную бумагу на конверты первой пластинки группы The Durutti Column, просматривая при этом вполглаза порнографические фильмы. Хорошее было время.
«Ни во Франции, ни где-либо еще почти ни у кого из группы не было денег. Иэн Кертис, имевший жену и ребенка, лучше всех знал, что на тридцать пять фунтов в неделю далеко не уедешь, даже в те времена. Чтобы заработать на карманные расходы, музыканты охотно брались за разные халтуры типа склейки обложек для пластинок других музыкантов Factory. Однажды они занимались этим на первом этаже дома Алана Эрасмуса на Палатин-роуд в Дидсбери, где позже обосновался штаб многообещающей Factory Records. Вини Райли [лидер группы The Durutti Column] записал тогда свой первый альбом «The Return Of The Durutti Column» со штатным уже продюсером Factory Мартином Хэннетом, оформление альбома казалось незамысловатым: это был просто лист наждачной бумаги. Его надо было наклеить на белую обложку, и шутка заключалась в том, что, ставя пластинку на полку, человек портил конверты других альбомов. Joy Division целый день клеили обложки, включив фоном порнографию, чтобы было на что отвлечься среди монотонной рутины».
9. Пока группа записывала альбом «Closer», жена Кертиса избавилась от его собаки, которую Иэн настолько любил, что носил в кошельке ее фотографию.
«Целью следующей поездки Иэна с Joy Division в Лондон была запись «Closer» на студии Britannia Row в Камден-Тауне. Пока Иэна не было, Дебби с родителями искали новых (и как можно больше далеких) хозяев для Кэнди, собаки Иэна. Примерно в это же время Дебби узнала об отношениях Иэна с Анник, и некоторые друзья считают, что ее решение избавиться от собаки было способом отомстить Иэну. С другой стороны, забота о Кэнди являлась дополнительным домашним бременем, если учесть, что Дебби надо было заниматься маленьким ребенком.
Терри Мейсон [ударник группы в 1976–1977 годах]: „Дебби знала, как много для него значила собака. Он действительно очень расстроился. Он носил фотографию собаки в бумажнике. Думаю, она понимала, как действительно может задеть его, — причинив ему боль. Она заставила его отдать собаку кому-то из Ирлэма, очень далеко, чтобы они больше не могли увидеться“.
Это событие так впечатлило Терри, что он сам завел собаку:
„Мы как-то говорили с Иэном о том, что, когда вернемся из Америки, я заведу себе собаку и она будет нашей с ним общей“. Вышло так, что Терри действительно завел собаку в день похорон Иэна».
10. Иэн Кертис близко дружил с Марком Ридером, известным музыкантом и продюсером, который в 1991 году открыл миру трансового диджея Пола ван Дайка — а в 1978 году Ридер перебрался в Западный Берлин, где в том числе был немецким представителем Factory Records и в этом качестве занимался промоушеном Joy Division. В 2015 году он же выпустил документальный фильм «B-Movie: Шум и ярость в Западном Берлине», посвященный немецкой независимой музыкальной сцене и богемной жизни 1980-х — отличный, рекомендуем ознакомиться.
А в январе 1980 года Марк Ридер сопровождал Joy Division во время их берлинских гастролей (они приехали, чтобы дать концерт в кинотеатре с заманчивым названием «Кант»), а также обсуждал с Кертисом хиромантию:
«Марк провел Joy Division по туристическим местам города, а перед концертом на следующий день, 21 января, свозил их в Восточный Берлин через пропускной пункт „Чарли“. На коммунистической стороне все они купили себе маленькие значки с надписью „ГДР“ на память. Терри помнит, что на обратном пути микроавтобус потерялся, потому что Марк пользовался картой 1940 года издания. Они никак не могли найти кинотеатр „Кант“, где должен был состояться концерт, и кто-то оттуда вышел их встречать. Этот кинотеатр и по сей день стоит на том же месте.
Марк Ридер вспоминает, что после шоу они с Иэном говорили о хиромантии. „Помню, сидя в баре за пивом, Иэн рассказывал мне, как Линдси Рид читала линии его ладони. Рассказывал он про это с восхищением: демонстрировал свою линию жизни и говорил, что, по ее словам, доживет до восьмидесяти. Но я, как бы ужасно это ни звучало, тогда просто в это не поверил. Это было как вспышка. Как знамение. Я интересуюсь сверхъестественным, но к хиромантии отношусь скептически, а после этого события тем более. Некоторые друзья и коллеги считают, что у меня есть способности к ясновидению, но я не верю в подобные вещи и всегда, когда случается нечто такого рода, стараюсь найти рациональное объяснение. Но в тот раз что-то в глубине меня сказало, что этого не будет. Тогда я подумал, что это просто быстрая негативная реакция сознания, хотя так бывало всегда. Я сразу же вспомнил этот момент, когда услышал, что Иэн покончил с собой“».
Если бабой ты обижен - слушай группу Джой Дивижен!
Их музыка легко превращает заставку Телепузиков в леденящий душу хоррорСодержание
Joy Division — как и последовавшие за ними The Stone Roses и Happy Mondays — родом из угарного, туманного и вконец упоротого Мэд-честера. Их музыка отражалась от закопчённых кирпично-фабричных стен и тонула в промышленных прудах в самом конце сумрачных семидесятых — сама того не ведая, становясь похоронным маршем для десятилетия. Члены группы выросли в рабочих кварталах самого угрюмого города и без того унылой Великобритании, к тому времени ещё не вполне оправившейся от войны, под маловероятной, но вполне реальной угрозой со стороны советской сельхозтехники — что не могло не отразиться на их самосознании и особенностях восприятия реальности.
Пахучий дымок весёлых шестидесятых к тому времени уже давно развеялся, мир на всей земле так и не наступил (скорей наоборот), буржуйская экономика загибалась под гнётом нефтегазового ига, и петь про любовь было уж совсем невмоготу. Маятник западной молодёжной культуры, выведенный из равновесия мировой войной, миновав апогей бесшабашного оптимизма летел в сторону разочарования, отчаяния и нигилизма — где в общем-то и застыл до наших дней. Поп-поэтом этого движения стал неординарный молодой человек по имени Иэн Кёртис.
Чем бы человек ни тешился, лишь бы не вешался!
Маленький Иэн с самого детства был небыдлом 80-го уровня. Он раньше всех понял, что энтропия вселенной неуклонно возрастает. Он редко общался со сверстниками, но, по их же свидетельствам, обладал непревзойдённым чувством юмора. Был признан своими учителями, однако на учёбу забивал, предпочитая читать, смотреть авангардное кино, любоваться на малопонятную живопись, писать стихи и заниматься музыкой. Как и многие иные в те времена, он слушал Дэвида Боуи, боготворил и впоследствии копировал своего американского предшественника, певца и вполне себе поэта Джима Моррисона. А команду себе он нашёл, как и многие группы, кристаллизовавшиеся в то время, на концерте Sex Pistols.
Была идея сколотить команду «Обдолбанные Котята», но перед первым концертом было решено назваться «Варшава» — в честь одноимённой композиции Боуи, вдохновлённой его визитом в мрачную столицу, затенённую железным занавесом. Однако в конце концов выбор остановился на Joy Division — переводе названия публичных домов для солдат Рейха, укомплектованных смазливыми еврейскими умницами узницами.
А потом были концерты в прокуренных британских клубах, турне по Европе, два альбома. Кёртис писал мрачные песни, которые представляют собой весьма годные стихи, исполняемые совсем уж заунывным низким голосом. По словам очевидцев и прочих сослуживцев по «Бригаде Усладе», Кёртис в обществе пай-мальчиком не был: он уже имел опыт избиения лохов, среди которых под горячую руку попадали и сотрудники лейбла «Factory», на котором группа записывалась. Кто-то утверждал, что он кидался в зрителей кусками отломанного паркета. При этом Йэн делал уборки в студии Factory, дабы выжать ещё немного вечно недостающего бабла, а когда денег не давали, Йэн невозбранно пиздил вещи из магазинов, а один раз даже хотел устроиться в контору по ублажению престарелых дам.
Зрителям запомнился благодаря характерному истерическому танцу: исступлённо-самозабвенное дёргание солиста на сцене впоследствии вылилось в самую что ни на есть прогрессирующую эпилепсию.
Никто никогда не узнает, что именно его заебало в конце концов — болезнь, жена или невыносимая лёгкость бытия. Он ответил на звонок жены, уверив её, что будет в первой же электричке на Манчестер. Посмотрел «Строшек» Херцога. Послушал любимый альбом Игги Попа. Написал записку, завязал узелок, встал на табуретку и ринулся вниз. Эпитафия у него была написана и, положенная на весёлую мелодию, уже пробивалась к вершинам рейтингов.
Оставшиеся три чувака, чьи имена мы упомянём тут, дабы они не канули в лету — Бернард Самнер, Питер Хук и Стивен Моррис — вскоре после похорон собрались в пабе за пинтой чорного Гиннесса. Они решили, что Joy Division больше не бывать, и, подключив к делу клавишницу Джиллиан Гилберт, вместо унылого монотонного пост-панка стали играть веселый динамичный синти-поп, запилив совершенно отдельную команду, которая под влиянием всплеска популярности музыки новоизобретённых синтезаторов и драм-машин стала в начале 80-х сама по себе известной, доходной и меметичной.
От Иэна в новой группе остались лишь эпилептические ритмы и приверженность к мемам Третьего Рейха: название New Order (Новый Порядок, Die Neue Ordnung) — это прямая цитата из Mein Kampf. За всего лишь одну композицию — «Blue Monday» — они навсегда занесены в анналы Rock and Roll Hall of Fame. Кое-где изредка трясут стариной по сей день. Правда, Хук уже забил на Ню Ордер и самозабвенно играет первый альбом JD — Unknown Pleasures — с какими-то непонятными чуваками, ибо имеет на него ПРАВА.
Проста как валенки, но почему-то раньше до этого никто не додумался:
- Нагнетающе-тягучая партия ударных в духе ранних Velvet Underground. Чаще барабаны выполняют функцию метронома.
- Бас-гитара звучит особняком, гатишно же. Мелодии 99% песен группы основаны на басовых партиях Хука, кроме, возможно, нескольких песен с альбома «Closer» и трека «Love Will Tear Us Apart».
- Несмотря на доминирование баса, гитара не отходит на второй план, а выполняет функцию соло-гитары. Той же фишкой позже воспользуется The Cure, гитарные партии которых играются, как правило, на одной струне.
- Ритм-гитара звучит редко и, как правило, очень тихо, где-нибудь в углу динамика. Функция такая же, как и у соло-гитары — не заглушать звуки баса.
- Монотонный низкий голос вокалиста, вкупе с текстами полный безысходности во всём.
Все тексты Кёртис писал сам. Похоже, что сам же их и слушал — коллеги, по их признанию, серьёзно прислушались к словам лишь после самоубийства автора. Центральным планом идёт разочарование в окружающем мире и в себе самом, безысходность бытия. Главные герои песен — холод, давление, темнота, потеря контроля, безысходность.
К непосредственным последователям Бригады Радости относятся классики гот-жанра Bauhaus, Sisters Of Mercy и Southern Death Cult. Самым успешным в коммерческом смысле последователем стал Роберт Смит со своим The Cure. Недавнее возрождение популярности эстетики пост-панка принесло новое поколение подражателей, таких как Interpol и Bloc Party. А английскую команду Editors, к их ярости, кроме как Boy Division, за глаза не называют.
Очень стоит посмотреть британский фильм на тему 24 Hour Party People про Манчестер и особенно про инди-лейбл Factory Records, изначально предназначенную для распространения музыки Joy Division, но декаду спустя подарившую миру классиков героинового рока. Есть неплохой документальный фильм Joy Division Гранта Джи. Постаревшие и пожирневшие участники ансамбля улыбают.
Ян Кёртис умер у тебя на глазах, . А ты остался таким же, как был!
Смех ли, но британский радиоведущий Джон Пил называл сабж «русской группой» — да-да, ведущий где-то читал, что «такой тип самоанализа классифицируется как русский». Вероятно, так думать заставляет безысходная и мрачная направленность песен, отдающая достоевщиной (Кёртис, кстати, Достоевского читал). Спустя годы наши говнари откопали эту цитату и фалломорфировали — им и так Joy Division казались близкими к «загадочной русской душе» и были сродни этим вашим Цоям, Летовым и Наутилусам.
Тем не менее, в этой стране Joy Division вплоть до конца 90-х годов услышана не была. С приходом же интернетов, с целью порабощения неокрепших умов Рашки, наши товарищи узнали про Joy Division и сразу же нарекли сабж эталонным примером пост-панка. Как следствие, он стал объектом фапа со стороны сперва херок, а потом и хипстеров, приписывающих сабж к «инди», аргументируя этот идиотизм тем, что Factory — независимый лейбл.
Представители русского рока, по непроверенным данным, ещё в 80-х были ознакомлены с творчеством Joy Division, и отголоски стиля JD у многих присутствует, в том числе и у «Наутилуса», и в ранних работах «Агаты Кристе», и у «Центра», и у «Телевизора», и — на секундочку! — у главного панка Рашки Егора Летова, который упоминал Кёртиса в одной из своих песен и вообще долгое время твердил, что «ГрОб» играют пост-панк, равно как и их последователи, «Опизденевшие». Другой же «ГРОБовец» — «Манагер» Судаков — не гнушался вставлять вырезанные куски из песен Joy Division для альбомов своей группы «Цыганята и Я с Ильича» (например, в треке «Письмо» в качестве фона используется песня «New Dawn Fades»).
Но одним из первых, кто услышал Joy Division ещё в Союзе, был Гребенщиков. Если верить Троицкому, то он в своё время давал БГ слушать альбом «Unknown Pleasures» в том самом далёком 1979 году. Гуру не оценил. Хотя через несколько лет Гребень неоднократно отметил группу в передаче «Аэростат», подтверждая, мол, группа культовая. Истина, как всегда, где-то рядом.
Среди первых совковых аналогов Joy Division называют ленинградскую готик-группу «Петля Нестерова», а о влиянии Joy Division на каноничный мрачный звук позднеклассического синтезаторно-мрачного «Кино» не высказался только ленивый. Ещё можно вспомнить группу Jah Division. Но музыку не вспоминать, а слушать надо. По утверждению Вербицкого, самым прямым российским аналогом являлась группа Хуго-Уго.
Единственное, что действительно заставляет срать кирпичами фанатов Великомученика™, так это фильм о нём самом. Такой фильм есть, и называется он Контроль, снятый в 2007 режиссером большинства клипов группы Depeche Mode а также ряда клипов других британских инди-групп Антоном Корбайном на чёрно-белую плёнку по мемуарам вдовы Кёртиса Деборы «Touching From A Distance». Многие ныне усиленно фапают на этот фильм, поскольку про Кёртиса фильмов больше как таковыx нет, а тут сама жёнушка изволила запилить кинокартину!
В итоге фанат Joy Division увидел в фильме не то, что ожидал: оказывается, Кёртис был не депрессивным романтиком (он стал таким незадолго до самоубийства), а грязным подонком, троллем, лжецом и чуть ли не альфа-самцом, по которому пускала слюни юная Дебби. Некоторые диалоги в фильме поистине взяты из бабских мемуаров и сводятся к очевидному: «Нам нужно пожениться! — Это предложение? — Да» или же «Давай заведём ребёнка — Давай» и так далее. Что касается изнуряющей эпилепсии, то показана она была в фильме всего 4-5 раз и кажется вовсе второстепенной проблемой, на которую герой не обращал внимания. Oн не знает, кого выбрать: жену или любовницу, тут такая драма, а вы говорите, эпилепсия! Практически три четверти фильма посвящены драме и постоянным выяснениям отношений между Кёртисом и его женой, что постепенно превращается в еблю мозгов. Если Иэн жил именно так, как писала в мемуарах Дебби и как было показано в фильме, то неудивительно, почему он в итоге самовыпилился.
Более того — не все считают этот фильм правдоподобным: в некоторых источниках (в том числе и в нескольких интервью бывших участников Joy Division) было отмечено, что Деби подавала на развод из-за того, что сама имела любовника. Nuff said.
Лидер Joy Division Йен Кертис покончил с собой в 1980 году, когда ему было всего 23: его музыкальная карьера была короткой, но он успел запомниться как один из самых ярких солистов в рок-музыке. Сегодня Кертису исполнилось бы 65 — вспоминаем, за счет чего он покорял толпу и стал ролевой моделью для многих постпанк-вокалистов.
Эпилептические движения на сцене
За пределами сцены Йен Кертис был спокойным. Товарищи по группе вспоминают, что на репетициях он любил внимательно вслушиваться в музыку, «обрабатывая» ее у себя в голове. Но когда Кертис выходил на сцену, он менялся. Исполняя песни, он очень странно двигался — поначалу его экспрессия может показаться даже смешной. Йен дергался хаотично, бешено, часто невпопад музыке, будто у него случился эпилептический припадок. Но если наблюдая за ним, вслушиваться в музыку так же внимательно, как это делал сам Кертис, его танцы становятся гипнотическими. Стоит привыкнуть, и иначе песни Joy Division будет воспринимать трудно — только лайвы, для полного погружения.
Как выяснилось позже, у Кертиса действительно была эпилепсия, чего он очень стеснялся, не желая доставлять неудобства окружающим. Первый припадок за сценой на глазах у участников группы застал всех врасплох. Позже состояние музыканта ухудшилось и припадки случались даже во время выступлений, превращаясь в страшные, извращенные, но по-жуткому привлекательные элементы шоу.
«Вживую Joy Division были тяжелыми. Он просто выходил и отдавал все. В то время я не знал о его эпилепсии, но когда я увидел их в The Factory в Манчестере в апреле 1980 года, это было так мощно, что мне пришлось уйти. Йен был искренним, и эта сила была свирепой» — Джон Сэвидж, журналист
Заниженный тенор
У Кертиса была крайне своеобразная манера пения и цепкий тембр. Википедия говорит, что Йен — бас-баритон, но это не так. Вокал Кертиса гораздо ближе к лирическому тенору. Исполняя песни, он «искусственно» занижал голос, особым образом складывая язык и опуская гортань. Это не самый здоровый и довольно травмоопасный способ пения, зато результат получается великолепный. Звук выходит объемным и «гладким», немного потусторонним — даже вживую Кертис звучал так, будто хитро обрабатывал собственный вокал примочками. Хотя обработка там тоже была, представить Joy Division без атмосферного раскатистого реверба — просто невозможно.
Joy Division часто называют пионерами постпанка — с конца семидесятых подражателей у группы появилось множество, некоторые, вроде Bauhaus и The Jesus and Mary Chain, и сами стали легендами. А жанр живет и развивается до сих пор. И многие артисты этого направления подражают манере исполнения Йена Кертиса — она фактически стала стандартом для классического постпанка и смежных готических жанров.
Бескомпромиссная депрессия в текстах
Кто-то скажет, что слушать депрессивную музыку — деструктивный опыт. На деле же всем нам иногда нужны грустные песни — музыка, которая позволяет опустить на самое дно , чтобы от него оттолкнуться. Особенность текстов Йена Кертиса в том, что у него была совершенно нормальная счастливая жизнь без детских травм — как и у большинства из нас. У него просто не было тяжелого травмирующего опыта, который давал бы пищу для изливания души на сцене. А без этого сложно стать настоящей рок-легендой — максимум, рок-н-ролл-нердом, как пел Тим Минчин. Однако Кертис все-таки смог. Он нашел, как рассказать о глубокой печали, рождающейся в голове у просто белого парня без проблем — и этом он продолжает цеплять слушателей даже сегодня.
Главным источником вдохновения для Кертиса всегда была литература — он был большим фанатом Уильяма Берроуза, Джеймса Балларда, Джозефа Конрада и многих других авторов. Йен интерпретировал темы из литературы под себя и частенько вытаскивал отсылки к любимым произведениям прямо в названия треков — например Atrocity Exhibition, навеянной Баллардом, или Dead Souls, названной в честь «Мертвых душ» Гоголя. Йен Кертис терпеть не мог бессмысленной музыки и готов был часами рассказывать близким друзьям о значении своих песен. Ну а додумывать смыслы его текстов самостоятельно — тоже крайне интересное занятие.
«Слова много значили для Йена. Если он ставил пластинку, нам приходилось внимательно слушать абсолютно все. Он любил говорить о том, что означают тексты, и рассказывать истории, стоящие за ними. Ему не нравились песни, которые ничего не значили» — Дебора Кертис, жена Йена Кертиса
Внешняя отрешенность
Йен Кертис будто терялся в собственной музыке, когда выходил на сцену. На это работали и его тексты, и движения, и выпученные, смотрящие в никуда глаза.
С одной стороны — это жутковато. С другой, создавалось ощущение, что он поет для себя, а мы — действительно случайные зрители, получившие внезапную возможность оценить момент со стороны. Что удивительно, это атмосфера присутствует и в студийных записях группы — даже если речь идет о не самых грустных и даже бодрых, ритмичных песнях Joy Division.
«Он задавал направление. Йен всегда был на грани. Он хотел создавать экстремальную музыку — он хотел быть максимально экстремальным на сцене, без полумер» — Бернард Самнер, бывший гитарист Joy Division
Читайте также: