Алиса в стране чудес какой перевод лучше
Обновлено: 05.07.2024
Перевод Заходера более объёмен, «разговорчив» и предназначен для детей. Хотя я, вполне себе взрослая, прочитала его с большим удовольствием (раньше читала только Н.Д.). В этом тексте комментарии и объяснения в виде авторских ремарок, в целом стилизованных под основное повествование, следуют сразу за непонятной лексической или ситуационной игрой. Кроме того, в самой первой, вернее, никакой главе, Заходер немного рассказывает об авторе книге, об истории её написания и обращается к маленьким читателям с такими словами:
«Для того чтобы правильно прочитать, то есть понять, эту сказку, нужны только две вещи.
Нужно - и это совершенно обязательно! - иметь чувство юмора, потому что это одна из самых веселых книжек на свете…
И нужно еще - и это тоже совершенно обязательно! - КОЕ-ЧТО знать.
Потому что если в голове пусто, увы, самое большое чувство юмора вас не спасет».
Заходер любит маленькую Алису не меньше Кэрролла, и в его переводе именно она – главное, что есть в книге, а «не загадки, не фокусы, не головоломки, не игра слов и даже не блистательная игра ума». Хотя и игры, и фокусы, и головоломки у Заходера есть в не меньшем количестве, чем у Демуровой. Они другие, они, возможно, более отдалены от Англии и приближены к России, - тем интереснее сравнивать тексты переводов, видя, как разные люди приняли ситуацию и как обыграли её словами. Например, Заходер назвал Болванщика «Шляпой», намекая не только на название его профессии, но и на выражение, бытующее в русском языке: «форменная шляпа!», обозначающее простофилю. А вот «Червяк» меня не порадовал. «Квази Черепаха» у него стала «Рыбным Деликатесом», а вино в сцене безумного чаепития заменено тортом.
В плане адаптации именно к детскому чтению, по моему мнению, перевод Заходера лучший. Причём, адаптация в данном случае означает отнюдь не упрощение.
Набоков не адаптировал «Алису», он просто назначил английскую девочку русской. Алиса стала у него Аней, Чеширский кот – Масленичным, Квази Черепаха – Чепупахой (самое лучшее имя для неё из трёх переводов, кстати). А вот Болванщик стал просто Шляпником, потеряв в имени всю свою сумасшедшинку или придурковатость. Если считать сам факт такой «русификации» положительным моментом, Набоков провёл её, с одной стороны, очень хорошо. По возможности в перевод вставлены русские поговорки и выражения, наподобие: «И разговор таким образом обратился в сказку про белого бычка», «Не всегда коту масленица». Или исторические моменты и персонажи, известные и понятные русскому человеку: «Может быть, она не понимает по-русски, - подумала Аня. - Вероятно, это французская мышь, оставшаяся при отступлении Наполеона». (В оригинале и других переводах упоминается Вильгельм Завоеватель). В «сухой» лекции Мышь читает: «Утверждение в Киеве Владимира Мономаха…». В стихах абсолютно точно угадываются строчки, знакомые нам с детства:
Крокодилушка не знает
Ни заботы, ни труда.
Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Тебя считают очень старым:
Ведь, право же, ты сед.
Вой, младенец мой прекрасный,
А чихнешь - побью!
Ты нарочно - это ясно.
Баюшки-баю.
Как дыня, вздувается вещий Омар…
И, пожалуй, плюсы этого перевода (повторюсь – если считать такую русификацию плюсом) закончены. Те, кому люб Набоков, дальше могут не читать – ругаться буду.
Книжка представляет собой просто историю девочки, лишённую какой бы то ни было изюминки. Главная героиня потеряла английскость, но так и не приобрела русскости, несмотря на русские интерьеры. Игры слов, игры смыслов гораздо меньше, нежели в двух других переводах, характеры смазаны, текст неровный – иногда вполне художественный и даже интересный, а иногда – господи! да на русском ли языке это написано?! Порою возникали мысли о компьютерном переводчике, который взял первое предлагаемое в списке словаря определение, и, невзирая на контекст, ничтоже сумняшеся вставил именно его:
Аня не имела ни малейшего представления, что такое долгота и широта, но ей нравился пышный звук этих двух слов.
Аня сразу сообразила, что он говорит о веере и о паре белых перчаток, и она добродушно стала искать их вокруг себя.
- Места сколько угодно, - сказала она в возмущеньи и села в обширное кресло во главе стола.
Это берет некоторое время.
Тогда вам все равно, какую дорогу взять.
…что напомнило Ане стеклянный сосуд с золотыми рыбками, опрокинутый ею как-то на прошлой неделе.
Конструкции некоторых предложений и словосочетаний скрежещут металлом по стеклу (не говорят так по-русски!):
Аня осталась глядеть задумчиво на гриб…
"Ох, мои ушки и усики, как поздно становится!"
…как я бы хотела быть в состоянии складываться, как подзорная труба.
…и с удовольствием заметила, что шея ее, как змея, легко сгибается в любую сторону. Она обратила ее в изящную извилину и уже собиралась нырнуть в зелень…
Немудрености и банальности, ну никак не подобающие тому, кто пишет «шедевры русской литературы»:
…тогда только у Ани блеснула мысль…
…чтобы у кролика были часы и карман, куда бы их совать.
Близился шелест многих шагов, и Аня любопытными глазами стала искать Королеву.
И, безусловно, «шедевры» в этом роде:
…чтобы набрать ромашек и свить из них цепь.
Однако как только она появилась, они поспешили вернуться к игре, причем Королева вскользь заметила, что будь дальнейшая задержка, она их всех казнит.
Аня не знала, нужно ли ей пасть на лицо, как сделали садовники.
И многое другое.
В общем, несмотря на пару занимательных моментов, перевод Набокова меня никаким боком не устроил.
Не знаю, как для других, а лично для меня смотреть экранизации кэрролловской «Алисы» — как правило, сплошное мучение. У тех, кто пытается придерживаться оригинального текста и сюжета сказки, выходит как-то блекло и скучновато. Создаётся ощущение, что при переносе книги на экран она теряет всё своё очарование.
У тех же, кто снимает «по мотивам», выходит ещё хуже. Одни низводят необычную сказку до удобоваримого шаблона, где Алиса обычно выступает героическим борцом за «демократию» против «тоталитарной» Червонной Королевы. Другие ударяются в какую-то сюрреалистическую психоделию. Для таких сказка Кэрролла — лишь оболочка, которую они обильно населяют собственными «тараканами».
Впрочем, чему тут удивляться, если встречаются люди, всерьёз уверяющие, что Кэрролл пописывал свои фантасмагории под воздействием психотропных препаратов или был немного «шизиком». Подобную степень непонимания хорошо иллюстрирует случай с художником Эшером, чьи картины многим тоже казались странными. Однажды какая-то рок-группа попросила разрешения использовать одну из картин для оформления обложки пластинки. Эшер резко ответил что-то вроде: «мои картины не наркоманский бред и не сюрреализм, а продуманные и осмысленные вещи, и вообще рок-музыку я не люблю».
Но читателей можно понять. Сказки Кэрролла очень специфические, я бы сказал, трижды специфические. Во-первых, писал их англичанин (английский юмор, английский фольклор, английские традиции — ну, вы понимаете), во-вторых, англичанин далёкой викторианской эпохи, в-третьих, англичанин очень необычный даже для своей страны и эпохи.
Конечно, в «Алисе» немало дивных превращений и персонажей, но главную изюминку книги составляют диалоги, полные интеллектуальной игры и интеллектуального юмора. Это не абсурд ради абсурда, а сознательный глумёж над законами логики и здравого смысла. Недаром Рэй Брэдбери честно признался, что «Страна Оз» Баума нравится ему куда больше «Алисы», сравнив последнюю с «остывшей кашей, арифметикой в шесть утра, обливанием ледяной водой и долгими сидениями за партой». Не мудрено, что многие дети, посмотревшие «Алису» Бёртона или даже «Алису» Диснея, оригинал могут встретить с недоумением и разочарованием — книга-то совсем не такая и не про то. Скрин из м/ф «Алиса в Зазеркалье», 1982 г.
Как ни парадоксально, но моё увлечение Кэрроллом началось именно с экранизации — по моему мнению, наиболее адекватной экранизации, для отечественных детей уж точно. Я не сторонник рассуждений в духе «Наш „Шерлок Холмс“ — лучший „Шерлок Холмс“ в мире». Однако, перечитав за жизнь множество переводов «Алисы» и подробных комментариев, могу утверждать, что советская экранизация Кэрролла лучше всего готовит детей к восприятию более сложного, оригинального текста.
Речь, конечно, идёт о двух мультипликационных мини-сериалах — «Алиса в Стране чудес» (1981) и «Алиса в Зазеркалье» (1982), снятых на студии «Киевнаучфильм» режиссёром Ефремом Пружанским.
Интересно, что многие знаменитые режиссёры этой студии по своему образованию были… архитекторами. Первым таким архитектором, переквалифицировавшимся в мультипликатора, стал Давид Черкасский, снявший впоследствии такие популярные мультсериалы, как «Приключения капитана Врунгеля», «Доктор Айболит» и «Остров сокровищ».
Давид Черкасский:
«Мой приятель услышал по радио, что где-то хотят делать мультипликацию в Киеве, позвонил мне, я пошел туда со своими картинками, и меня директор студии взял. И так началась у нас эпоха архитекторов Киевского инженерно-строительного института. Потому что среди наших киевских архитекторов было несколько человек, которые блестяще рисовали карикатуры и когда взяли меня, я и их тоже пригласил. Это был Марк Драйцун, Володя Дахно, Ефрем Пружанский и Алла Грачева».
Интересно, что мультфильмы про Алису снимались по заказу Государственного комитета по ТВ и радиовещанию и, возможно, были приурочены к юбилею Кэрролла (в 1982 году писателю исполнялось 150 лет). Скорее всего, главным инициатором экранизации стала Нина Демурова — самая авторитетная переводчица Кэрролла в СССР (она же выступила в роли научного консультанта мультфильма). Скрин из м/ф «Алиса в Стране чудес», 1981 г.
Так как мультфильмы Пружанского снимались для детей, текст Кэрролла был сокращён и немного упрощён. Например, из «Страны чудес» полностью исключили Червонного Короля, убрали сцены с Морем Слёз, Бегом по кругу, кухней Герцогини и разговор с Грифоном и Черепахой Квази (хотя эта дивная Черепаха с головой телёнка и появляется в качестве одного из участников игры в крокет).
Скрин из м/ф «Алиса в Стране чудес», 1981 г.
В «Зазеркалье» сюжетных сокращений поменьше — там нет только Комара, Леса без имён и лодочной прогулки.
Несмотря на это, мультипликаторам удалось сохранить дух книги — её странную атмосферу, ненормальных персонажей и тот самый интеллектуальный юмор, о котором я писал выше. Этого они добились как визуальными, так и звуковыми средствами.
Я всегда считал главным достоинством советской мультипликации неповторимость почерка каждого режиссёра. Не умаляя заслуг американской анимации, стоит признать, что в ней гораздо больше клише. Стоило Диснею найти удачный стиль и приёмы, как их без устали тиражировали десятилетиями. Достаточно посмотреть «Белоснежку» или, например, компьютерного «Шрека», чтобы понять, как будет выглядеть 90% остальной американской мультпродукции.
В СССР, начиная где-то с 1960-х годов, хорошим тоном среди мультипликаторов, наоборот, считалась оригинальность. «Маугли», «Ёжик в тумане», «Винни Пух», «В синем море, в белой пене», «Падал прошлогодний снег» — все они нарисованы и сняты очень по-разному.
Были свои «фишки» и на студии «Киевнаучфильм». Например, использование в рамках одного мультфильма нескольких технических приёмов. Их можно заметить и в «Капитане Врунгеле», и в «Алисах». К примеру, в одном кадре мы видим нарисованных персонажей, а в другом — их же, но уже созданных средствами аппликации. Скрины из м/ф «Алиса в Стране чудес», 1981 г.; «Алиса в Зазеркалье», 1982 г.
Кроме того, мы можем увидеть вкрапление объёмных объектов (наклеенные и развивающиеся волосы Белого Рыцаря, пластилинового «шорька») и даже объектов реальных (огонь в истории про Бармаглота).
Скрины из м/ф «Алиса в Зазеркалье», 1982 г.
Фон тоже не остаётся неизменным: он меняется, размывается, становится то плоским, то проецируется вдаль. Оценить все эти эксперименты ребёнку трудно, зато они исподволь готовят его разум к более широкому и многомерному восприятию.
Мультипликаторы «Алисы» визуализируют фантасмагоричные миры Кэрролла с изобретательностью и юмором. Вот палач надувает свой топор; вот Алиса постоянно возвращается к дому, бегая по зеркально отражённой лестнице; вот волдырь на её пальце превращается в воздушный шарик; а вот дерево вырывается из земли гигантской бабочкой (баобабочкой)… Скрины из м/ф «Алиса в Стране чудес», 1981 г.; «Алиса в Зазеркалье», 1982 г.
Необычны и образы персонажей. По словам художника-постановщика Генриха Уманского, наибольшие претензии у худсовета вызвал образ Алисы.
Г. Уманский:
«Художников ругали за этот персонаж. Ругали редакторы, а у редакторов — свой вкус. По-моему, это какие-то отдельные люди… Они как будто бы жили все в одном детском садике. Для них красивая девочка — это пухленькая розовая девочка с голубыми большими глазками, с маленькими губками, пухленькими ручками, бантиками… Вот это для них идеал красоты. А мы Алису сделали не такой».
Не менее важную роль в мультфильме, чем «картинки», имели и «разговоры». К озвучиванию авторы подошли очень тщательно, подобрав актёров, подходящих по образу и характеру своим персонажам. Закадровый текст читал замечательный рассказчик Ростислав Плятт, любопытную Алису озвучивала Марина Неелова, властную и капризную Червонную Королеву — Татьяна Васильева, занудную менторскую Герцогиню — Рина Зелёная, вальяжного Чеширского кота — Александр Ширвиндт, пугливого Белого Короля — Михаил Светин.
Скрины из м/ф «Алиса в Стране чудес», 1981 г.
Была даже соблюдена параллель между некоторыми сказочными персонажами, которые Кэрролл «перенёс» из «Страны чудес» в «Зазеркалье» (видимо, не обошлось без пояснений Демуровой). Так у Мартовского Зайца и англосаксонского гонца Зай Атса голос одного и того же Георгия Кишко. А Татьяна Васильева озвучивает не только Червонную, но и Чёрную Королеву, которая в оригинале — Красная (у англичан шахматные фигуры называются не «белые и чёрные», а «белые и красные»).
Скрины из м/ф «Алиса в Стране чудес», 1981 г.; «Алиса в Зазеркалье», 1982 г.
Единственный голос, который, опять-таки, по моему мнению, не слишком подходит образу — это голос Белого Рыцаря (всё-таки Николай Караченцов больше ассоциируется с рубахой-парнем, нежели с мечтательным фантазёром).
Интересно, что когда делался русский дубляж к-ф «Алиса в Стране чудес» Тима Бёртона, то на озвучивание пригласили двух актёров из советского мультфильма: Ширвиндт по-прежнему говорил за Чеширского Кота, а Неелова (видимо, в силу возраста) сменила роль Алисы на Соню.
Отдельного разговора заслуживает музыка и песни, звучащие в мультфильме. В «Стране чудес» оригинальна только песенка «Полна чудес Страна чудес…» (муз. Е. Птичкина, сл. В. Левина). В остальном же там использована чужая музыка. Лично я признал только «Менуэт» Боккерини, звучащий в самом начале. Но умные люди указывают также на Отторино Респиги и даже Анджея Кожиньского (у последнего позаимствовали мелодию из фильма А. Вайды «Человек из мрамора»).
Саундтрек к «Зазеркалью» решили сделать более самостоятельным. Поэта оставили прежнего — Вадима Левина, а на роль композитора избрали его знакомого — Владимира Быстринского (с которым Левин написал знаменитый хит Валерия Леонтьева «Куда уехал цирк»).
Песни вышли просто замечательные. Мелодии, написанные на стихи Кэрролла про Шалтая и Труляля и Траляля, накрепко срослись в моей голове с оригинальным текстом.
Были в мультфильме и две оригинальные песни — титровая «Вот вы говорите: живётся, как в сказке…» и трогательный «Слонёнок». Последнюю исполнял Белый Рыцарь голосом Караченцова. Кстати, Быстряков и Караченцов познакомятся именно во время работы над «Зазеркальем», после чего будут долго и плодотворно сотрудничать. Да и мультипликацию композитор не забросит (в частности, напишет саундтрек к знаменитому м-ф «Остров сокровищ»).
Владимир Быстряков:
«Мы с режиссером Пружанским приехали в Москву. Ждем артистов на озвучку. И вот к студии подкатывает ржавый „лимузин“ — первая купленная Караченцовым „шестерка“. Он вышел из нее. Тогда уже был довольно известным артистом. Вид имел уставший. „Ну что тут у вас, маэстро?“ — спросил. Я стушевался, засуетился, даю ему ноты: „Вот тут поем, здесь оркестрик пропускаем вперед, и снова поем“. А он: „Стоп-стоп. А вот это что за нота? „Ми“ второй октавы? Нет у меня сегодня такой нотки. Скончалась на репетиции, царствие ей небесное. А эта „фа“ еще выше? Ну ты не композитор — альпинист!“
Я взмок, стою весь красный, проклинаю все на свете. И вдруг нахожу выход: „А давайте я за вас спою, а вы только в ведомости распишитесь!“ Караченцов был ошарашен и в один миг преобразился: „А ну-ка, сыграй еще!“ И все ноты нашлись: и „ми“, скончавшаяся на репетиции, и „фа“, и даже та, что „в природе не существует“».
Мультфильмы Пружанского про Алису оценят и за рубежом. В 1984 году они получат на Лондонском фестивале приз за лучшую экранизацию Кэрролла иностранным режиссёром.
Не знаю, будет ли интересна советская «Алиса» современным детям, воспитанным преимущественно на западных мультфильмах. Но для меня эта экранизация, видимо, так и останется лучшей. Недаром благодаря ей у меня зародился стойкий интерес к творчеству Кэрролла, который не иссяк до сих пор.
Вопрос, вынесенный в заголовок статьи, на самом деле не совсем корректен. Ведь сказка Кэрролла во многом построена на каламбурах, английском фольклоре и прочих лингвистически-филологических тонкостях. Переведи ее буквально — пропадет юмор и игра, переведи ассоциативно — выйдет не совсем та «Алиса в стране чудес».
Рецепт, конечно, прост: или учи английский и читай оригинал, или прочти сразу несколько переводов.
Но что делать тем читателям, которые хотят познакомиться (или кого-либо познакомить) с Кэрроллом впервые? С чего начать? Как не отпугнуть от «Алисы» того же ребенка?
Перевод Н. Демуровой, стихи в пер. Д. Орловской, О. Седаковой, К. Чуковского («Алиса в Стране Чудес», «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье»)
Необходимо было передать особый, то лукавый и озорной, то глубоко личный, лирический и философский дух сказок Кэрролла, воспроизвести своеобразие авторской речи — сдержанной, четкой, лишенной «красот» и «фигур», …зато предельно динамичной и выразительной. В авторской речи Кэрролла нет длинных описаний, сантиментов, «детской речи». Вместе с тем переводчики стремились, не нарушая национального своеобразия подлинника, передать особую образность сказок Кэрролла, своеобразие его эксцентрических нонсенсов. Мы понимали, что, строго говоря, эта задача невыполнима: невозможно точно передать на другом языке понятия и реалии, в этом другом языке не существующие. И все же хотелось как можно ближе приблизиться к оригиналу, пойти путем параллельным, если нет такого же, передать если не органическую слитность буквы и духа, то хотя бы дух подлинника.
Так писала сама Н. Демурова о задачах перевода «Алисы», которые стояли перед ней и переводчицей стихов Д. Орловской в далеком 1966 году. И стоит сказать, что их фантазия, в сочетании с ответственным подходом к материалу, была оценена по достоинству и критиками, и читателями.
Перевод заслуженно был признан «классическим», читай — наиболее удачным и адекватным оригиналу. Недаром он был опубликован в 1977 году в академической серии «Литературные памятники». Правда, для этого издания, к которому прилагались оригинальные рисунки Тенниела и комментарии М. Гарднера, перевод пришлось подкорректировать. Например, заменить стихотворную пародию «Дом, который построил Жук» на аутентичного «Папу Вильяма», а персонажа по имени Подкотик на Черепаху Квази.
Переводчикам удалось найти «золотую середину» — сохранить дух истинно английского национального колорита и в то же время сделать сказку насколько можно доступной для русскоязычного читателя. Кое-что оказалось утеряно, но при переводе Кэрролла это неизбежно.
Перевод В. Набокова («Аня в Стране Чудес»)
«Как и все английские дети (а я был английским ребенком), Кэрролла я всегда обожал» — признавался автор «Лолиты». Тем не менее, несмотря на афишируемую «английскость», Набоков дал интересный пример перенесения кэрролловского нонсенса в российскую ментальность.
Алиса становится Аней, которая посылает подарки своим ногам в Паркетную ГУБЕРНИЮ, Белый Кролик носит титул ДВОРЯНИНА, ящерка Билль становится Яшкой, Чеширский Кот — Масленичным, Мышь читает нудную главу из учебника не о Вильгельме Завоевателе, а о Владимире Мономахе
Однако наибольшая удача Набокова — это стихотворные пародии. Как уже говорилось, Кэрролл пародировал в «Алисе» классические нравоучительные стишки своей эпохи и английский фольклор. Большинство из них уже позабыты самими англичанами, а для нас элемент пародии вообще пропадает. Набоков же просто заменил английскую «школьную программу» российской и пародировал (стараясь по возможности не отходить от оригинала) русскую классику и фольклор.
Вот как, например, звучит кэрролловский «Папа Вильям» в переложении Набокова:
— Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Тебя считают очень старым:
Ведь, право же, ты сед
И располнел ты несказанно.
Зачем же ходишь постоянно
На голове?
Ведь, право ж, странно
Шалить на склоне лет!
Перевод Б. Заходера («Приключения Алисы в Стране Чудес»)
Будь моя воля, я назвал бы книжку, например, так: «Аленка в Вообразилии». Или «Аля в Удивляндии». Или «Алька в Чепухании». Ну уж, на худой конец: «Алиска в Расчудесии». Но стоило мне заикнуться об этом своем желании, как все начинали на меня страшно кричать, чтобы я не смел. И я не посмел!
Так написал знаменитый переводчик Борис Заходер в открывающей сказку «Никакой главе». Несмотря на это, он посмел многое, недаром назвав свой перевод излюбленным словом «пересказ». Но если пересказ «Винни-Пуха» вышел у Заходера все-таки достаточно близким к оригиналу, то на «Алисе» талантливый детский писатель оторвался вовсю.
Подобно Набокову, Заходер приблизил книгу Кэрролла не только к русскому читателю, но и к советскому школьнику. Там, где, возможно, переводчик вольно подыскивает русские эквиваленты, сохраняя при этом затейливо-причудливый дух сказки. Там, где замена уж слишком бы исказила суть книги, Заходер дает примечания (не такие заумные, как у М. Гарднера, зато веселые и понятные детям). Детям же этот перевод в первую очередь и адресован. Обложка книги «Приключения Алисы», перевод Л. Яхнина
Фото: abaris. top
Перевод Л. Яхнина («Алиса в Стране Чудес», «Алиса в Зазеркалье»)
А вот здесь переводчик разошелся не на шутку — каламбуры и словесные парадоксы попадаются даже там, где они отсутствуют в оригинале. Вот это действительно «пересказ по мотивам». Чего стоит хотя бы покушение на священное имя Шалтая-Болтая, переведенного здесь как «Желток-Белток»? Тем не менее перевод Яхнина доставил мне немало приятных минут, хотя я бы и не советовал с него начинать, а уж тем более брать из него цитаты: слишком уж далек он от оригинала.
Перевод В. Орла («Алиса в Стране Чудес», «Алиса в Зазеркалье»)
В этом переводе, в отличие от предыдущих, утеряно главное — легкость и игривость слога. Парадоксы и каламбуры здесь переведены «тяжеловато», сказки (особенно «Зазеркалье») излишне усложнены и авторски «интровертны». Знакомство с Кэрроллом с этого перевода не стоит начинать ни взрослым, ни детям.
Безусловно, это далеко не все переводы «Алисы». Допустим, из дореволюционных переводов я читал лишь вариант А. Рождественской, а ведь были еще и П. Соловьева, и М. Гангстрем, и анонимный перевод 1879 г. под крайне русифицированным названием «Соня в Царстве Дива». Из изданных в советское время нельзя не отметить добротный перевод А. Щербакова.
Из тех же, что близки к детской игровой стихии, мне очень понравился перевод М. Блехмана — очень вольный, веселый и яркий. Стишки — просто прелесть:
«У меня растут года,
Скоро старой стану.
Кем же стану я тогда,
Если не устану? Я до неба доросла,
Задеваю тучи.
В лилипуты б я пошла,
Пусть меня научат.
До чего же я мала!
Как любить такую?
В Гулливеры бы я пошла,
Пусть меня надуют!» «Уронили рака на пол,
Оторвали раку лапу…
Раскручу его и брошу,
Он без лапы нехороший!»
Для полноты картины стоит также упомянуть версию Б. Балтера для мультимедийного CD «Мир Алисы» и еще один интернет-перевод авторства А. Кононенко.
Надо сказать, что для такой книги, как «Алиса», ценен любой перевод, потому что «идеальное и единственное» переложение этой сказки невозможно по сути. Слава же героям, которые осмеливаются переводить «Алису». Поэтому здесь, как говорил Додо, «победили все, и каждый достоин награды!»
«Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла — одна из самых любимых сказок, которую с удовольствием перечитывают и дети, и взрослые по всему миру.
Но при этом это еще и одно из самых сложных произведений для перевода на другие языки. Автор щедро использует метафоры, отсылки и каламбуры, понятные только англичанам, эксплуатирует популярные детские стишки и культурные особенности. В произведении уйма филологических тонкостей, нюансов и языкового юмора.
Перед переводчиком стоит сложнейшая задача: передать все это многообразие смыслов и сделать его понятным маленькому русскоговорящему читателю. За перевод брался даже Владимир Набоков, и в его версии Алиса вдруг стала Аней. Зачем это сделано и какой перевод сказки считают каноничным — сегодня говорим об этом.
Такие разные переводы Кэрролла
Существует мнение, что переводы книг со временем устаревают и нужно хотя бы раз в 50 лет их обновлять.
Оригинальная «Алиса» вышла в 1865 году. И с того времени известно как минимум 20 опубликованных переводов сказки на русский. А после 2000 года в интернете появилось свыше 15 законченных фанатских адаптаций.
Изначально переводы были довольно топорные и не передавали многообразия сочинения. «Соня в царстве дива», самый первый опубликованный русскоязычный вариант 1879 года, был воспринят критиками очень холодно — книгу называли бессмысленной и бессодержательной.
В нем есть свой шарм, но публика была просто не готова к нему. Вот сравнение отрывка оригинала и перевода:
“Curiouser and curiouser!” cried Alice (she was so much surprised, that for the moment she quite forgot how to speak good English); “now I’m opening out like the largest telescope that ever was! Good-bye, feet!” (for when she looked down at her feet, they seemed to be almost out of sight, they were getting so far off). “Oh, my poor little feet, I wonder who will put on your shoes and stockings for you now, dears? I’m sure I shan’t be able! I shall be a great deal too far off to trouble myself about you: you must manage the best way you can;—but I must be kind to them,” thought Alice, “or perhaps they won’t walk the way I want to go! Let me see: I’ll give them a new pair of boots every Christmas.”
***
„Чуднѣе и распречуднѣе“, закричала Соня! Отъ удивленія она даже путалась въ словахъ, и выражалась какъ-то не по-русски. „Вотъ тебѣ разъ! Выдвигаюсь теперь, какъ самая большущая подзорная труба! Стой, ноги, куда вы? Никакъ надо проститься съ вами!“ И дѣйствительно, Соня, нагнувшись, едва уже видитъ ноги, такъ онѣ вытянулись и далеко отъ нея ушли. „Ну ужь теперь никакъ не достану обувать ихъ“, разсудила она и вдругъ стукнулась головой о потолокъ — она вытянулась чуть не на сажень. Она проворно схватила со стола ключикъ и поскорѣй къ садовой дверкѣ. Бѣдная Соня, опять неудача!—Въ дверь не пройдетъ. Только растянувшись во всю длину, она могла приложиться къ ней однимъ глазомъ и заглянуть въ садъ; но пройти—куда при такомъ ростѣ! не выдержала тутъ Соня, опять расплакалась.
Тем не менее огромная популярность истории на Западе заставляла переводчиков пытаться еще и еще. Следующий варианты — «Приключенія Ани въ мірѣ чудесъ» Матильды Гранстрем и «Приключенія Алисы въ волшебной странѣ» Александры Рождественской — известны только лингвистам и практически полностью забыты.
Даже брат известного Антона Чехова, Михаил Чехов, делал перевод сказки. Она вышла под именем «Алиса в волшебной стране» в сборнике «Английские сказки», но тоже не снискала большого внимания.
Набоков и его «Аня в стране чудес»
В 1923 году «Алиса в стране чудес» выходит на русском в переводе Набокова. В то время это был еще никому не известный переводчик, который даже не начинал писать собственные книги.
Алиса у Набокова превратилась в Аню. Подобная вольность не была новой даже в контексте переводов этой истории, но смысл в этом был: имя Анна в начале 1920-х было вторым по популярности среди женских имен на территории Российского государства. Алиса же не входила даже в первую двадцатку.
Набоков этим ходом хотел приблизить героиню книги к обычному русскоговорящему ребенку. С Аней тогдашним детям ассоциировать себя было проще. Это сейчас имя Алиса вполне обычное, а тогда было редким и иностранным.
Вольностей Набоков допустил много, поэтому «Аня в стране чудес» — это пересказ, а не перевод. Но выполнен он не менее блестяще, чем оригинал Кэрролла.
Если автор пародировал в книге классические английские стихи, то Набоков заменил их на пародии таких же русских стихов из школьной программы.
«You Are Old, Father William» — это пародия на известное в конце XIX века детское стихотворение «The Old Man's Comforts and How He Gained Them».
Под спойлером сначала отрывок из пародии Кэрролла.
"You are old, Father William," the young man said,
"And your hair has become very white;
And yet you incessantly stand on your head—
Do you think, at your age, it is right?"
"In my youth," Father William replied to his son,
"I feared it might injure the brain;
But now that I'm perfectly sure I have none,
Why, I do it again and again."
"You are old," said the youth, "as I mentioned before,
And have grown most uncommonly fat;
Yet you turned a back-somersault in at the door—
Pray, what is the reason of that?"
You are old, Father William, the young man cried,
The few locks which are left you are grey;
You are hale, Father William, a hearty old man,
Now tell me the reason I pray.
In the days of my youth, Father William replied,
I remember'd that youth would fly fast,
And abused not my health and my vigour at first
That I never might need them at last.
You are old, Father William, the young man cried,
And pleasures with youth pass away,
And yet you lament not the days that are gone,
Now tell me the reason I pray.
В своем переложении Набоков берет известное «Бородино» и делает пародию на него. По букве стихотворение полностью отличается от оригинала, но куда более важно — оно передает дух и смысл.
«Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Тебя считают очень старым:
Ведь, право же, ты сед,
И располнел ты несказанно.
Зачем же ходишь постоянно
На голове? Ведь, право ж, странно
Шалить на склоне лет!»
И молвил он: «В былое время
Держал, как дорогое бремя,
Я голову свою…
Теперь же, скажем откровенно,
Мозгов лишен я совершенно
И с легким сердцем, вдохновенно
На голове стою».
Критики отмечают, что стихотворные пародии, которых в тексте довольно много — это наибольшая удача Набокова. Хоть есть вопросы к передаче имен персонажей, сам перевод читается легко и приятно. И без всякого сомнения, он будет понятен и интересен русскоговорящим детям младшего школьного возраста — даже через почти сотню лет он не утратил своей актуальности.
Еще один пример. Чеширский кот в переложении Набокова получил имя Масленичный. Переводчик с помощью известной пословицы передал причину, почему кота так зовут. Получилось неканонично, но интересно:
— Это — Масляничный Кот, — отвечала Герцогиня, — вот почему. Хрюшка!
Последнее слово было произнесено так внезапно и яростно, что Аня так и подскочила; но она сейчас же поняла, что оно обращено не к ней, а к младенцу, и, набравшись смелости, заговорила опять:
— Я не знала, что такие коты постоянно ухмыляются. Впрочем, я вообще не знала, что коты могут это делать.
— Не всегда коту масленица, — ответила Герцогиня. — Моему же коту — всегда. Вот он и ухмыляется.
Обратите внимание, что Набоков немного изменил саму пословицу, чтобы она была доступной для младших читателей. Ведь фразу «Не все коту масленица» дети могут просто не понять.
Работа над переводом оказала настолько сильное впечатление на Набокова, что аллюзии на «Алису» есть в его романе «Приглашение на казнь».
Истинный и каноничный перевод Демуровой
Новая эра в русскоязычных переводах Кэрролла началась, когда в 1966 году за «Алису» взялась литературовед и переводчик Нина Демурова. Именно ее перевод считается наиболее близким по тексту и смыслу к оригинальной истории.
В своей статье «Голос и скрипка» Демурова пишет:
Работая над переводом Кэрролла, сталкиваешься с несметным количеством трудностей. Тут и игра слов, и каламбуры, и игра понятиями, и легкие, почти неуловимые логические сдвиги, и традиционная английская сдержанность, и сжатые речения, по-русски развертывающиеся, как пружина, в длинные периоды, и многочисленные детали быта, характеров, обычаев, оборотов речи, глубоко вросшие в национальное сознание. И наконец, поэзия — не только та, что в стихах, порою озорных, порой лиричных, которых так много в обеих сказках, а та, которой проникнуто у Кэрролла все — и стихи и проза, — которая определяет особый строй, тембр, поворот фразы, а потом и абзаца, сцены, главы и, наконец, всей книги.
Я хорошо представляла себе, с какими трудностями мне придется иметь дело. К тому же мне не раз доводилось читать главы из «Алисы» вслух, останавливаясь, чтобы дать то или иное пояснение. Так я хорошо знала на слух все то, что часто ускользает при «молчаливом» прочтении текста глазами, — скрытые рифмы, намеки на каламбуры, огласовки и пр.
Я понимала, что взялась за задачу, строго говоря, невыполнимую — ведь невозможно точно передать на другом языке детали и понятия, в этом, другом языке не существующие. И все же. Все же, думала я, вероятно, возможно с наибольшим приближением (пусть не с адекватностью!) передать, донести подлинник, пойти параллельным путем, если нет пути совпадающего, ценой любых уверток и ухищрений воссоздать пусть не органическую слитность буквы и духа, но хотя бы дух подлинника.
Чтобы было понятно, насколько большую работу проделала переводчица, давайте разберем несколько адаптированных имен персонажей.
В третьей главе истории мы встречаем персонажей Duck, Lory, Eaglet и Dodo. Мы намеренно представили их в оригинале.
Вся эта сцена из третьей главы — это реконструкция событий, в ходе которых у Кэрролла появилась идея сказки про девочку Алису. Вместе со своим Робинсоном Даквортом и его дочерьми Лориной и Эдит мистер Доджсон (настоящая фамилия Кэрролла) отправились на прогулку по реке, где девочки заскучали и попросили рассказать им сказку.
Имя Duck в произведении недвусмысленно отсылается на Дакворта, Lory — на старшую сестру Лорину, а Eaglet — на Эдит. Dodo — это сам Кэрролл.
Когда книга вышла, Кэрролл подарил своему другу экземпляр с подписью: «The Duck from the Dodo» (дословно: Утке от Додо).
Демурова хотела не только точно передать имена персонажей, но и сохранить отсылки на эту историю. Но ни один из прямых переводов слова Duck не давал даже близкого сочетания. Утка, Селезень, Лебедь — это все не то. Но переводчица вышла из положения, передав отсылку не по фамилии, а по имени.
Робин Гусь — такое имя носит Duck у Демуровой. Одновременно звучное с аллюзией на Робина Гуда, которую дети поймут, и при этом передающее отсылку на Робина Дакворта, да еще и прямо связанное с оригиналом.
Lory и Eaglet стали попугайчиком Лори и орленком Эдом — отсылки на дочерей друга писателя также были сохранены.
Dodo так и остался Додо. Хоть в русском языке название этой птицы можно перевести и как «додо», и как «дронт», переводчица оставила именно Додо. Как утверждала она сама, чтобы сохранить скрытую толику юмора, ведь Льюис Кэрролл заикался и часто представлялся как «До-до-доджсон». Собственно, именно из-за этого он назвал своего книжного альтер-эго Додо.
Подобная щепетильность наблюдается во всем: от передачи культурных и чисто английских каламбуров до скрытых отсылок вроде имен с глубоким историческим подтекстом.
Перевод Демуровой — это именно перевод, а не адаптация. Отсебятины здесь крайне мало, но при этом переводчице удалось передать абсолютное большинство смыслов оригинальной истории. А если взрослому читателю хочется постичь все 100% отсылок, каламбуров и шуточек, которые закладывал в произведение автор, то можно почитать перевод с комментариями Гарднера.
Критики настолько высоко оценили перевод Демуровой, что практически сразу после публикации он стал классическим и сохраняет этот титул спустя более чем полвека. После него все еще были прекрасные попытки передать историю Кэрролла на русский — один только пересказ Заходера чего стоит.
От автора: пересказ Заходера — лично мой любимый. Хоть это и не совсем перевод, там довольно много вольностей, но мне он кажется самым близким по духу к оригинальной истории.
На вкус и цвет фломастеры разные, поэтому споры о переводах будут всегда. Одному нравится пышный язык Набокова, другому — щепетильность Демуровой, третьему — антураж Заходера. Уверены, есть и поклонники творчества Орла, Мироновой, Вязова и других менее известных переводов. Ведь если сказку все еще хотят переводить, то она актуальна и по сей день.
Если же вы хотите прочитать и понять «Алису» на английском, это будет непросто. Несмотря на то, что сказка детская и лексика в ней крайне понятная, уловить все культурные нюансы самостоятельно очень сложно. Но если очень хочется — записывайтесь на бесплатный пробный урок в EnglishDom и разбирайте «Алису в стране чудес» с опытным преподавателем.
Только для читателей Хабра первый урок с преподавателем в интерактивном цифровом учебнике бесплатно! А при покупке занятий получите до 3 уроков в подарок!
Получи целый месяц премиум-подписки на приложение ED Words в подарок. Введи промокод march2021 на этой странице или прямо в приложении ED Words. Промокод действителен до 01.05.2021.
Читайте также: